Книга Тайна древнего саркофага - Елена Басманова

Странная заметка! Когда это происходило? Даты указаны не были. Доктор сел на кровати и посмотрел на часы. Спать абсолютно не хотелось. Зато он почувствовал, что не отказался бы от завтрака. События последних дней совершенно нарушили распорядок жизни дачников, и милая Глаша уже обижалась на то, что никто не поднимается к первому завтраку – зачем же она встает ни свет ни заря, собирает на стол?

Доктор привел себя в порядок, ощущая переполняющую его бодрость и энергию, и, надев легкий летний костюм, вышел из флигеля. На пороге Клим Кириллович зажмурился от бьющего в глаза, еще не жаркого солнца, потянулся, почувствовал, как двинулись на спине, плечах и руках уставшие от неподвижности мышцы. Нет, определенно пора заняться физической культурой – появится Ипполит, надо будет спросить у него, есть ли в поселке теннисные корты.

Клим Кириллович медленно направился к дому, объятому тишиной. Он старался как можно тише ступать по ступеням и как можно бесшумнее отворить дверь на веранду.

Первый завтрак был уже на столе, а за столом, как ни странно, уже сидела Мария Николаевна Муромцева.

– Доброе утро, милый Клим Кириллович, – приветствовала она доктора, намазывая ломтик белого хлеба маслом.

– Доброе утро, Мария Николаевна, вам тоже не спится?

– Я все думаю о Зизи, – печально сказала Мура, – мне ее очень жалко. Такая талантливая девушка и так ужасно погибла.

Оба помолчали.

– В газете написано, что она утонула – лодка перевернулась, – вздохнул доктор. – Сколько же раз надо писать и говорить о том, чтобы соблюдали осторожность на воде!

– Мне кажется, что лодка перевернулась не случайно, откуда мог взяться порывистый шквал в ясную погоду? – высказала свое предположение Мура.

– Но ведь был свидетель, он же потерпевший, сопровождавший Зинаиду Львовну. Сам едва спасся. Может быть много объяснений: неожиданность падения, испуг, неумение плавать, отяжелевшая одежда. Жаль, что газеты имеют привычку скрывать имена свидетелей за инициалами. Кто такой И. X.?

– Думаю, Холомков. – Мура покраснела. Доктор недоверчиво воззрился на девушку:

– Нет, не может быть, они не могли быть знакомы.

Мура ничего не отвечала.

– Хотя в его красоте есть нечто демоническое, – осторожно продолжил Клим Кириллович, – то есть не в смысле Мефистофеля или Вельзевула, нет, просто какая-то червоточинка... Я, надеюсь, ничего не сказал лишнего?

Мура промолчала, наблюдая, как к столу подходит Глаша с молочником в руке.

– Барышня, – обратилась к ней немного взволнованная горничная, – даже не знаю, как вам сказать.

– Что, Глаша? Говори, – улыбнулась Мария Николаевна.

– Понимаете, там, у калитки – Петя. Он спрашивает, можно ли войти.

– Зачем же он спрашивает! – засмеялась Мура. – Столько времени где-то пропадал, а теперь еще спрашивает! Несносный мальчишка! – Последние слова она произнесла уже с меньшим воодушевлением, заметив темное облачко, наползающее на лоб Клима Кирилловича.

Глаша вышла.

– Милый доктор, – зашептала Мура, – не сердитесь. Я чувствую себя перед Петей виноватой. Знаете, я думала, что он – главный злодей. Из-за меня даже папа хотел мчаться в Петербург, чтобы Петю арестовали, а вас выпустили. И Петя никогда не приезжал к саркофагу. Белобрысый вожак студентов – не он!

Доктор рассмеялся, он уже знал детали ночного расследования, проведенного профессором на даче Муромцевьгх. Впрочем, тайну своего ночного объяснения по поводу трагедии Пети Родосского Николай Николаевич и Полина Тихоновна не открыли и ему.

– Хорошо, хорошо, надеюсь, с утра он не будет таким задиристым. А я обязуюсь молчать, – пообещал Клим Кириллович готовой огорчиться не на шутку Муре.

В этот момент дверь на веранду открылась, и на пороге предстал Петя Родосский. Он излучал счастье – чистое, без единого пятнышка, лицо его светилось радостью. В руках он держал граммофон. Следом за ним, повиливая хвостом, заглянул Пузик, но зайти на веранду не решился.

– Доброе утро, Мария Николаевна, доброе утро, Клим Кириллович, – раскланялся Петя. – Я принес граммофон Зизи... Вот она обрадуется!

Он прошел к столику, на котором граммофон стоял раньше, и водрузил свою ношу на место.

– Здесь, на крышке, есть гравировка, – объяснил он, – «Очаровательной Зизи Алмазовой».

Он немного смутился, увидев суровые взгляды доктора и девушки.

– Идите сюда, милый Петя, – позвала Мура, – хорошо, что вы пришли. Садитесь с нами чаевничать. Или вы хотите кофе?

Петя послушно подошел к столу и сел, поглядывая то на Муру, то на Клима Кирилловича.

– Где вы пропадали, Петя? – спросила девушка.

– Я.., я.., я.., я был немного болен, – потупился зардевшийся студент, – но теперь уже все прошло. Так, ерунда.

– А мы уж в догадках терялись – куда вы пропали? Мы очень волновались.

Петя покраснел еще больше и покосился на доктора. Клим Кириллович со всей возможной серьезностью пил чай и старательно жевал бутерброд. Кажется, он не иронизировал, не усмехался.

– Я не думал, что мое отсутствие может кого-то обеспокоить, – застенчиво признался счастливый студент.

– Где же вы раздобыли граммофон Зизи? – спросила Мура.

– Не поверите, – округлил глаза Петя, – купил. Причем очень дешево.

– Ворованное всегда сбывается по дешевке, – не утерпел доктор. – Вы хорошо сделали, хотя скупка краденого карается законом. Но теперь у нас останется эта вещь на память о Зизи, а мы вас не выдадим.

– На память? – спросил Петя. – Она уехала?

– Да, и очень далеко, – ответила, не глядя на довольное лицо Пети, Мура. – Оттуда не возвращаются.

– Жаль, – Петя отхлебнул кофе из чашки и продолжил:

– Я так и знал, что она последует за графом Сантамери. Он ведь тоже уехал?

– Да, – подтвердила Мура, – он уехал уже два дня назад.

– Счастливый! – мечтательно произнес Петя. – В нем что-то есть, недаром он нравился Зинаиде Львовне. Богатый, состоятельный – разве он не может помочь талантливой русской девушке обрести славу на сцене? Что ему какие-то небольшие деньги, если он готов был целое состояние грохнуть на какой-то камень! Если он уехал, значит, ему удалось купить саркофаг Гомера? Мне Прынцаев рассказывал про саркофаг.

– Да, – кивнула Мура, – история завершилась благополучно. Фамильная ценность графа Сантамери отправилась в путь на родину. В город Сент-Омер в департаменте Па-де-Кале.

– Сантамери уехал в Сент-Омер? – Доктор Коровкин лукаво посмотрел на девушку. – Что-то похожее есть в этих словах, вам не кажется?

– А почему бы не отправить саркофаг прямо на родину Гомера? – спросил озадаченно Петя Родосский. – Что ему делать во Франции?