Книга Потерянные души - Поппи З. Брайт

На этот раз смех Аркадия был похож на лязг тяжелой металлической двери, которую еще очень долго никто не откроет.

– Потом я вернулся домой, в Новый Орлеан, чтобы сдержать обещание, данное Эшли. Но в печальной истории не бывает счастливого конца. Эшли тоже умер… только он не вернулся из мертвых. Он так и не стал моим учеником. Он не узнал моих тайн.

Дух нервно облизал губы. Его язык был таким же сухим, каким, наверное, был язык у Аркадия в ту долгую зиму в Париже.

– А что случилось с Эшли? – спросил он.

Аркадий опустился на колени, приподнял бархатное покрывало и запустил обе руки в сумрак под алтарем. На его запястья легли густые тени. А потом он достал…

Стив матюгнулся и отступил на шаг. Дух широко распахнул глаза. Аркадий держал в руках человеческий череп, гладкий и узкий, выбеленный до золотисто-белого цвета старой слоновой кости.

– Дух и Стив, – сказал он. – Познакомьтесь с моим братом Эшли.

Позднее Стив решил, что, если бы он не знал Духа так хорошо, в тот момент он бы точно заподозрил, что Дух нарочно пытается завоевать расположение Аркадия Равентона. Но Дух – это Дух. Самый непредсказуемый человек на свете. И то, что он сделал, было вполне в его духе – в духе безумной алхимии, сплавляющей воедино его сознание, сердце и душу. И это вовсе не важно, что Аркадий Равентон буквально растаял, когда Дух протянул обе руки вперед и спросил:

– А можно его подержать?

Аркадий вложил череп в руки Духа. Дух бережно принял его в сложенные чашечкой ладони. На ощупь он был никаким – ни холодным, ни теплым. Дух заглянул в темные провалы глазниц. Все черепа, которые он видел раньше, – они как будто улыбались. Но этот череп не улыбался. Изгиб его обнаженных зубов был совершенно бесстрастным, может быть, только слегка печальным. Дух очень надеялся, что Стив не отпустит какой-нибудь идиотской шуточки (Почему Эшли Равентон больше не ходит на вечеринки? Потому что у него нет ног, чтобы ходить).

Дух очень остро осознавал, что когда-то внутри этой мертвой кости был мозг… сознание, личность. Быть может, душа? Когда-то там была жизнь. У него было странное ощущение, что он держит в руках что-то живое и хрупкое и он должен это сберечь – не уронить, не разбить. Если Дух случайно уронит его, он наверняка треснет. Может быть, разобьется. Так что Дух держал череп бережно и осторожно, а потом на него нахлынули ощущения. Он знал, что так будет. Он погрузился в самое существо Эшли Равентона, потерялся в глубинах пустых глазниц и отдался на волю нахлынувших впечатлений.

Громадное, неизбывное одиночество. Это – самое первое. Одиночество и тоска по Аркадию – желание, чтобы он был рядом, со своей вечной надменной самоуверенностью. Опасения и дурные предчувствия вопреки желанию доверять и уверенность, что Аркадий уже никогда не вернется из своего Парижа. Пустота. Масса ненужных вещей, чтобы заполнить эту пустоту: опиум и алкоголь, мимолетные любовницы и любовники и новые кожаные ботинки… но вот опять наступает ночь, и Аркадия нет, он никогда не вернется, не сможет вернуться, никогда-никогда…

А потом из взвихренной пустоты выплыли два знакомых лица. Две пары серебряных глаз. Грива алых и желтых волос. Они улыбались Духу – как и тогда, когда он их видел в последний раз. На ветвях старого дуба, там, на холме. В первую ночь, когда начались странности. Только на этот раз их сочные губы были испачканы в свежей крови, и к ним прилипли кусочки чужой белой кожи.

Духу стало дурно. Горло сжалось от страха. Но он вернул череп Аркадию и сказал только:

– Ваш брат был очень красивым, да?

– Не просто очень красивым. Он был безумно красивым. Я уже, кажется, говорил, что он был первым красавцем в семье Равентонов. – Аркадий приложился губами к макушке черепа. – У него были винно-красные волосы, цвета лучших бургундских вин. Длинные, чуть ли не до середины спины. А под дождем они просто искрились. У него были высокие скулы… резкие и выразительные. – Аркадий ласково провел пальцем по гладкой поверхности черепа. – И эти глаза… Я часто ему говорил: «О, Эшли, твои глаза, твои глаза… такие темные и как будто потерянные… словно провалы сквозь время». – Он провел пальцем по краю пустой глазницы. – Эти глаза… они меня убивали. Но Эшли умер. Да. Я вернулся домой, а он умер. Мой Эшли. Мой брат. И теперь я один.

– Подождите минуточку. – В голосе Духа не было никаких сомнений, только искреннее недоумение. – Вы вернулись домой. Вы вернулись из мертвых. Но почему вы тогда не вернули из мертвых и Эшли?

Аркадий опустился на колени перед алтарем и положил череп на место. Потом подправил покрывало, смахнул пыль, подобрал с пола несколько черных перьев, которые упали с алтаря. Когда он поднимался, суставы у него на коленях хрустнули чуть ли не оглушительно в полной тишине.

Он посмотрел Духу прямо в глаза и ответил спокойно и безо всякого выражения:

– Эшли не хотел возвращаться из мертвых.

– То есть вашего брата убили вампиры? – спросил Дух у Аркадия чуть позже. Он подумал, что будет нелишне узнать, кто такие эти близнецы. Если существует один вид вампиров, то почему бы не существовать и другому виду, который питается не кровью, а чем-то другим. Например, жизненной силой. Когда Дух узнал, что вампиры действительно существуют, он испугался, но вовсе не удивился. Он привык воспринимать нормально такие вещи, в которые большинство людей даже не верят.

Они сидели прямо в торговом зале и беседовали за графинчиком хереса, который Аркадий принес откуда-то из кладовки. Во всяком случае. Дух надеялся, что это был именно херес. Вкус у напитка был странным – слегка кисловатым и отдающим плесенью, – но Стив поглощал его безо всяких проблем. Он допивал уже третий бокал, в то время как Дух «домучивал» только первый.

– Вампиры? – Рука у Аркадия дрогнула, и он чуть не выронил свой бокал. Он дважды перекрестился. Сначала снизу вверх, а потом как положено. – Господи, мальчик. Зачем тебе знать о вампирах?

– Господи, Дух, – пробормотал Стив. Дух взглянул на него, но Стив сделал вид, что его вдруг очень заинтересовали штучки в стеклянной витрине. Круглые банки с какими-то бледными шариками, похожими на прозрачные каучуковые мячики. На крышках было написано от руки: КОШАЧИЙ ГЛАЗ и ЖАБЬЕ СЕРДЦЕ. Украшения в виде серебряных пентаграмм, египетских крестов и бритвенных лезвий. Миска с крошечными глиняными черепами, покрытыми глазурью, с табличкой: 1 ШТ. – 50 ЦЕНТОВ.

– Просто спросил, – неуклюже ответил Дух.

Аркадий внимательно посмотрел на него.

– Дух, мой мальчик. Если ты спрашиваешь о чем-то, то вряд ли ты «просто спрашиваешь». – Он взял руку Духа обеими руками и крепко ее сжал. Дух с трудом поборол желание убрать руку. Прикосновение этих холодных сухих ладоней почему-то было ему неприятно. И особенно неприятно было ощущать тонкие хрупкие кости, которые, кажется, вот-вот сломаются у тебя под рукой. – Твой дар гораздо сильней моего. Ты чувствуешь вещи, которые мне не дано почувствовать. Я улавливаю только кусочки, обрывки… Я могу читать мысли, но только если они очень четкие и прозрачные, как у тебя. Я вообще очень мало чего могу. Но ты… у тебя в сердце открытый глаз. Глаз, который сияет. Который чувствует.