Книга Звезды взаймы - Олег Кулагин

– Сломалась шарманка? – мрачно предполагает Васька.

Снежные вихри тянутся к нам, как живые.

Лаг-Ни шепчет:

– Они нас не отпустят.

– Не каркай, дура, – ободряюще замечает Бинк.

Я кусаю губу.

Но больше ничего оптимистичного в голову не приходит.

Мы стоим, как примороженные. Облако кристалликов распухает, прижимая нас к обрыву.

Дальше отступать некуда.

Разве что сигать вниз, повторяя подвиг Терминатора…

Спиной я уже чувствую горячее дуновение огненной купели.

Оглядываюсь.

Богатый выбор. Снег или пламя?

Но первым выбор делает Фэй-Тун. Он бросается с обрыва. И приземляется копытами на два ближайших фиолетовых столба.

Я жду, что он рухнет.

Но хахир скачет дальше – по редкому частоколу, торчащему из расплавленного металла…

И, выждав секунду, мы бросаемся вслед.

Шаткие опоры кренятся, будто подрубленные деревья. Но каким-то чудом мы прыгаем с одного столба на другой.

Не падаем, а движемся вперёд – почти вопреки законам физики.

Подошвы обжигает. Дыхание перехватывает от изнуряющего жара. И удары сердца – словно молотки в висках…

Но спасительный карниз уже рядом.

Фэй-Тун достигает его, хрипло командует:

– Ложись!

Мы брякаемся на жесткие каменные плиты. И жмурим глаза от невыносимо яркой вспышки.

Низкий, бьющий по ушам гул…

Кажется, в этот раз всё длится дольше.

Зато когда мы поднимаем головы и оглядываемся – больше нет никаких «снежинок».

Только багровые отсветы снизу.

– Дезинфекция! – радостно сказал Васька.

Мы встали. А Фэй-Тун тяжело поднялся – будто теперь, когда опасность отступила, свинцовая ноша навалилась ему на плечи.

Я вздохнул.

Прорыв через облако дорого обошёлся хахиру. Грудь, плечи и лицо в кровоточащих ссадинах. А ещё невыносимая усталость читается в глазах…

Неудивительно. После такого…

Сможет он идти? Или лучше сделать короткий привал – хотя бы и здесь, над расплавленным озером?

Уточнить я не успел.

Фэй-Тун, пошатываясь, двинулся вперёд, в сумрачный коридор. Так, словно цель была близка – упоительно, маняще…

Мы осторожно ступали, вслушиваясь в эхо шагов.

Каменные двери в конце туннеля сами разъехались перед нами тяжелыми створками.

Едва их миновали, двери опять сомкнулись за спиной.

Новый коридор – светлее прежнего. А стены – составлены из движущихся блоков, украшенных геометрическими рельефами. Каждые несколько секунд они смещались с лёгким шелестом и складывались в новый узор.

Туннель кончился тупиком. Впереди – плита, украшенная загадочными символами. Знаки расположены без видимого порядка, но была в них какая-то странная, нечеловеческая гармония…

Мы не успели их изучить. Плита раскрылась диафрагмой.

Мы вошли в комнату, всю залитую ярким, будто солнечным светом.

Только солнца здесь нет. Как нет и окон.

Свет струился с потолка. А стены из полированного гранита празднично блестели.

– Вот мы и добрались… – шепчет Фэй-Тун, тяжело опускаясь на пол.

– Куда? – непонимающе выдавливает Дима.

Остальные понимают не больше.

– Где выход-то? – озабоченно спрашивает Васька.

Я озираюсь. В комнате нет и малейшего намёка на двери.

Но они должны быть!

Не зря же мы сюда топали, не зря рисковали… Ещё немного – и мы вырвемся из Гробницы, выдохнем её медицински стерильный воздух, оставим позади эти безупречные каменные плиты.

К чёрту, к дьяволу, к рыжему чубайсу – куда угодно!

Лишь бы оказаться снаружи!

Я решительно иду вперёд, ощупываю гладкую стену.

Она остаётся неизменной.

Не собирается отъезжать, раскрывая проход. Не превращается в зыбкий туман под моими ладонями.

Я оборачиваюсь к Фэй-Туну.

Он лежит на боку, закрыв глаза. Его смуглая кожа – теперь удивительно бледная.

Лаг-Ни испуганно склоняется над хахиром:

– Эй! Ты это брось!

Он открывает глаза. Обводит нас тусклым взглядом.

– Ты ничего не напутал? – тихо спрашивает Васька.

– Нет. Но дальше – вы сами…

– Что-то не очень получается.

– Ключ – внутри вас.

Мы хмуро переглядываемся. Конечно, у нас внутри много чего интересного… А в мозгах – вообще, разве что кентавр не валялся. Только как это важное оттуда выудить?

– Давайте попробуем вместе, – предлагает Васька.

Дима тоже идёт к стене. Наши ладони ложатся на каменную плиту.

– Думайте о чём-то приятном, – говорю я, – или мечтайте… Как там, на Ретане.

Воцаряется тишина.

Я закрываю глаза. Пытаюсь вспомнить тот день, когда мы с Илгой катались в имперском парке аттракционов… Погожий, весенний день… Смех детей… И поганая ухмылка Нух-Бода – там в Храме.

Чёрт!

Только не это!

Я трясу головой – хаотичная круговерть последних дней упорно вылазит сквозь самые расчудесные картины прошлого.

Открываю глаза.

Стена – без изменений. А Васька прислонился к ней и что-то бормочет под нос.

– Ну? И о чём ты мечтаешь? – хмуро спрашиваю я. – Надеюсь, о светлом и хорошем?

– Ага. Хорошо бы Нух-Бода подвесить за яйца!

– Грубо, – вмешивается Дима, – а я бы развёл его на «бабки». Поставил на «счётчик». И заставил бы взять кредит в валюте!

– Это жестоко!

– Ничего. Он бы у меня до конца дней отрабатывал гужевым транспортом!

– Хорошо, хоть не племенным жеребцом, – бурчу я.

– Лучше кобылой! – серьёзно предлагает Васька.

И я понимаю, что мы категорично отклоняемся куда-то не туда. Вместо светлых образов перед глазами маячит дурацкая картинка: Нух-Бод, катающий ребятишек в зоопарке.

Сочетание – настолько нелепое, что я начинаю кусать губы от смеха.

Стоп!

Этак мы до морковкина заговенья будем подбирать «ключи»!

Я в сердцах стучу кулаком по камню.

И испуганно отдергиваю руку.