Книга Черная моль - Джорджет Хейер

– Разумеется, у меня были подозрения.

– Как бы я хотел… о, как бы я хотел, чтобы вы высказали их тогда!

О'Хара поднял брови, и наступило молчание. Его прервал его милость герцог Эндовер, который выступил вперед в своей неподражаемой манере. Он внимательно посмотрел на каждого из присутствующих.

– Один, два, три, четыре, пять…– считал он. – Эндрю, скажи им накрыть в столовой на пять приборов.

– А разве ты не останешься? – удивленно спросил его брат.

– Я уже поужинал, – невозмутимо ответил Трейси.

На мгновенье губы О'Хары дернулись, и он громко расхохотался. Все вопросительно поглядели на него.

– О, Господи! – задыхался он. – Утопите меня, если я когда-нибудь встречал более занимательного негодяя! «Накройте на пять приборов!» Ох, будь я проклят!

– Или я должен был сказать на шесть? – невозмутимо продолжал его милость. – Что, окажет мне честь своим появлением мистер Боули?

О'Хара сдержал свое веселье.

– Нет, не окажет. Он согласился доверить мне управляться с этим делом, а сам поехал обратно в Литтлдин.

– Я сожалею об этом, – произнес его милость с поклоном и повернулся к милорду, который, обняв Диану за талию, надменно наблюдал за ним.

– Я вижу, как обстоят дела, – заметил он, – и поздравляю вас, Джон. Не могу не пожалеть о том, что не прикончил вас тогда на дороге. Позвольте сказать вам, что фехтуете вы весьма пристойно.

Милорд сухо поклонился.

– Разумеется, – любезно продолжал его милость, – вы так же жалеете, что не избавились тогда от меня. Сочувствую. Однако, как бы вы ни презирали, как бы ни ненавидели меня в душе, обнаруживать этого не стоит… Если не хотите сделать и меня, и себя притчей во языцех… не говоря уже о мистрисс Диане. Кроме того, я терпеть не могу дешевых трагедий. Поэтому, рассчитываю, что вы останетесь сегодня здесь, как мои гости… и, Эндрю, умоляю, не забудь распорядиться о спальнях… Впоследствии вы можете никогда больше не приближаться ко мне… По правде говоря, я надеюсь, что так оно и будет.

Милорд не смог совсем подавить улыбку.

– Я благодарю вашу милость за гостеприимство, которое, боюсь, – он посмотрел на усталое лицо Дианы, – я вынужден буду принять. А что до остального… согласен. Как и вы, я не люблю дешевых трагедий.

Диана тихо засмеялась.

– Вы все такие напыщенные! – проговорила она. – Я отправляюсь спать.

– Я провожу вас до лестницы, – тут же сказал Джек и предложил ей руку.

Она остановилась, когда они должны были миновать его милость и повернулась к нему.

Трейси поклонился ей низко-низко.

– Доброй ночи, сударыня. Карстерз догадается, какую комнату я отвел для вас. Вы найдете там служанку.

– Благодарю вас, – ровно ответила она. – Я постараюсь забыть то, что произошло сегодня, ваша милость. Я понимаю вашу правоту: мы не можем позволить, чтобы свет, заметив нашу враждебность, начал нас обсуждать. И, я искренне признаюсь, что мне легче простить вам сегодняшнее… оскорбления, потому что они… привели ко мне… Джека. Если бы я не попала в такое… затруднительное положение, я могла никогда больше не увидеть его.

– По сути, – поклонился его милость, – все оказалось к лучшему!

– Этого я все-таки не сказала бы, сэр, – ответила она и вышла из комнаты.

На минуту в комнате наступило молчание. Никто не знал, что сказать. Как всегда, положение спас Трейси, прервав неловкую паузу.

– Я предлагаю перейти в столовую, – проговорил он. – Как я понимаю, нам придется подождать некоторое время, прежде чем его светлость появится снова. О'Хара, после вас!

– Минутку, – остановил его Майлз. – Кобыла Джека где-то в саду. Я сказал, что присмотрю за ней.

– Эндрю! – позвал его милость. – Когда закончите руководить подачей ужина, отдайте распоряжения насчет кобылы Карстерза!

В соседней комнате было выражено согласие, и почти сразу они услышали, как Эндрю прокричал приказ кому-то, явно находившемуся в отдалении.

В целом ужин прошел вполне приятно. Его милость учтиво улыбался, Эндрю был шумлив и забавен, О'Хара старался поддерживать разговоры. Ричард был довольно молчалив, но милорд, безумно счастливый, сбросил свою защитную маску и участвовал в разговоре, стараясь узнать все городские новости за последние шесть лет.

О'Хара несколько раз едва мог сдержаться, чтобы не рассмеяться своим мыслям. Его невероятно забавлял юмор ситуации. То, что эти двое после жестокого боя и всего, что этому предшествовало, спокойно сидели вместе за ужином, забавляло его чуть не до слез. А ведь он не удивился б, если бы милорд предпочел суровое решение и отказался оставаться в доме герцога и минутой дольше.

Только после полуночи, когда все остальные ушли спать, братья остались вдвоем. В столовой было тихо, на столе беспорядочно валялись остатки ужина. Милорд рассеянно поигрывал длинной разливательной крюшонной ложкой, лениво мешая золотые остатки пунша в серебряной чаше. Свечи бросали колеблющийся свет на его лицо, и Ричард, стоявший напротив, несколько в тени, мог хорошо его разглядеть.

Он смотрел, не отрываясь и не мог наглядеться. Невольно он пожирал глазами каждую черточку любимого лица, пристально следил за каждым движением тонкой руки. Он находил, что Джек как-то очень мало, но изменился, и не мог понять, в чем дело. Он не состарился, и вроде бы оставался тем же любящим пошутить и посмеяться Джеком, и все же как-то неуловимо иным. О'Хара тоже это почувствовал: была в нем некоторая непроницаемость, сдержанность.

Неловкое молчание прервал милорд. Почувствовав взгляд брата, он поднял глаза и улыбнулся своей привлекательной лукавой улыбкой.

– Дьявол забери все, Дик, мы стесняемся друг друга, как школьники.

Ричард не улыбнулся, и брат, обойдя стол, подошел к нему.

– Нам не надо ничего говорить друг другу, Дик. Это совершенно не нужно. В конце концов, мы ведь всегда выручали друг друга из разных переделок!

На мгновенье он застыл, положив руку на плечо Ричарда. Затем Ричард обернулся к нему.

– Что ты должен думать обо мне! – его как прорвало. – Бог мой! Когда я представляю себе…

– Знаю. Поверь мне, Дик, я понимаю, что ты должен был чувствовать. Но прошу тебя, забудь об этом! Это все кончено и похоронено.

Снова наступило долгое молчание. Лорд Джон убрал, наконец руку и присел на край стола, улыбаясь Ричарду.

– Я ведь совсем забыл, что ты почтенный отец семейства! Сын?

– Да… Джон… в твою честь.

– Что ж, я очень польщен. Господи, подумать только: у тебя сын! – и он засмеялся, вертя в пальцах лорнет.

Ричард, наконец, улыбнулся.

– А если подумать, что ты дядя!.. – возразил он, и вдруг вся скованность, бывшая между ними, исчезла, как ни бывало.