Книга Когда мир кажется страшным местом. Как разговаривать с детьми о том, что нас пугает - Эбигейл Гевирц

крови, и врач сказал ей, что у ребенка было очень серьезное заболевание. Мы спросили, может ли это быть ошибкой, уверены ли они. Доктор велел маме сделать УЗИ, а потом еще три теста. УЗИ и тесты подтвердили, что плод развивается неправильно и, скорее всего, умрет при рождении, если не раньше. Мы многое узнали об этом состоянии и выяснили, что если ребенок выживет, то после рождения он будет сильно страдать и, вероятно, проживет всего несколько дней, максимум неделю. Вот почему мы приняли решение прервать беременность. Мы не хотели больше страданий ни для плода, ни для твоей мамы.

Тори четырнадцать, и мама с Джастином согласились, что она достаточно взрослая, чтобы выслушать медицинские подробности, которые привели их к прерыванию беременности.

Тори: Но прерывать жизнь нерожденных детей – это убийство!

Джастин (делает глубокий вдох): Ну, некоторые люди так думают, но мы – нет. Некоторые люди говорят, что плод – это человек, а другие с этим не согласны. Во-первых, плод не может выжить самостоятельно вне матки, по крайней мере, в первой половине беременности. Вот почему закон не называет их «младенцами», пока они на самом деле не родятся. Каждый месяц у тебя начинаются месячные, и, хотя я знаю, что ты бы предпочла не обсуждать со мной эту тему, твои месячные представляют собой упущенную возможность для оплодотворения яйцеклетки и рождения ребенка. Из-за этого контроль над рождаемостью также может считаться абортом, но большинство людей считают контроль над рождаемостью необходимым для того, чтобы помочь родителям иметь столько детей, скольких они смогут обеспечить необходимой заботой и вниманием. Это сложная тема для обсуждения, и ты имеешь право на собственное мнение по этому поводу. Но я надеюсь, ты согласишься, что важно прислушиваться к мнению других.

Джастин надеется смоделировать вежливую беседу, что особенно важно в случаях, когда тема вызывает столь сильную эмоциональную реакцию.

Тори: Но мы все католики, а католики говорят, что аборт – это убийство.

Джастин: Ну, в католицизме существуют разные взгляды. Многие католики выступают за сохранение жизни (пролайф), это правда. Но другие выступают за свободу выбора (прочойс). Они считают, что решение о прерывании или сохранении беременности – это выбор матери, и только она может принять такое решение.

Некоторое время они едут молча.

Джастин: Мы можем обсудить разные взгляды на эту тему позже, но сейчас это помешает нам еще раз поговорить о том, как нам всем грустно – маме, мне и тебе – из-за потери ребенка. Мы с мамой не понимали, насколько сильные эмоции ты испытываешь. Жаль, что мы не обсудили это раньше.

Джастин не отходит от ключевой темы: чувство потери.

Тори (плача): У вас еще будет ребенок?

Джастин: Я очень на это надеюсь. И твоя мама, и я – мы очень этого хотим. Произошедшее с нами – редкость. Доктор говорит, что это не помешает твоей маме выносить ребенка в будущем.

Тори: Мне плохо. Мне бы хотелось попрощаться с малюткой.

Джастин: Ты выглядишь очень грустной. Похоже, ты чувствуешь себя опустошенной.

Джастин показывает ей, что понимает ее и может спокойно принять ее печаль.

Тори: Да. Я чувствую ее прямо здесь, здесь и здесь. (Она показывает на свои глаза, живот и сердце.)

Джастин: Давай позже поговорим с мамой обо всем этом. Согласна?

Тори кивает.

Обратите внимание на то, что не сделал Джастин в этой беседе. Не было никаких намеков на то, что Тори врет маме, приходит поздно или кричит на нее. Он понял, что, прибавив эти вопросы к уже достаточно эмоциональному разговору, он пристыдит девочку и заставит ее обороняться, а это разрушит их шансы на спокойный и продуктивный диалог. Они с ее мамой разберутся с этими проблемами позже.

После ужина мама просит Тори уделить ей несколько минут на разговор.

Мама: Тори, прости, что набросилась на тебя сегодня. Я была очень расстроена твоими словами. И тем, что ты не сказала мне, что идешь на пикет. Как же так?

У мамы было несколько часов, чтобы справиться со своими эмоциями, и теперь она может извиниться и описать поведение Тори как можно более бесстрастно.

Тори: Ты бы не поняла этого.

Джастин: Почему ты так говоришь?

Тори (смотрит на папу): Ты знаешь, мы уже говорили об этом.

Мама: Ты думала, я рассержусь, потому что мы не согласны с твоим мнением? Мы уважаем твое мнение и твои убеждения, Тори. Мы всегда поощряем тебя в исследовании различных взглядов на мир. Я думаю, мы никогда не говорили об абортах, потому что это никогда не казалось действительно важной темой для нашей семьи. Теперь я вижу, что мы должны были обсудить это. Но как только речь зашла о беременности, все произошло так быстро, что у нас не было времени сесть и обсудить этот вопрос с тобой.

Мама вводит идею о том, что иметь различия во мнениях внутри их семьи нормально и что дискуссии о них важны и приветствуются.

Тори: Так я могу продолжать ходить на эти пикеты?

Джастин: Давай поговорим об этом подробнее. На этой неделе ты не можешь пойти на пикет, потому что ты соврала маме. Ты должна рассказывать нам о своих планах даже тогда – вообще-то, особенно тогда! – когда полагаешь, что мы их не одобрим. И ты должна быть дома не позже времени, о котором мы договаривались. Если ты не сможешь соблюдать эти условия, нам придется постоянно следить за тем, где ты находишься и чем занимаешься, но тебе это не понравится.

Тори: Так нечестно!

Хотя мама и папа ясно дали понять, что они открыты для чувств и мнений Тори, они не собираются игнорировать ее поведение. Они обозначили, на что пойдут, если она ослушается, и, хотя Тори возражает, они будут твердо придерживаться избранного курса.

Мама: Ну, это может показаться несправедливым, но мы думаем, что это закономерное последствие твоего поступка. Мы с папой несем за тебя ответственность и хотим, чтобы ты поняла: мы не потерпим вранья. Мы все еще хотим знать, чем ты занимаешься вместе с молодежной группой. Мы рады, что она тебе важна. И больше всего на свете мы любим тебя и хотим убедиться, что у нас есть возможность обсудить твои сильные чувства, чтобы они не накапливались внутри и не становились причиной нарастания гнева и грусти.

Вместо того чтобы закончить разговор на непослушании дочери и