Книга Жемчужина дракона - Ната Лакомка

таким же страшным смехом. — Надо же проучить зарвавшегося змееныша! — и он рванул ворот камзола, срывая с себя одежду.

— Думала, что-то для него значишь? — продолжала нашептывать Милдрют. — Он просто использовал тебя. С первого дня, когда стало ясно, что ты шпионишь на короля, господин Тристан задумал этот план. Он сразу понял твою натуру — безмозглая курица, которая летит навстречу опасности. Он нарисовал картину, чтобы поймать тебя на наживку — на тайну, которую предстояло разгадать. Написал записки, вложив их в книги — чтобы ты не могла их не заметить, и ты попалась, а его план удался.

— Какой план? — спросила я бесцветным голосом, глядя, как король снимает с себя одежду, оставаясь совершенно голым перед народом. Тристан, тоже голый, и не стесняющийся своей наготы, стоял, скрестив на груди руки, и ждал.

— У него был план, как стать первым среди драконов, — сказала Милдрют.

— Разве он не хотел отомстить за своих родителей?

— Хотел. Но потом передумал. Он убьет короля и сам станет королем. А я буду рядом с ним. Я, а не ты.

Ее слова доносились до меня, как в тяжелом сне, когда силишься проснуться, чтобы избежать кошмара, но никак не получается.

Тристан планировал убить короля. Тристан хочет сам стать королем.

— А если… король убьет его? — спросила я, оглядываясь на Милдрют. — Об этом ты подумала? Если Тристан погибнет, что тогда?

Лицо ее на миг окаменело, но потом на губах заиграла улыбка — быстрая, легкая, невесомая, как бабочка, которую невозможно поймать.

— Если он умрет, — сказала Милдрют, — я буду оплакивать его. Но тебе он все равно не достанется.

А Тристан и король Рихард уже превратились в драконов. Два змееподобных тела — одно в золотистой чешуе, второе в черной, отливающей синевой, — свивали и развивали кольца на площади Анжера. Плоские клыкастые головы смотрели круглыми немигающими глазами, а потом два мощных зверя одинаково взмахнули крыльями и взмыли без разбега.

Это было страшное зрелище, и — грозное, великолепное! Я смотрела во все глаза, и все остальные тоже смотрели. Задрав головы, мы провожали взглядами полет чудовищ. Золотистый дракон был гораздо меньше черного, но гибче и быстрее, он сразу же облетел вокруг черного и попытался напасть сверху, метя когтями в основание шеи. Но черный дракон извернулся и свирепо лязгнул тяжелыми челюстями, так что золотой едва успел отдернуть хвост. Покружив над городом, драконы вдруг стрелой полетели на восток.

— Они летят к морю! — крикнул Ланчетто и первый бросился на побережье.

Милдрют сорвалась следом за ним, почти волоча меня за собой.

Мы мчались по крутым улочкам Анжера, а за нами топали сотни сапог и башмаков — никто не хотел пропустить это зрелище. Я совсем запыхалась, а в городских воротах произошла такая давка, что меня неминуемо бы затоптали, если бы не Милдрют. Раздавая тумаки направо и налево, она мигом расчистила нам дорогу, и мы прибежали на берег сразу же за Ланчетто.

Герцог вскарабкался на валун, чтобы лучше видеть, что происходит, а я упала на песок, дыша, как рыба, выброшенная из воды. Надо мной стояла Милдрют, у которой даже не запылали щеки от бешеного бега. Прищурившись и приставив к глазам руку, чтобы защититься от полуденного солнца, она вглядывалась в синюю даль, где сплелись в смертельном танце золотистый и черный драконы.

Гвардейцы осмелились подойти ближе, за ними трусливо семенили высокие лорды, а горожане толпились вокруг, указывая пальцами и сопровождая каждый бросок драконов воплями страха и восторга.

Но я не могла кричать вместе с ними. Я почти с ужасом смотрела, как чудовища, поработившие когда-то нашу страну, теперь яростно сражаются друг с другом. Это было страшное зрелище. Пугающее до сердечного холода. Я слышала, что однажды стая драконов победила королевский флот, и теперь поняла, что слухи совсем не преувеличивали. Против этих чудовищ у людей не было никаких шансов.

Тристан вскоре сменил тактику — теперь он пытался сцапать пастью голову короля и сторонился толстого черного хвоста с ороговевшим острым наконечником. Один раз Тристану почти удалось поймать короля — острые клыки скользнули по черной морде, но черный дракон тут же отшвырнул золотистого мощным ударом хвоста.

Драконы разлетелись в разные стороны, развернулись и помчались навстречу друг другу, готовясь сшибиться в финальной схватке.

Мне ужасно хотелось зажмуриться, но я продожала смотреть. Я должна была знать, чем это закончится.

я почувствую, если сейчас черный дракон располосует золотого острыми когтями, и тело в золотистой чешуе упадет в море, обагрив волны? Буду ли я, как Милдрют, оплакивать или испытаю злорадство, что предатель поплатился за обман? Обида снова всколыхнулась в душе — обманывал, использовал!.. Но вдруг Милдрют лжет? Отвергнутые женщины зачастую мстят счастливым соперницам. А я — счастливая соперница, ведь Тристан любит меня. Любит? Но как легко он согласился, чтобы я попыталась разоблачить убийц… Любящий человек разрешил бы любимой рисковать ради него? А любящий дракон?..

Все эти мысли пронеслись в моем сознании быстрее, чем можно пересказать. Драконам понадобилось секунды три, чтобы встретиться. Черное и золотистое тела сплелись, хвосты захлестнулись спиралью, и до нас долетел грозный рев, подобный грому с ясного неба. Ланчетто кубарем скатился, прячась за валун, а Милдрют с присвистом втянула воздух.

Драконы скрутились в клубок и рухнули в волны, подняв тучу брызг.

Море колыхнулось, поднялась огромная волна, но берега она не достигла, растаяв по пути, а потом море снова стало безмятежным, тихим и… пустым.

Прошла минута, вторая, четверть часа — а море все так же ласкало берег, накатывая волну за колной. Мы все потянулись к кромке прибоя, вглядываясь в воду.

— Они погибли оба? — робко спросил кто-то из гвардейцев.

Ланчетто, выбежав вперед, озирался, нервно облизывая губы.

Вдруг шагов за двести от берега вынырнула темноволосая голова. Человек заработал руками — с заметным усилием, и поплыл к нам.

Кто это — король или Тристан?

Пловец боролся с волнами, а они, словно издеваясь, то поднимали его на самый гребень, грозя вышвырнуть на берег, то откидывали обратно, к глубине. Еще усилие, и еще взмах… Расстояние между пловцом и берегом медленно, но сокращалось.

Милдрют слабо вскрикнула и забормотала молитву — это плыл Тристан.

Я почувствовала бесконечную усталость. Если до этого мысли роились, как муравьи в разворошенном муравейнике, то сейчас не осталось ни одной. Я все еще сидела на песке, но теперь захотелось лечь. Просто упасть, глядя в небо. Но я смотрела на темноволосую голову, на смуглые крепкие руки, разбивавшие волны, и не могла отвести взгляда.

Тристан