Книга Хрущевка. Советское и несоветское в пространстве повседневности - Наталия Лебина

случайно аксеновский Алик Крамер, большой поклонник всего нового в быту и искусстве, утверждал, что «асимметрия – символ современности». Ну, и в стиле песика Фафика можно прибавить: «И абстракция тоже». Все это противопоставлялось пышности декора эпохи «большого стиля». В середине 1960-х годов теоретики дизайна писали о новой стилистике фарфоровой посуды и ваз: «Нарядность этих изделий не в парадности, она особого рода: уютная, обжитая. И отношение к ним – как к человеку, который никого из себя не корчит, к которому легко и приятно обратиться». Более того, многое из фарфора оттепели вполне может быть использовано в интерьере и сегодня.

Удивительна своим символизмом и лаконичностью ваза «Кристалл» художника и скульптора Владимира Семенова. Она с середины XX века считается одним из самых популярных изделий Ленинградского фарфорового завода имени Ломоносова. И сегодня поражают «гармоничный диссонанс» сочетания белого и черного цветов, матовой и гладкой поверхностей вазы и ее волнообразная форма. Семенов «вырастил» свой «Кристалл» в 1957 году, почти одновременно с началом хрущевской строительной реформы. А в 1958 году ваза получила Гран-при на международной выставке в Брюсселе. Ее выпуск с 1958 по 1964 год увеличился в 15 раз!

Самыми выразительными цветами оттепели можно считать черный, похожий на мокрую, уже оттаявшую, землю, – и белый, напоминающий пока нетронутый снег. Этот феномен использовал и Семенов. Его изделие довольно миниатюрно – высота 15 сантиметров, диаметр 17 сантиметров, объем примерно 0,8 литра. В «Кристалле» строго выдержан принцип зонирования внутреннего пространства, оно поделено на почти изолированные три части. Они и врозь, и вместе, ведь у разных локусов одна цель – продлить жизнь цветов. Форма вазы диктует правила ее использования, а проще говоря, порядок расстановки цветов. В «Кристалл» нельзя небрежно всунуть массивный букет или длинный веник из роз со стеблями в полметра. Один не влезет из-за толщины основания, а другой попросту перевернет изящную вазу. Но как гармонично в ней выглядят так называемые «прозрачные» букеты, составленные из разновысоких растений, а также из почитаемых дизайнерами оттепели элегантно изогнутых веток. В общем, с вазой Семенова надо уметь обращаться! Как, впрочем, и с малогабаритным жильем.

Постепенно в стране налаживалось и массовое фабричное производство современной мебели. В 1950 году в СССР изготовили 2 миллиона 200 тысяч столов, 54 тысячи буфетов и полубуфетов, а также 12 миллионов стульев. В 1965 году цифры заметно выросли: потребитель получил 10 миллионов 400 тысяч столов, 2 миллиона 381 тысячу буфетов и 35 миллионов стульев. Песик Фафик по этому поводу сказал бы: «Сейчас уже невозможно понять, зачем Людовику XIV нужно было столько столов и стульев». Но новоселам «хрущевок» такая мебель явно требовалась. Тем более что уже в 1959 году власть сформировала свое суждение по поводу того, что есть «общая комната» в условиях советской типовой квартиры для одной семьи.

В издании «Краткой энциклопедии домашнего хозяйства» (1959) пока еще отсутствовала специальная статья, посвященная структуре и организации нового вида жилого пространства. Но упоминание об этой территории можно найти в разделе «Обстановка квартиры»:

Общая комната… обычно выполняет назначение столовой, гостиной, а иногда и рабочей комнаты. В связи с этим и должны выбираться и размещаться предметы ее обстановки. Большой столовый стол, поставленный в центре комнаты, занимает слишком много места. Лучше заменить его раздвижным или складным столом и поставить у стены, вблизи от двери. Громоздкие столовые стулья с высокими спинками, обычно выставляемые вокруг обеденного стола, желательно заменить легкими стульями с низкими спинками, разместив их у стен. При такой расстановке мебели вся комната будет казаться более просторной. Если есть возможность поставить у окна удобный диван и кресло, а напротив них столик с телевизором, можно таким образом устроить в комнате уголок отдыха.

В общей комнате для каждого члена семьи должно быть предусмотрено удобное для работы и развлечений место. У окна можно поставить небольшой стол для занятий и расположить неподалеку от него книжные полки. Специальное место со столиком, удобным стулом и отдельной лампой должно быть отведено для шитья. Для младших членов семьи надо выделить уголок для игр (курсив всюду мой. – Н. Л.).

В определении невольно ощущается дух «протестантской этики», в системе которой нет места праздному досугу, а отдых должен вдохновлять человека на усердный труд. Реализовывать этот постулат было вполне возможно в гостиной, в общей комнате по-советски. Вряд ли об этом задумывались авторы «Краткой энциклопедии домашнего хозяйства». Но оговорка по Фрейду – она и есть оговорка. Правда, причина ее появления вовсе не следование канонам религиозно обоснованной доктрины Макса Вебера, а малогабаритность локуса отдыха и рекреации.

К началу 1960-х годов в архитектурно-эстетическом и бытовом дискурсах сложились представления о принципах использования «общих комнат» в малометражном жилье и канонах их обстановки. Точное описание ситуации удалось обнаружить в романе Ивана Шевцова «Во имя отца и сына». Трудно сказать, чего в этом тексте больше – насмешки над потугами уничтожить «большой стиль» в интерьере или восторга от интерьерных новаций периода оттепели? Скорее все-таки первого. Ярый сталинист Шевцов описывает квартиру «идейно гнилых интеллигентов» – они получили жилье в новом доме, построенном согласно требованиям СНиПа 1958 года, иными словами, в «хрущевке». Однако и «из такого сора» можно извлечь очень интересные свидетельства не только об идеологических распрях 1960-х годов. Не слишком любимый автором романа герой Николай Григорьевич

…занимал квартиру из четырех (на самом деле из трех. – Н. Л.) комнат… кабинет сына Макса, комната дочери Клары, студентки первого курса МГУ, спальня родителей и столовая, отделенная от кабинета Макса раздвижной стеклянной перегородкой.

Нынче (на вечеринке по поводу Нового года и дня рождения хозяина. – Н. Л.) перегородка распахнута настежь, и в образовавшемся большом, почти сорокаметровом зале накрыт стол на двадцать персон. В нише балкона сверкает разноцветными гирляндами нарядная елка. Изящная, привезенная из Франции модерн-люстра (без банального хрусталя) погашена. Через всю стену столовой – лесенка полочек по диагонали из угла в угол, от пола до потолка. На полочках забавные безделушки, томик стихов Евтушенко, Назыма Хикмета. На стене портрет Ремарка, рисунок Пикассо, вырезанный из журнала. Стена кабинета Макса – сплошной книжный стеллаж.

Несмотря на явную ненависть к оттепельным переменам, Шевцов описал вполне правдоподобный вариант эксплуатации и декорирования «общих комнат». Их во многих случаях удавалось преобразовать в «гостиные» – места для домашнего отдыха. Такие локусы представляли особую актуальность именно для жителей районов нового жилищного строительства. Перемещенные на окраины городов, они тратили много времени на поездки в транспорте. А после длительной тряски в автобусах и толкания в метро хотелось отдохнуть и не хотелось ехать в центр – в театры и музеи. Телевизор действительно стал «окном в мир», как в