Книга Золото гетмана - Виталий Гладкий

Прибытие монаха в Батурин конечно же не прошло мимо его внимания. Удивительно, но алхимик действительно нашел месторождение серебра. Вот только где оно находилось, выяснить так и не удалось. Эту тайну Мазепа скрывал весьма тщательно. А те, кто подходили к ней слишком близко, бесследно исчезали. Поэтому осторожный Полуботок лишь намотал себе на ус опасную информацию и отложил ее в дальнюю камору – авось пригодится.

Не стал он посвящать в свое открытие и царя Петра, так как знал, что государь к нему не благорасположен, а значит, даже такое щедрое подношение самодержцу вряд ли что изменит.

Монах-алхимик вернулся во Францию (странно, что гетман отпустил его живым-здоровым; наверное, надеялся на продолжение сотрудничества), а тайный серебряный рудник заработал на полную мощность. Именно он сделал Ивана Мазепу самым богатым человеком в Европе.

На руднике трудились только забитые безграмотные волохи, как случайно выяснил Полуботок, которые были выкуплены из турецкой неволи и которые не знали никаких языков, кроме родного. Куда они потом исчезли после Полтавской битвы, когда Мазепа сбежал за границу, можно было лишь догадываться…

Кроме своей миссии в Лондоне и встречи с Орликом в Париже, сыновья должны были отыскать во Франции и монаха-алхимика. Полуботок очень на это надеялся.

«Найдете монаха, – сказал он Андрею и Якову, – сулите ему золотые горы. Дадим ему все, что попросит. Хоть сказочную скатерть-самобранку. Но привезите его сюда. Если не захочет ехать… что ж, тогда попробуйте выведать, где находится серебряный рудник. Ну а ежели и тут у вас не получится, то доставьте его на Украину в мешке, в ящике… в чем угодно! Но самое главное: случись, что вас захватит царская стража, убейте его».

Принимать крайние меры не пришлось. Монах охотно согласился поехать вместе с сыновьями Полуботка. Наверное, Мазепа был очень щедр к нему. К тому же Яков, который знал, кто такие алхимики и что их больше всего прельщает, посулил монаху оборудовать просторную лабораторию, где он мог бы безбоязненно и беспрепятственно проводить свои опыты по поиску философского камня…

Хутор охраняли казаки Черниговского полка. Это были надежные, проверенные люди. Они быстро разожгли огонь в камине, а Потупа выставил на стол вино и снедь, которую гетман захватил с собой. Полуботок сел в кресло с высокой спинкой и сказал старому запорожцу:

– Веди его сюда…

Монах был тощим и каким-то взъерошенным – словно мартовский кот. Завидев гетмана и сразу определив его статус, он выдал гневную тираду по-французски, в которой жаловался на все подряд: и на плохо приготовленную пищу, и на скверное вино, и на грубое обхождение, но самое главное – на то, что до сих пор ему не предоставили обещанную лабораторию, и он изнывает от безделья.

– Садитесь, святой отче, – любезно пригласил Полуботок на французском языке, будто и не услышав гневного панегирика. – Не согласитесь ли отужинать со мной?

Монах запнулся на полуслове и озадачено посмотрел сначала на своего визави, а затем на стол, накрытый возле камина. Три бутылки дорогого вина и гора деликатесов быстро привели его в благодушное настроение, и алхимик не стал кочевряжиться и изображать из себя обиженного. Он шустро устроился напротив гетмана и без лишних слов (правда, какую-то молитву монах все же пробормотал себе под нос) принялся набивать свой отощавший желудок, запивая еду такими порциями вина, что Полуботок диву давался.

Вскоре тепло от огня снаружи и от доброй романеи изнутри привели монаха-алхимика в отменное расположение духа. Допив свой кубок, он звучно отрыгнул и сказал:

– Пардон… Мсье, а вы кто?

– Гетман, – ответил Павел Леонтьевич.

– О-о… – Монах встал и поклонился. – Ваше высочество, простите, не знал…

– Сидите, сидите, святой отец. У меня есть к вам один очень серьезный вопрос. Но прежде вы должны знать, что все гарантии, полученные вами, остаются в силе. Лабораторию мы уже готовим. Только извольте дать перечень необходимого оборудования и материалов. Кое-что, я знаю, вы привезли из Франции. Но остальное придется заказывать в Европе. Сами понимаете, у нас наука пока не на должной высоте…

– Да-да, понимаю…

– А вопрос мой будет следующим: где находится серебряный рудник, который вы открыли по поручению гетмана Мазепы?

Монах смешался. Он покраснел – что было удивительно наблюдать на его бледных ланитах – и заерзал в кресле, как провинившийся бурсак.

– Ваше высочество… м-м… это никак нельзя… – промямлил он, пряча глаза. – Я не могу вас сказать, не имею права.

– Почему?

– Я дал клятву гетману Мазепе сохранить все втайне.

– Как правопреемник гетмана, я освобождаю вас от этой клятвы.

– Но я поклялся на кресте!

– Что ж, это обстоятельство предполагает некоторые неудобства…

Полуботок встал, прошелся по горнице, задумчиво покусывая ус. Затем сел и, вперив в монаха тяжелый взгляд, молвил:

– Все верно, крест – это святое. И страдания нашего Господа, распятого на кресте, воистину огромны. Но Христос – Сын Божий. Он взошел на Голгофу по велению свыше и принял муки за весь род людской. А каково может быть нам, сирым, у кого нет такой высокой цели, способной укрепить дух перед нечеловеческими страданиями, если доведется когда-нибудь испытать на себе такую казнь?

Алхимик помертвел. Он был чересчур умным и проницательным человеком, чтобы не расслышать угрозы в мягком голосе гетмана. Судьбы алхимиков нередко были трагичны. Обычно алхимиков-обманщиков казнили как фальшивомонетчиков. Если же алхимик не был уличен в обмане, его ожидала другая перспектива – заточение в тюрьму за отказ раскрыть тайну философского камня.

О том, на что способны казаки, чтобы добиться своего, монах знал не понаслышке. И теперь он ругал себя последними словами за то, что поддался искушению и снова приехал в эту варварскую Украйну.

Тяжело вздохнув, алхимик сказал:

– Quod principi placuit, legis habet vigorem[124]. Я к вашим услугам, сир. Но понимаете ли… я не могу показать расположение рудника на карте местности, потому что никогда ее не видел.

Полуботок встревожился.

– Это скверно… – Он посмотрел на монаха таким страшным взглядом, что тот даже задохнулся на какой-то миг. – И как теперь нам быть?

– А вот дорогу туда я знаю! – заторопился алхимик. – По приметам. Только нам придется ехать…

– А… – Гетман оттаял. – Это хорошо. Святой отец, вы сняли камень с моей души…

Отправив монаха-алхимика, который к концу ужина оказался в изрядном подпитии, отдыхать, Полуботок позвал Потупу, и они вместе спустились в подвал. Наказав старому запорожцу сторожить, чтобы никто сюда не вошел, гетман отворил личным ключом тяжелую железную дверь и очутился в просторном помещении, похожем на тюремную камеру. Меблировка помещения была под стать сему мрачному заведению: деревянные полати с сенником, стол, два табурета, у входа на высокой подставке кувшин с водой, чтобы можно было умыться, и большой ночной горшок, накрытый крышкой из досок.