Книга Небесный ключ - Нат Райдо

Рад Скала, в отличие от остальных, не испытывал лишних эмоций. И не на небо смотрел, а проверял, хорошо ли оструганы доски. Удовлетворился работой, кивнул и отправился спать.

А затем началось самое странное.

Когда Ночная Спутница вышла на небосвод, озарив скалы и пустыри своим сиянием, на поляну Совета приковылял старик. С каждым движением он охал и дергался. Неудивительно. Его хромота ужасала. Казалось, он весь перекошен. Разлапистая палка—подпорка под правую руку едва давала ему возможность ходить. Колено правой ноги неестественно вывернуто. Руки искорежил артрит или что-то похуже.

Старик остановился и тупо потряс головой. Внимательно посмотрел на доски. Да, что-то подобное он уже видел. Но где и когда? Непонятно. Хорошо бы вспомнить хоть капельку. Но этот туман в голове никогда не расходится...

Хромого Харта жалели. Да толком помочь не могли. Чем тут можно помочь? Весь больной, и на голову сильно ушибленный. Жители острова справедливо считали, что у него «не все дома». А если дома кто-то бывал, то задерживался ненадолго. Поэтому речь Харта по большей части состояла из односложных восклицаний. И люди не знали, кем Харт был в «большом мире». Рассказывали, что некогда один из рейсовых парусников привез на остров калеку могучего телосложения. Он здесь и состарился. Но в темнице ущербного тела томилась душа. Эта душа что-то помнила и чего-то желала. Но чего? Мысли являлись, но ни одну не удавалось удержать.

Сейчас старик смотрел на доски, озаренные светом луны. Всем корпусом он подался вперед, глаза чуть не вылезли из орбит и блестели. Пальцы мелко тряслись. Харт дышал через рот, возбужденно и тяжело.

На мгновение показалось — старик сейчас что-то вспомнит. Взгляд станет осмысленным. Чудилось — он сейчас приосанится, подойдет к доскам, отпустит в их адрес едкое замечание... Но нет. Харт лишь подобрал челюсть. Не вышло! Не удержал мысль! А такая была красивая, гадина!

Но что-то внутри изменилось. Харт это почувствовал.

— Гы! — сказал он себе, сделав всем телом неопределенный жест. Это могло означать что угодно.

Следующий день выдался странным, непохожим на остальные. Казалось, что даже солнце сегодня взошло пораньше: ему было на что посмотреть. Чтобы кто-нибудь здесь орал и руками размахивал? Дело невиданное. Резервация, как известно, не очень хорошее место. Поэтому люди тут могут спать чуть ли не целыми днями. Ведь делать-то нечего! А сегодня случилось такое, что жить оказалось совсем не скучно! Рад Скала разошелся. Он поднял всех чуть ли не затемно. Это как-то само собой получилось. Просто слишком уж громкий голос у Рада Скалы. Заговорит — так по всему острову слышно. Умник Кар, будь помянут по-доброму, называл это «акустикой».

Ранним утром народ как услышал «акустику», так и повскакивал. Звук раздавался с поляны Совета. Мужчины, протирая заспанные глаза, увидели странную сцену. На «главной площади» острова шла перебранка. Совсем необычная, потому как один из ее участников произносил невнятные междометия, а второй пытался ему отвечать.

— Дык! — сказал Хромой Харт, вытаращив блеклые буркала.

Он повторил это слово раз пять, поэтому страшно устал. «Дык» каждый раз звучало по-разному. Будто бы и слова были разные. Впрочем, старик устал скорее по другой причине: всю ночь он провел возле досок, на голой земле. Здесь и обнаружил его Рад, пришедший с утра пораньше. Харт, увидев его, ткнул клюкой в сторону досок и разразился обрывками слов. Он выглядел необычайно взволнованным.

Неизвестно, чем этот бред привлек внимание Рада Скалы. Он и сам-то не отличался особой логичностью. Он отличался чутьем. Может, по этой причине и не прогнал старика прочь, а решил поговорить с ним по душам.

— Дык, е-мое! — сообщил Харт с абсолютной уверенностью.

— Е? Твое? — спросил его Рад выжидающе.

— Мое!

Старик вдруг улыбнулся. Его глаза выражали глубокое удовлетворение. Словно он вернулся домой.

— Как? — стал выспрашивать Рад с интересом. Углы рта безумца поехали вниз. Он не понял вопроса.

— Как? Скажи, ну?

Харт чуть не подпрыгнул на месте.

— Ну! — закричал он. — Доски гну!

Он схватил клюку, попытался подняться на ноги, но тут же оставил затею. На животе подполз к доскам, одну вытащил, попытался согнуть. Ничего не вышло. Да и боль в искореженных пальцах дала себя знать.

— Ы!

Слезы застлали глаза старика, но, чтобы их вытереть, он и пальцем не двинул. У людей в толпе, видевших это, тоже слезы на глаза навернулись. А молодые лишь потупились.

Да, разговор идиотский. А что здесь, на острове, правильное? Но человека обидели.

Тед, Аль и Эйр, уже успев изваляться в стружке, стояли у досок. Их лица выражали недоумение. Похоже, ребят, как и всех остальных, разбудила «акустика». Бас Рада Скалы и визгливый надтреснутый голос безумного Харта. У чувствительного Аля даже уши слегка заложило. Если бы в эту толпу затесался эмпат-Контролирующий — его бы стошнило. По эмоциям сцена била нещадно. Если внутри камертон — это хорошо. Но только пока не столкнешься с безумием. С потерей памяти. С крахом последней надежды. Тут эмпат абсолютно бессилен. Рядовые эмпаты, увы, совершенно не держат удар.

Рад Скала не являлся эмпатом.

— А мы потолкуем! — сказал он, опустившись на землю. Обнял старика за плечи, утер ему слезы какой-то холстиной. — Ты молодец, дядя. Не реви. И не бойся...

Харт хлюпал носом, но успокаивался.

— Мы потолкуем вдвоем, — продолжил Рад, теперь совсем уже тихо. Он обернулся к ребятам. — Вас я позову.

— Идите! — возвысил голос старейшина Вар, неизвестно откуда возникший. То ли один старик решил заступиться за другого, то ли что-то еще... Непонятно. Но толпа все же разошлась.

Весь оставшийся день парни просто купались. А когда стало вечереть, на пляж вразвалочку пришел Рад Скала, сложил руки у рта и издал звук, напоминающий пароходный гудок. Заслышав зычный бас, парни мигом выскочили на берег и растопырили уши.

— Пойдем на поляну Совета, — сказал он по-деловому. — Там сами все поймете.

Трое старших пошли быстрым шагом, а Эйр побежал.

Вокруг холма, возле досок, где происходил утрешний разговор, слонялись какие-то личности. На вершине сидел Харт. Старик выглядел много лучше, чем утром. Рядом с Хартом пристроились оба строителя. Они как будто спали с лица и глядели задумчиво. Картина достаточно странная. Особенно если знать, кто есть кто на Лаоке и чем занимается.

Ребята, увидев происходящее, рты пораскрывали. Сумасшедший старик говорил со строителями! Односложно, с трудом, но осмысленно. А они его слушали! Да, чудеса происходят...

Завидев внизу ребят в обществе Рада, строители молча подвинулись, освобождая место. Никак разговор будет? С Хартом?

Все взошли на вершину холма. Ребята не сели, Рад тоже остался стоять, выжидающе глядя на старика.