Книга Катрин - Александр Райн

текст в тетради Катрин с текстом и картинкой книги, которую вытащила из-под пресса железяк, предварительно смыв кровь с рук. Затем она резко встала и пошла в сторону рабочего стола. Оттуда до Катрин доносились звуки приготовлений. Было слышно, как Вера достаёт из шкафов и снимает с полок ёмкости и свёртки с необходимыми ингредиентами. Несколько раз ведьма залезала в рюкзак Катрин, откуда выуживала то, что они приобрели на рынке до всех происшествий. Время от времени слышались звуки ударов ножа о дерево, помешивания и трения. При помощи длинных металлических щипцов Вера достала из камина несколько красных угольков и положила их на специальную подставку. На неё она поставила тару с зельем. Комнату наполнили резкие тошнотворные запахи, от которых слезились глаза.

Чем занимался в это время Ант, Катрин не знала. Видимо, он чувствовал себя здесь не в своей тарелке и старался не привлекать к себе внимания. Но девочка знала, что он на взводе, она ощущала это, и ей нравилась эта его неуверенность – она придавала ей сил.

Приготовление заняло немало времени. Зато голос в голове Катрин замолчал. Вера полностью погрузилась в процесс, и ничто не могло её отвлечь, даже сонное мычание Вереска, который никак не мог прийти в себя. Когда всё было готово, Вера раскрыла окно, чтобы все запахи улетучились на улицу, и подошла к Катрин с бокалом бледно-красной жидкости в руках. Она схватила девочку за руку и больно уколола её палец. Затем начала выдавливать её кровь прямо в бокал, содержимое которого стало окрашиваться в насыщенный бордовый цвет.

За последний месяц Катрин исколола себе все пальцы и изрезала все ладони, но так и не смогла привыкнуть к боли. Она морщилась и хотела плеваться ругательствами, но Вера определённо не будет принимать их близко к сердцу, а тратить силы на эмоции бессмысленно. Лучше копить в себе отрицательный заряд, чтобы ненависть напоминала о том, кто перед ней.

– Что ты делаешь? – наконец не выдержала Катрин.

– Зелье, которое ненадолго породнит нас с тобой, – не отвлекаясь от приготовлений, ответила ведьма.

– Породнит?

– Именно. На какое-то время мне придётся стать твоей кровной родственницей, – последнее слово Вера произнесла с нескрываемой брезгливостью. – Тебе придётся признать меня своей матерью и выпить зелье.

– Пф-ф, ты серьёзно?! Можешь идти в задницу с такими предложениями, – ироничная гримаса на лице Катрин была такой натуральной, что Вера замахнулась для удара, но сдержалась.

Впервые в жизни девочка чувствовала, что уделала эту выскочку.

– В твоих же интересах выпить это, – в голосе ведьмы не было угрозы, лишь холодная уверенность в собственных словах. Чувствовалось, что она говорила об очевидных вещах. – Иначе придётся заводить потомство с этим, – она намекнула на Анта, который стоял в стороне.

– По-твоему, я совсем дура? Никто не заставит меня сделать это.

– Ты хо́чешь покончить со всем этим? – ведьма по-прежнему была спокойна. На её лице даже проблёскивала легкая улыбка. – Хочешь, чтобы наш договор был разорван? Хочешь вернуться к своей прежней жизни? Стать беззаботным, ни к чему не стремящимся подростком с кучей прыщей, друзей-идиотов и мамашей-алкоголичкой? Я же знаю, что хочешь. Ты мечтаешь, чтобы я оставила тебя. Вереск, Ант и прочие извращенцы навсегда исчезнут из твоей жизни. Нужно только сделать то, что я говорю.

Девочка колебалась.

– И что будет, если я призна́ю тебя своей матерью и выпью это? – наконец поддалась Катрин.

– На некоторое время я действительно стану твоей матерью, как бы ни противно мне это было. Видишь ли, все родители – на самом деле родители нам лишь до момента совершеннолетия. В наших жилах течёт одна кровь, и мы являемся с ними нерушимым целым. Когда нам исполняется восемнадцать, кровь обновляется, и «целое» рушится – мы открепляемся от родителей, становимся независимыми. Когда ты призна́ешь меня своей матерью и выпьешь зелье, между нами ненадолго установится родственная связь: моя кровь скопирует код твоей крови, а твоя – моей. Немножко поиграем в бога, – хихикнула Вера.

– Я ещё раз спрашиваю: ты считаешь, что я совсем дура? Это зелье, которое лишает наследственности! Оно полностью открепит меня от своего рода. У меня больше не будет родителей. Я буду пустышкой.

– Ты и так пустышка. Какая тебе разница? Ради бога, оставайся дочкой своей ненаглядной мамаши. Для тебя всё закончится тем, что изменится резус-фактор и пропадёт дурная наследственность. Не будет больше никакой магии, никакой энергии – станешь обычной серой мышкой. Анту такая не нужна, он сам откажется от тебя. Да и для меня ты потеряешь интерес.

– Так вот что на самом деле тебе было нужно всё это время?! Всё ради моей крови?

– Именно.

– А что в ней такого?

– Для тебя – ничего особенного. Ты же всё равно не собираешься пользоваться ею – так зачем же пропадать добру? Ты окунулась в суть того мира, где правит энергия. Разве тебе понравилось? Сколько раз тебя хотели убить? А сколько людей пытались использовать тебя в своих целях? И ради чего? Ты же не получила никакой пользы. Одни сплошные разочарования и беды. Ты дала ложные обещания семье своей подруги, потеряла связь с близкими, месяц жила на воде и хлебе в канализации, а теперь тебя будут разыскивать власти того мира, куда путь тебе заказан. Только представь, какой будет твоя жизнь дальше!

Слова Веры летели в Катрин, как отравленные стрелы. Едкая правда больно била прямо в сердце. Слова о близких и о Нине снова напомнили девочке о том, о чём она забыла, но это было похоже лишь на лёгкий прилив из воспоминаний. Во́ды озарения быстро возвращались назад в океан беспамятства.

Катрин задумалась:

«Если Вера не лжёт и всё закончится, я смогу вернуться к прежней жизни, стать обычным человеком. Вернуться к матери. Стоп, – было что-то, о чём Вера не договаривала, и Катрин это чувствовала. – Почему она всегда говорит только про мою мать? У меня же должен быть и отец. Но кто он? Я совсем позабыла, как он выглядит. Вера никогда ничего не говорила про него, словно я была зачата в пробирке, но это ведь не так. С другой стороны, какая разница – я узна́ю это, когда всё закончится. Но ведь это Вера! Ей нельзя доверять! Или можно? Я совсем запуталась. Она хочет мне добра. Или зла? Чёрт, как же сложно принять решение. Отец. Нужно сконцентрироваться на нём. Вера ничего не говорит про него, нужно узнать, спросить».

– Кто мой отец?

На лице ведьмы на миг появилась тень удивления.

– Понятия не имею, – она