Книга Таинственный ключ и другие мистические истории - Луиза Мэй Олкотт

покоилась у нее на коленях. Глядя Трехерну в лицо прямо и открыто, миссис Сноудон начала последнюю из историй:

– Здесь говорили о проделках воображаемых духов. Я же, с вашего разрешения, покажу, на что способны духи настоящие, злые и добрые, которые обитают в каждом сердце и в каждом доме, наполняя его печалью или радостью. Итак, под Рождество в некоем поместье собралась компания друзей, желавших весело провести праздники. Увы, некоторые из них лишились покоя по вине одной особы. Любовь, ревность, обман и благородство – вот те духи, что играли этими людьми. Женщина, о которой идет речь, была одержима более прочих и более прочих страдала, поскольку была своенравной, гордой и ревнивой. Помоги ей Господь! Не нашлось экзорциста, что изгнал бы ее бесов, и они побуждали несчастную вредить другим. Среди гостей и хозяев были, разумеется, влюбленные, имели место интриги и планы, ибо сердце человеческое – прихотливый и таинственный объект и не может любить, как велит долг и советует благоразумие. У этой женщины были ключи ко всем секретам в доме; а еще была цель, и для ее достижения одержимая вовсю пользовалась своей властью. Чтобы посеять сомнения, она изобразила симпатию к джентльмену, который некогда почтил ее поклонением, и позволила ему оказывать себе знаки внимания, вследствие чего страдала некая персона преклонных лет. Что касается джентльмена, эта женщина знала: возобновленное ухаживание – лишь забава, чувства его неглубоки. В руках этой женщины находился также секрет, от которого зависели счастье или несчастье лучших, достойнейших членов компании. По наущению бесов она лишила их покоя, ибо лелеяла греховную надежду. С другой стороны, честь, чувство справедливости и великодушие приказывали этой женщине способствовать счастью этих людей. Пока она разрывалась между злыми и добрыми духами, к ней явилась добрая фея, единственным словом навеки изгнала бесов-мучителей и дала бывшей одержимой талисман, чтобы никогда больше зло не поселилось в ее душе.

Твердый голос дрогнул, и миссис Сноудон, повинуясь порыву, склонилась над Октавией (которая по ходу рассказа все больше поникала головкой) и поцеловала ее чистый лобик. Каждый из слушателей в той или иной мере расшифровал слова миссис Сноудон, ибо свое иносказание она составила наспех; каждый воспринял услышанное по-своему. Сэр Джаспер хмурился и кусал губы, Эннон встревоженно озирал компанию, Октавия прятала лицо, в глазах Трехерна вспыхнула внезапная догадка, Роза смеялась про себя, упиваясь сценой. А Бланш, которая давно клевала носом, вдруг очнулась и произнесла, подавив зевок:

– Очень хорошая, нравоучительная история. Жаль только, что в ней нет настоящих призраков.

– Призраки есть. Не желаете пойти взглянуть на них?

С этими словами миссис Сноудон резко поднялась, как бы давая понять, что сеанс окончен, направилась к лестнице и поманила всех за собой. Компания охотно последовала за миссис Сноудон, гадая, что это за блажь на нее нашла, и настраиваясь на любой розыгрыш.

Глава VIII

Джаспер

Миссис Сноудон повела компанию к северной галерее. В дверях она остановилась и весело сказала:

– Призрак – точнее, призраки, ибо их два – которые напугали Пэтти, это сэр Джаспер и я. Мы встречались на галерее, чтобы обсуждать важные дела, касающиеся мистера Трехерна. Если вам хочется увидеть призраков, мы с сэром Джаспером разыграем пантомиму и убедим всех в нашем мастерстве.

– Прекрасно, тогда давайте спляшем с призраками и достойно завершим вечеринку, – отвечала Роза, когда вся компания добралась до входа на галерею.

В этот миг массивные часы пробили полночь. Все сочли необходимым проводить старый год и под этим предлогом медлили у двери. Сэр Джаспер заговорил первым; он злился на миссис Сноудон, одновременно будучи ей благодарен за то, что она призналась в розыгрыше, избавив его от этой неприятной необходимости. Маскируя недовольство веселостью, сэр Джаспер обнял Розу за талию и хотел закружить ее в танце, как она и предлагала.

– Сюда, сюда! – позвал он. – Будем танцевать, чтобы поскорее наступил новый год!

Его прервал крик Октавии. Обернувшись, сэр Джаспер увидел, что сестра, бледная и дрожащая, указывает в дальний конец галереи.

В обеих стенах было по восемь узких готических окон. Как раз взошедшая полная луна глядела в окна восточной стены, и на полу лежали широкие полосы серебристого света. Никто не зажег огня в камине, не принес свечей, и там, куда не достигали лунные лучи, царила густая тьма. Всполошенные криком Октавии, все проследили за ее жестом – и отчетливо увидели высокую темную фигуру, что беззвучно пересекала светлую полосу напротив второго окна.

– Это вы подстроили? – обратился сэр Джаспер к миссис Сноудон, едва фигура скрылась во мраке.

– Нет, клянусь честью! Я ничего не знала! Я хотела только избавить Октавию от суеверного страха, показав ей, что это были наши проделки, – шепотом отвечала очень бледная миссис Сноудон, подвигаясь ближе к Джасперу.

– Кто здесь? – властно крикнул Трехерн.

Ответом стали не слова, а вздох – легкое, холодное дыхание струйкой поднялось, достигло сводчатого потолка и растаяло. А фигура, между тем, возникла в третьей с конца светлой полосе. Трепет охватил всех присутствующих; они молчали, вперив взоры в темное пространство, ожидая появления потусторонней сущности. Ближе и ближе подходил призрак; шаги его были бесшумны, а когда он поравнялся с шестым окном, отчетливее сделались его очертания. Стало видно, что это высокий, изможденный мужчина в черной рясе, с четками на поясе, и что лицо его наполовину скрыто темной бородой.

– Призрак аббата со всеми атрибутами, – бросил Эннон и хотел рассмеяться, но смеха не вышло, – ледяное дыхание коснулось каждого, и каждый содрогнулся.

– Тише! – прошептал Трехерн, бережно обнимая Октавию.

Еще раз призрак возник и пропал. Пока все ждали его очередного появления, миссис Сноудон, замершая вместе с остальными на границе света и тени, вдруг шагнула вперед, как бы желая в одиночку противостоять призраку. Он тоже вышел и застыл в светлой полосе, в сиянии полной луны. Миссис Сноудон находилась к нему ближе всех и первая разглядела его лицо. Она слабо вскрикнула и рухнула на каменный пол, рукою прикрыв глаза. Ибо ни один живой человек не мог иметь такого вида – таких жутких запавших глаз, таких белых губ. В следующее мгновение остальные тоже увидели то, что было полускрыто капюшоном, и у всех дух занялся, когда медленно поднялась призрачная рука и усохший палец указал на сэра Джаспера.

– Говори, кем бы ты ни был, не то я сам разберусь, человек ты или привидение! – свирепо выкрикнул сэр Джаспер и шагнул навстречу призраку, желая перехватить кисть, которая, похоже, предрекала ему беду.

Ледяной вихрь пронесся по галерее,