Книга Дорога 2 - Ал Коруд

в котлах не переводилось. Работников кормили отменно!

Вот и сейчас мы остановились в тени постройки на перекус. Северяне насобирали хвороста, зажгли его бензиновой зажигалкой и сейчас обжаривали на огне куски вареного мяса. Я же предпочел этому шмат копченой оленины и нечто вроде сальсы, что нарубил себе с утра. В дальних походах всегда надо думать о хорошем пищеварении. Есть одно жареное и вареное мясо не очень полезно. Нужны обязательно крупы и овощи. Поэтому я не ленюсь рубить побеги съедобных растений, а вечером еще и запекаю в углях корни местного камыша.

— Дай попробовать, — Пересвет не чужд всему новому и поливает сальсой куски мяса, сложенные на лепешку. Своеобразная шаверма! — Вкусно! Но остроты не хватает.

— Масла хорошего нет. Приходится укусом поливать.

— Я тебе завтра достану.

Казалось бы, о мелочах говорим, но именно из них и состоит наша жизнь.

— Что там видно?

— Говоришь, металл?

— Он самый.

— Легкий и блестит. Да его тут полно!

Деян вылез из прорубленной нами в стене дыры и выключил фонарик. Я же к вящему удивлению понимаю, что мы скорее всего нашли алюминий. В этом мире этот металл — большая ценность. Залежи бокситов еще не нашли или не умеют добывать. Такая находка тянет на хороший приз. Я уже выбил из Светозара иттговую цифру своей доли. С учетом «налога» и расходов еще получу сто сорок тысяч. Огромная сумма. Но без меня, будем говорить честно, вся эта экспедиция стояла под вопросом или прошла бы не так успешно.

— Тогда пробиваем лаз побольше и входим внутрь.

— Жарко же!

— А что делать? Да и работы не особо много.

Показываю пример и начинаю ковырять стенку ломиком. То и дело приходится прикладываться к фляге. Проклятое солнце карабкается все выше по небосводу. Странно, здесь северней, а жарче. Влияние огромных восточных степей? Непонятно, как там живут степняки? Передаю лом Скильду, перевожу дыхание, затем озвучиваю свой вопрос. Как ни странно, но отвечает его сородич наемник по имени Гарольд.

— После пустыни расположено нагорье, там прохладно, много рек. В самую жару кочевники уходят туда. Около Великой реки шастают шайки их молодежи. Ей хочется подвигов и удачи.

Я с удивлением взглянул на северянина:

— А ты откуда это знаешь?

Скильда отвлекается от работы и бросает:

— Гарольд два года был у них в рабстве.

— Выкупили?

— Убежал!

Наемник улыбается, но в его взгляде ощущается оттенок былой печали. Всяко два страшных года не прошли бесследно.

— Ты смелый человек, Гарольд.

— Я видел тебя в деле, варанг. Мне до тебя далеко.

Обменялись любезностями и сидим довольные.

Видимо, это некогда был склад. В огромных ящиках лежали слитки белого металла. Алюминий потускнел, но определить, что это он, легко. Хотя бы по весу. Деян снял панаму и сотворил знамение:

— Это ж сколько можно за него гривен у Верхоянских получить?

Скильда усмехнулся:

— Бери выше. Если продать южанам, то гривны станут в три раза тяжелее.

Пересвет бросил в сторону наемника острый взгляд, но промолчал.

— А здесь медь в чушках!

— И рельсы к воротам ведут.

— Придется братишкам попотеть, чтобы сюда пробиться.

— Зато, если колею переделать, смогут сразу в ящиках вывозить. Посмотри вниз, они усилены для погрузки повозкой с лапой.

Ох, уж эти мне здешние термины! Надо же было так назвать фронтальный погрузчик.

«Что же производили в Граде?»

Ну что ж, задача выполнена. Я смотрю на небо. Самый жар. Придется отсидеться здесь в теньке. В помещении прохладно. Достаю флягу и присаживаюсь на ящик. Так, а что в нем? Мой радар показывает странное. Дурное дело нехитрое, сломать крышку и заглянуть внутрь.

— Что это?

Нас выручает Гаральд:

— Это детали движителя. За него точно дадут много гривен.

Все улыбаются. Нас опять светит недурная премия. Выход прошел не зря. А то в последние дни мы находили обычно всякую мелочь. Настроение у народа резко улучшилось, и мне легче их уговорить на авантюрный шаг. Товарищи покряхтывади, поворчали, но согласились. Лучше сделать все сегодня, не оставляя на завтра.

— Заложим инструменты и еду здесь. Тогда можно будет завтра притащить с собой побольше воды.

Народ соглашается. В невзрачной постройке непонятного назначения мы оставляем закладку и торопимся обратно. На наше счастье в лагерь идет мотовоз. Мы прицепились как могли к локомотиву и с ветерком домчались на нем до места. По пути я узнаю график работы машиниста и договариваюсь ехать с ним утром. Он сделает около лагеря остановку. Тогда утащить можно всего больше. Не надо тратить время и силы для преодоления пяти вёрст с гаком пути по городу.

Осталось уговорить суровое руководство. Светозар не сказать чтобы сильно рад моей идее. Во-первых, это опасно. Во-вторых, он бы нашел этим людям более насущную работу. В-третьих, я посылаю его в пешее эротическое путешествие.

— Что такое эротическое?

Приходится объяснить принятыми здесь терминами. Отсмеявшись, глава ватага егерей сам посылает меня готовиться к выходу. Он понимает, что не слезу, пока не добьюсь. Да и сегодняшняя наша находка его здорово впечатлила. Вишенка, так сказать, на торте. Поиск в промышленной зоне можно закрывать.

— Смотри, как колея идет ровно. Да и вал сделан ладно.

Любодар постучал сапогом по насыпи. Ему невдомек, что этот участок железной дороги строили опытные инженеры и железнодорожные рабочие с помощью техники и приборов. Я уже определил, что уровень технологий Града соответствует годам тридцатым, сороковым моего времени. Хотя по архитектуре не скажешь, она кажется древнее. Но что я знаю о чужих мирах? Среди нынешних жителей Беловодья о своих родинах ходит больше слухов и домыслов, чем фактов. Таковы свойства человеческой психики. Они помнят лишь лучшее и хорошее.

Дорога в целом получилась неутомительной. Шли по практически прямой насыпи, шпалы были занесены землей и песком. Выехали затемно, потому к полудню успели прочапать километров двадцать с гаком, делая каждый час десятиминутные привалы. Северяне могли протопать и больше, но я и егеры, кроме нашего разведчика оказались не готовы к длинным пешим переходам. Мы привыкли на транспорте путешествовать.

— Уже жарко, Варяг. Не пора делать привал?

— Еще полчаса, — подумав, ответил я. Что-то тяготило меня всю дороги и неудержимо влекло вперед. И что самое странное — в мозгу горле лишь один вопрос.

«Почему дорога такая прямая?»

В Граде повсюду были заметны следы катаклизма. А здесь ровнехонькая насыпь, идущая среди начавшей заболачиваться равнины. Ни холмов тебе, ни оврагов. Почти ровная болотостепь.

— И куда мы вышли?

— Станция Бологое!

Аборигены моего юмора не поняли, пришлось все подробно разъяснить. Дав поняпо всему видать было вокзалом со службами, а приземистое и стоящее дальше, техническим помещением. За вокзалом виднелось несколько полуразрушенных