Книга Подруга Дьявола - Питер Робинсон

Джефф добрался до середины истории об одной пожилой даме, взявшей моду вызывать машину «скорой помощи» лишь затем, чтобы ее отвезли в поликлинику, и о том, как ее напугал один фельдшер, который, осмотрев ее ногу, заключил, что она скоро отвалится, но тут Харриет пригласила всех к столу.

Гостям потребовалось несколько минут на то, чтобы рассесться по своим местам. Бэнкс очутился между Дафной и Реем напротив Макса и Стеллы. Могло быть и хуже, подумал он, принимая от Дэвида наполненный бокал, а затем тарелку с козьим сыром и луковым пирогом. Пока явно перебрали только Джемма и Тревор, однако Дафна, судя потому, с каким жаром она, разговаривая с Бэнксом, сжимала его руку, не собиралась отставать от товарищей. Пирог был великолепен, застольный разговор оживился, поэтому Бэнкс мог сидеть молча и наслаждаться вкусной едой. Он только что доел пирог и слушал Дафну, которая, все еще не отпуская его руку, рассказывала забавную историю о пропаже передвижной библиотеки, когда раздался звонок в дверь. Харриет, встав со стула, пошла в прихожую. Дафна, властно требуя внимания Бэнкса, дышала на него никотиновым перегаром и вином «Сансер». Хозяйка вернулась и поставила к столу еще один стул. Тринадцать обедающих, подумал Бэнкс, припомнив историю с участием Пуаро. Плохая примета. Разговор на мгновение стих, все посмотрели в сторону стула, приготовленного для нового гостя, мужчины с любопытством, а женщины настороженно. Бэнксу так и не удалось разомкнуть цепкие пальцы Дафны на своем левом запястье. Он чувствовал себя так, словно был загнан в угол Кольриджевым Старым мореходом.[26]И тут он услышал, как незнакомый женский голос произнес:

— Извините за опоздание.

Дафна все же отпустила его руку, и Бэнкс увидел поверх ее головы, что Харриет хлопочет вокруг гостьи, усаживая ее на свободное место. Женщина, устроившись на стуле и оглядев гостей, улыбнулась Бэнксу. Наконец-то пришла София.

Челси опаздывала. Второпях она нанесла тушь на ресницы слишком толстым слоем, но перекрашиваться времени уже не было. Она застегнула бюстгальтер, подчеркнувший едва заметную грудь, и, стремглав скатившись с лестницы, сунула ноги в туфли на каблуках.

— Ты что, рехнулась? — изумился ее папаша, на мгновение отрываясь от телевизора, когда Челси проковыляла мимо него, припадая на одну ногу. — Ты хоть представляешь, на кого ты похожа? Тоже мне, девушка!

— Да замолчи ты, Дуэйн, — вступилась за дочку мать. — Оставь бедную девочку в покое. Разве ты, когда был молодым, отказывал себе в удовольствии улизнуть из дому и весело провести время?

— Положим, не отказывал, но и не одевался, как гребаная…

Челси не стала дожидаться конца фразы. Она все это слышала уже не раз. Последним словом будет «клизма», «мочалка», «потаскуха», «дешевка» либо словосочетание на эту тему. Она схватила сумочку, в которой лежали сигареты, косметичка и немного денег на случай, если нужно будет купить выпивку или приехать на такси домой, чмокнула в щеку мать. Та успела крикнуть ей вслед: «Будь осторожна, детка, помни, что случилось с той несчастной девушкой!» Челси выскочила на улицу. Из-за захлопнувшейся двери доносилась родительская перебранка. Ничего, они немного покричат друг на друга, потом мать начнет как обычно играть в бинго. Вернувшись, Челси застанет мать в постели, а отца — храпящим перед телевизором, а на поцарапанном и прожженном столике перед ним будет громоздиться батарея пустых пивных банок и пепельница с горой окурков. Да, ее родители были чертовски предсказуемыми людьми.

Как бы Челси хотелось жить в Лидсе, в Манчестере или Ньюкасле! Тогда бы она могла гулять в субботу хоть всю ночь напролет, но в Иствейле пабы и кафе закрываются в половине первого, за исключением ночного клуба «Бар Нан», где тупица диджей пичкает посетителей идиотской музыкой, и «Тадж-Махала», вечно набитого унылой пьяной солдатней. Наливаются там пивом под завязку, пока их не отправили в Ирак. Завтра Челси поедет с Шейном в Гейтсхед на его машине; в зале «Сейдж» группа «Лонг Блондс» дает концерт. Это будет их первое с Шейном настоящее свидание! А в понедельник ей снова на работу в магазин. Такая у нее жизнь.

Их компания встречалась обычно на рыночной площади. Челси нетерпеливо смотрела на дорогу в ожидании автобуса. После шести вечера они ходят так редко! Ладно уж, придется потратить пятнадцать минут — перейти через реку и садами мимо холмов выйти к замку. Уже стемнело, на высоких каблуках Челси шла медленно. Поход по пабам ребята, конечно, начнут с «Красного льва». Если она не застанет их там, то они вернее всего будут в «Трубаче», где сыграют партию-другую в пул, прежде чем наведаться в паб «Конь и гончие», там всегда живая музыка — играет группа, репертуар которой состоит из популярных старых хитов типа «Сатисфэкшн» «Роллинг Стоунз» и битловской «Хей, Джуд». Иногда у них получается очень даже ничего. Уж не сравнить с заунывной тягомотиной в стиле традиционного джаза, что звучит в пабе по воскресеньям во время обеда.

Челси поднялась на холм и, выйдя на Касл-роуд, прибавила шагу. Рыночная площадь была совсем рядом, и там уже вовсю веселилась молодежь. Переходя площадь, она поздоровалась с несколькими знакомыми. На каблуках по мощеной мостовой идти было тяжело — Челси два раза чуть не упала, но все же благополучно доковыляла до паба, открыла дверь и увидела приятелей. Шейн, окутанный облаком табачного дыма, улыбнулся ей, и она ответила улыбкой. Ну, теперь все хорошо. Субботний вечер начался, и все будет как нельзя лучше.

Сказать, что появление Софии изменило атмосферу за столом, — значит ничего не сказать. Мужчины наперебой старались привлечь к себе ее внимание. Джефф с видом знатока рассуждал о качестве вина, убеждая всех в том, что ощущает в букете оттенок шоколада, ванили и табака, о чем явно вычитал в какой-то книге; Грэхем Керк завел лекцию о будущем компьютеров, якобы для Макса, однако постоянно бросал в сторону Софии ищущие одобрения взгляды, но она его не слушала. София не обращала никакого внимания на возникшую за столом суету. Она, надо полагать, привыкла, что мужчины толпами валятся к ее ногам.

Бэнкс с удовольствием следил, как разворачивается застольное шоу. Он будто сделался невидимым для окружающих — легким, как воздух, и неприметным, словно муха, сидящая на стене, а сам наблюдал за выражением их лиц, улавливал смысл жестов и телодвижений. Искусство такого «исчезновения» он постиг еще в детстве, и оно, как выяснилось впоследствии, оказалось отнюдь не бесполезным в его работе. Сандру он приводил этим своим умением в бешенство: жена считала, что он ведет себя невежливо. Она всегда испытывала склонность к общению, на взгляд Бэнкса даже излишнюю.

После прихода Софии Дафна, освободив руку Бэнкса, перестала разговаривать с ним, надулась и принялась поглощать вино еще более энергично, чем раньше. На другом конце стола на белую скатерть случайно опрокинули бокал красного вина, все заохали, засуетились, Харриет пыталась успокоить гостей, уверяя, что пятно отстирается.

Бэнкс, воспользовавшись суматохой, украдкой рассматривал Софию. Красавица, спору нет! Неудивительно, что ее появление в гостиной произвело такой эффект. Темные, собранные в жгут волосы отброшены на спину, длинная изящная шея, свежая оливковая кожа. Одета в желтовато-зеленую блузку с вырезом, который притягивал мужские взгляды, но открывал для обозрения лишь самый верх соблазнительной ложбинки и старинный медальон на тонкой серебряной цепочке — София время от времени дотрагивалась до него, будто проверяя, на месте ли он. У нее были пухлые губы и такие черные и манящие глаза, каких Бэнксу еще не доводилось видеть. В таких глазах легко утонуть. София поймала его взгляд и улыбнулась. Он почувствовал, что краснеет, и понял, что перестал быть невидимым.