Книга Семья - Алексис Опсокополос

правильнее было бы сказать, что в сдвиге оказался я, потому как я всех видел, пусть и частично прозрачными, и мог двигаться, а вот окружающие застыли, и я не мог до них дотронуться.

Оглядевшись, я обнаружил, что попал в этот сдвиг не один: жених и невеста озирались по сторонам, не понимая, что происходит. Заметив, что я направился к ним, бабушка воскликнула:

— Рома! Тебя это тоже коснулось?

— Скорее, его это тоже не коснулось, — заметил Вильгельм. — Все вокруг застыли, а мы нет.

— Именно что коснулось! — стояла на своём княгиня Белозерская. — С остальными ничего не произошло, а вот мы втроём попали в какой-то странный сдвиг, и я даже не представляю, как это произошло, учитывая, какие на каждом из нас стоят защиты. И я не понимаю, почему мы оказались здесь именно в таком составе. Это ведь не просто так. Кому-то понадобилось засунуть в этот сдвиг именно нас троих. Но кому?

Бабушка эмоционально развела руками, после чего посмотрела на меня и спросила:

— Рома, ты точно уничтожил Гарри?

— Точнее не бывает, — ответил я, подойдя к ней.

— Но кому, кроме Гарри, могли понадобиться именно мы трое? И кто, кроме него, способен устроить нечто подобное?

— Не знаю, кто мог это устроить, но, помимо нас, здесь есть ещё кое-кто, кого Эджертон ненавидел бы не меньше, если бы выжил каким-то чудом. Но с этим человеком ничего не произошло, — сказал я и указал на сидящего в первом ряду и застывшего, как и все, Романова.

— А ты что думаешь, Вилли? — спросила бабушка у своего жениха, но тот ничего не ответил.

Император спешно начитывал какое-то заклинание, предпочтя разговорам действие. И едва он закончил, как в трёх метрах от нас в воздухе закружился небольшой смерч, который начал быстро увеличиваться и окрашиваться в чёрный цвет.

— Вилли, что ты сделал? — спросила бабушка.

— Это не я, — ответил император, становясь в боевую стойку. — Я лишь пытался на всех нас наложить дополнительную защиту.

Бабушка тоже приняла боевую стойку — в свадебном платье это выглядело довольно эффектно. И я решил не отставать, и принялся накладывать на себя все доступные защитные заклятия. Смерч тем временем раскрутился совсем сильно, а потом вдруг резко остановился и буквально за пару секунд растворился в воздухе как туман.

А на его месте теперь стоял мужчина в чёрном плаще. Лицо его было полностью закрыто свисающим почти до подбородка капюшоном. Незнакомец был очень похож на тех странных чёрных рыцарей, что помогли нам в битве с англичанами.

Готовые в случае чего броситься на незваного гостя мы не сводили с него глаз, а он не спеша поднял правую руку и откинул капюшон. Нашему взору предстало лицо мужчины — азиата. На вид ему было лет шестьдесят, на его худом лице не было никаких эмоций, и на этом фоне особенно выделялись его необычайно живые глаза. Мужчина оглядел нас всех, едва заметно, одними лишь уголками губ, улыбнулся и сказал по-немецки:

— Поздравляю.

После чего он направился к нам. В этот момент я посмотрел на бабушку и Вильгельма Пятого — на их лицах было такое удивление, будто они увидели что-то совершенно невероятное. А потом они бросились к мужчине в плаще и крепко его обняли. И я понял, что это и есть тот самый Нори — их загадочный друг, четвёртый ученик мастера Ёсиды, пропавший из виду несколько десятков лет назад.

Старые друзья простояли обнявшись несколько минут, а когда они наконец-то разомкнули объятия, бабушка воскликнула:

— Нори! Как же я рада тебя видеть! Это лучший подарок на свадьбу!

— Это точно, — подтвердил Вильгельм. — Лучше не придумаешь.

— А я боялся, что вы меня уже забыли, — произнёс японец.

— Мы тебя постоянно вспоминали, — с некоторым укором произнесла бабушка. — А вот ты мог бы хоть разок открытку прислать, дать понять, что ты ещё жив.

На это японец лишь развёл руками и ничего не ответил.

— Мне говорили, что ты поселился в каком-то монастыре и дал обет никогда не выходить оттуда, это так? — спросил друга Вильгельм Пятый.

— Тебя обманули, — ответил японец.

— Однако ты не выходил более пятидесяти лет.

— Не было повода, Вилли.

— Ну я рада, что наша свадьба стала для тебя поводом выйти из своего добровольного заточения. Только я теперь не представляю, что мы скажем нашим гостям, — произнесла бабушка и повела рукой, показывая на застывших вокруг нас людей, эльфов и орков.

— Ничего не скажете, — отмахнулся японец. — Потому что они ничего не заметят.

— Но как ты это сделал? — спросил Вильгельм Пятый. — Здесь стоит сильнейшая защита от всех видов магии.

— Я не заметил никакой защиты, — спокойно ответил японец.

— Лукавишь, Нори! — усмехнувшись, произнесла бабушка. — Но не хочешь рассказывать, и не надо. Ты лучше скажи, это ты помог нам в битве с англичанами?

— Мои ученики.

— Но как ты там оказался, как узнал о том, что состоится сражение?

Японец, выслушав вопрос, на какое-то время призадумался, словно выбирал, с чего лучше начать свой рассказ, а потом сказал:

— Это началось очень давно, с того самого дня, как учитель покинул нас. Вы не знаете, но после того, как он поручил Кэтти найти нового достойного хозяина для своего меча, он позвал меня и сказал, что я должен создать армию, которая станет опорой новому владельцу меча и поддержит его в праведных делах. И я принялся собирать бойцов для этой армии. На это ушли годы — подходили только сильные духом и чистые душой, готовые отдать жизнь за дело добра и справедливости. Учитель сказал, что у меня есть сто лет на то, чтобы подготовить эту армию.

— Но почему ты не сказал об этом нам? — удивилась бабушка.

— Таков был наказ учителя. Никто не должен был знать о том, что я собираю армию. Я должен был подготовить её и передать новому владельцу меча.

— Но владелец у меча появился давно.

— Я должен был убедиться в его чистых помыслах. Это было условие мастера. С сильной армией нетрудно выступать за справедливость. А вот когда ты один или почти один… — японец сделал паузу, посмотрел сначала на меня, затем на бабушку и продолжил: — Я должен был