Книга Во главе конца - Лия Арден

решила, как относиться к тому, что у нас будет брат или сестра.

Микель рассказал, что жена Мелая и наша мачеха беременна, а после поделился домыслами, что все её прошлые выкидыши могли быть неслучайными. Брат в целом многое поведал про отца. Иногда мне казалось, что он его оправдывает, иногда – обвиняет. Хотя, услышав всю историю с Алейкос от начала и до конца, сама уже не могла решить, злодей ли Мелай.

– Хорошо, – заверил Микель. – Целители говорят, что она абсолютно здорова.

– А другого неизвестного брата нашёл?

Микель поделился и угрозой отца, что у него есть ещё сын, которого он специально прятал от двора. Вот такой наследник, тем более выращенный наставниками с определёнными идеями, мог стать серьёзной угрозой для Микеля и перемирия Палагеды и Даории.

– Нет. Переселение стало хорошим поводом провести перепись жителей Эридана, но я никого похожего не нашёл. Похоже, отец всё-таки солгал. Погоди! Здесь нужна плитка, – остановил меня Микель, когда я опустилась на колени и принялась создавать иллюзию асфальта, чтобы следом сделать её реальной.

– Плитка? – язвительно переспросила я, теряя концентрацию. Асфальт пропал.

– Да, здесь будет площадь. Сделаем её пешеходной, поэтому плитка будет смотреться лучше. – Потёр подбородок с отросшей щетиной Микель, не замечая моего оскорблённого выражения лица.

– Может, тебе ещё фонтан в центре сделать? – взмахнула я руками.

– А ты можешь?

Я громко фыркнула, и Микель рассмеялся.

– Фонтан необязателен, но буду благодарен, если создашь плитку с красивым узором, – брат одарил меня улыбкой, и я потеряла дар речи от его наглой просьбы.

– Я в одиночку дороги укладываю, а тебе плитку с узором?! – обвиняюще прикрикнула я, и несколько местных птиц слетели с ближайших деревьев.

– Буду очень благодарен, – с неприкрытой лестью заверил Микель.

– Будет он благодарен… – проворчала я себе под нос, но вновь прижала руки к земле.

– Вон видишь на той стороне? Размеры площади уже разметили, есть выложенные фундаменты домов.

– Плитка с узором, – продолжала мямлить я, передразнивая его голос, но вгляделась в указанном направлении.

– Что? – не расслышал Микель.

– Что? – я скопировала его удивлённое выражение.

– Ты поняла, о каком месте я говорю?

– Да, кирий! Сейчас сделаю плитку с узором.

– Хорошо, когда ты такая, – тихо обронил он, пока я зажмурилась, представляя подходящую иллюзию в голове.

– Какая?

Под ладонями разровненная земля стала плоской и каменной. Я невольно улыбнулась, представляя нужный узор. Наручи Фантаса потеплели, даже прикрытые веки едва спасали от слепящего света. Кажется, брат ещё что-то сказал, но нарастающее давление в голове и звон заглушили окружающие звуки. На мгновения почудилось, что меня придавила глыба, не позволяющая дышать, но ощущение спало раньше, чем успело стать болезненным, а я – поддаться страху.

Послышался вздох Микеля, я открыла глаза, чтобы убедиться в верности созданного. Увиденное меня удовлетворило, я отняла ладони от плитки. Всё созданное осталось на месте.

– Разговорчивая. Живая, – запоздало ответил Микель, а меня сильно качнуло вперёд при попытке встать, вместо этого чуть не рухнула лицом на камень.

Микель в последний момент успел подхватить, но я всё равно ободрала ладони.

– Проклятье, – тихо пробормотала я, мир беспрерывно кружился перед глазами.

Брат помог сесть и осмотрел моё лицо, я же не могла сфокусировать на нём взгляд.

– Ты истощена. На сегодня всё, Кассия.

– Надо проверить, везде ли ровно уложено, – напомнила я, взмахом руки указывая на созданное.

– Святые мойры, Кассия, ты за один раз выложила целую площадь. Здесь семьдесят метров на сто с чем-то! Я думал, что ты будешь выкладывать её кусками, как и дорогу! – голос Микеля был искренне взволнованным, он снова дал мне воды.

Я не знала своих пределов и как подобные иллюзии истощают, пока однажды не свалилась в обморок, а следом отсыпалась около суток, не в силах встать с кровати. Вначале думали, что единовременное создание больших иллюзий сказывается не лучшим образом, но медленная растрата сил оказалась даже опаснее, потому что я часто пересекаю грань и продолжаю работать, не замечая пределов.

Гипнос и Веста провели с Микелем воспитательную беседу, приказывая лучше следить за моим состоянием.

– Тогда бы не получилось то, что задумала, – хрипло отозвалась я, когда мир прекратил раскачиваться. – Этот узор можно было создать только целиком, иначе напутала бы. Я тебе не художник и не архитектор, в конце концов, – надувшись, добавила я, следя, как брат разглядывал воплощённую мной мозаику. Я использовала несколько оттенков серых камней, чтобы создать единую картину.

– Это что? Яблоневое дерево? – стараясь охватить рисунок взглядом, уточнил Микель.

– Ага, – с самодовольной улыбкой ответила я.

– Даже на каждой плитке резное яблоко? – Он ощупал пальцами узор под ногами.

– А-а-га.

– Это символ твоего Дома, – буркнул Микель. – Символ Дома Раздора Палагеды в Новой Даории прямо под ногами у царей.

Моя ухмылка стала до боли широкой. Его недовольное выражение лица смешило. Уверена, плевать Микелю, какую плитку я выложу. Лишь бы была. Руками людей и даориев выкладка этой площади заняла бы сутки, а я сделала всё за пару минут и без затрат со стороны материалов.

– Ладно, – выдавив страдальческую улыбку, ответил Микель. – Я это заслужил.

– Ещё как заслужил, – согласилась я и встала на ноги, но брату пришлось меня поддержать, чтобы я вновь не рухнула. – Это ведь и твой Дом.

– Что?

– Дом Раздора. Это и твой Дом, Микель, а значит, и твоя символика.

Он продолжал на меня таращиться, словно ни слова не понял из сказанного, хотя я уже бегло говорила на палагейском, а наши языки мало чем отличались. Разве что определённой терминологией. Мы никогда не обсуждали с ним Майрона – нашего дедушку. Микель не спрашивал, а я не поднимала тему, не уверенная, что он вообще воспринимает семью Илиры как свою. Однако глядя, как сперва побледнело, а следом покраснело его лицо, я подумала, что зря мы эту тему замалчивали. Микель в последние месяцы научился удерживать маску спокойствия, скрывая истинные эмоции, но сейчас он был как открытая книга, а его восторг и надежда заметны любому.

– Хочешь прийти в субботу? – спросила я. – В прошлом месяце мы пропустили наш двадцать третий день рождения. У тебя прошла коронация. Ты приглашал, но я не могла себя заставить… – призналась я и запнулась, не в состоянии объяснить свои эмоции.

Расставшись с Каем, вообще не могла заставить себя говорить о чувствах. Планы, проблемы, политика, занятия с наставниками, шутки, ссоры. Могла говорить о чём угодно, только не о Кае и своих эмоциях. У меня их нет. Я ощущаю себя замёрзшей глыбой льда.

– Понимаю. После всего, что мойры и цари сделали… понимаю, почему ты не пришла, Кассия. А твоя помощь неоценима, – серьёзно ответил Микель.

Я благодарно кивнула, осматривая созданную плитку.

– Может, дотянем ту дорогу? – предложила я, но Микель резко