Книга Женщина со шрамом - Филлис Дороти Джеймс

— И это все? — спросил Дэлглиш.

— Ну так мы ж не собирались всю ночь в машине просидеть, верно ведь? Я просто посидела рядом с ним, и все. Мы не целовались, ничего такого не было. Незачем целоваться, если любишь по-настоящему. Я знала — он правду говорит. Знала — он меня любит. Так что через некоторое время я встала и пошла назад, в дом.

— Он пошел с вами к дому?

— Нет, не пошел. С чего бы вдруг? Я же знала дорогу, а то нет, что ли? Во всяком случае, ему хотелось поскорей уехать, я это почувствовала.

— Он никогда не упоминал имя Роды Грэдвин?

— Конечно, нет. С чего бы вдруг он заговорил о ней? Он с ней никогда и знаком-то не был.

— А ключи от Манора вы ему не давали?

Тут Шарон вдруг снова рассердилась:

— Нет, нет, нет и нет! Он никогда меня про ключи не просил. Зачем они ему? Он и близко к Манору не подходил. Вы стараетесь убийство на него повесить, потому как вы всех других в Маноре защищаете: мистера Чандлера-Пауэлла, сестру Холланд, мисс Крессет — всех этих! А убийство на Стивена и на меня повесить!

Дэлглиш спокойно ответил ей:

— Мы здесь не для того, чтобы повесить преступление на невиновных. Наше дело — найти виновного. Невиновным нечего бояться. Но мистеру Коллинзби может грозить беда, если станет известна ваша история. Думаю, вы понимаете, что я имею в виду. Мир, в котором мы живем, не такой уж добрый, и люди могут с большой легкостью неправильно истолковать дружбу между ним и вашей сестрой.

— Так она же умерла, нет, что ли? Что они теперь смогут доказать?

Миссис Рейнер нарушила свое молчание.

— Они ничего не смогут доказать, Шарон, — сказала она, — но сплетни и слухи никогда не основываются на правде. Думаю, когда мистер Дэлглиш закончит тебя опрашивать, нам надо будет поговорить о твоем будущем после этого ужасного происшествия. Пока что ты справлялась очень хорошо, Шарон, но мне кажется, настала пора тебе двигаться дальше. — Она обратилась к Дэлглишу: — Могу я воспользоваться здесь какой-нибудь комнатой, если вы закончили?

— Разумеется. Комната напротив, через холл.

А Шарон сказала:

— Ладно. Все равно меня уже воротит от всех этих легавых. Воротит от их вопросов, воротит от их лиц дурацких. И от самого этого места тоже воротит. Я могла бы прямо сейчас с вами уехать.

Миссис Рейнер уже успела встать.

— Не думаю, что это можно сделать сейчас же, Шарон, но мы обязательно будем над этим работать. — Она повернулась к Дэлглишу: — Спасибо, что предоставляете нам комнату. Надеюсь, мы с Шарон задержимся там не надолго.

Они и правда задержались там не надолго, но те сорок с чем-то минут, что прошли до их появления, показались Кейт бесконечными. Шарон, утратившая всю свою агрессивность, попрощалась с миссис Рейнер и довольно кротко отправилась вместе с Бентоном обратно в Манор. Когда охранник отпирал им ворота, Бентон сказал:

— Миссис Рейнер показалась мне очень приятной женщиной.

— Да с ней все в порядке. Я бы ей сама раньше позвонила, если бы вы за мной не следили, как кот за мышом. Она собирается мне место подыскать, чтоб я отсюда поскорей уехала. А вы, между прочим, лапы свои от Стивена подальше уберите. Жалко, что я вообще его в это проклятое место зазвала.

Тем временем в комнате, где проходил опрос, миссис Рейнер надела куртку и подняла на плечо сумку.

— Неудачно, что все так случилось, — сказала она. — Шарон очень хорошо работала в гериатрической лечебнице, однако ей, вполне логично, хотелось работать с более молодыми людьми. Пожилым пациентам она, надо сказать, пришлась по душе. Мне представляется, что они ее несколько избаловали. Но ей пора чему-то обучиться и получить работу, которая в какой-то мере обеспечит ей будущее. Я надеюсь подобрать ей место, где, как я думаю, она сможет провести несколько счастливых недель, пока мы решим, каким будет наш следующий шаг. Она явно не в себе из-за Стивена Коллинзби. Но если бы вы спросили меня, не она ли убила Роду Грэдвин — о чем, конечно, вы не собираетесь меня спрашивать, — я бы ответила, что это крайне маловероятно. Я бы могла сказать — совершенно невозможно, но в наши дни так вообще ни о ком сказать нельзя.

— Тот факт, что она, с ее криминальным прошлым, находится здесь, осложняет дело, — заметил Дэлглиш.

— Я это понимаю. Если вам не удастся получить признание, нелегко будет оправдать арест кого-то другого. Но как у большинства убийц, ее деяние было единичным.

— Она за свою короткую жизнь ухитрилась совершить ужасающее зло, — возразила Кейт. — Убит ребенок, а работа и будущее хорошего человека оказались под угрозой. Трудно смотреть на нее без того, чтобы перед тобой не возникал образ размозженного лица той девочки, заслоняющий облик Шарон.

— Гнев ребенка может быть ужасен, — согласилась миссис Рейнер. — Если бы в руках вырвавшегося из-под контроля четырехлетнего малыша оказался пистолет и достаточно сил, чтобы им воспользоваться, скольким семьям удалось бы выстоять?

— Люси, по-видимому, была милой, ласковой девочкой, — сказал Дэлглиш.

— Возможно, с другими людьми. С Шарон — вряд ли.

Через несколько минут миссис Рейнер была готова в путь, и Кейт повезла ее в Уэрэм, на станцию. По дороге они время от времени говорили о Дорсете и о сельской местности, по которой проезжали. Однако ни миссис Рейнер, ни Кейт больше не упоминали о Шарон. Кейт сочла, что будет и вежливо, и разумно подождать, пока подойдет поезд и миссис Рейнер благополучно отправится домой. Та заговорила, когда поезд уже приближался к платформе.

— Не беспокойтесь о Стивене Коллинзби, — сказала она. — За Шарон будут как следует приглядывать и окажут необходимую ей помощь. Ему не причинят вреда.

6

Кэндаси Уэстхолл вошла в переднюю комнату Старого полицейского коттеджа в куртке и с повязанной шарфом головой, на руках у нее были садовничьи перчатки. Она села, сняла перчатки и положила их — большие и выпачканные землей — на стол между собой и Дэлглишем, словно бросая ему аллегорический вызов. Значение жеста, пусть и непреднамеренного, было вполне ясным: ее опять оторвали от полезной работы ради того, чтобы отвечать на бесполезные вопросы.

Ее антагонизм был вполне ощутим, и Дэлглиш понимал, что то же чувство разделяет, может быть не столь открыто, большинство подозреваемых. Он этого ожидал и отчасти понимал. Поначалу его, вместе с его сотрудниками, встречали с чувством облегчения. Будут предприняты активные действия, дело разъяснится, этот ужас — который вместе с тем еще и причина испытываемой ими друг перед другом неловкости — как-то сгладится, репутация невиновных будет спасена, виновные — вероятнее всего, какой-нибудь чужак, чья судьба не вызовет большого огорчения, будет арестован и с ним поступят должным образом. Закон, разум и порядок сменят все оскверняющую беспорядочность убийства. Но никакого ареста не произошло, и не было ни малейшего признака, что он когда-либо состоится. Прошло совсем мало дней, но небольшая компания обитателей Манора не видела сколько-нибудь близкого конца ни пребыванию Дэлглиша, ни его опросам. Ему была понятна их неприязнь, потому что он сам как-то испытал то же самое, когда обнаружил на берегу в Суффолке тело убитой молодой женщины.[30]Преступление было совершено не на его территории, и расследование вел другой полицейский следователь. Не было вопроса о том, чтобы Дэлглиш считался сколько-нибудь серьезным подозреваемым, однако полицейский опрос был подробным, повторялся несколько раз и показался ему ненужно въедливым. Расследование выглядело неприятно похожим на психологическое насилие. Он спросил: