Книга Дракон не дремлет - Джон Майло Форд

–Очень хорошо, Дикон, факты. Следующий король Англии принадлежит Антони Вудвиллу телом и, очень возможно, душой. Риверс едет вЛондон с вооруженными людьми, чтобы вручить короля сестре. Сейчас, если письма милорда Гастингса возымели действие, у нас больше людей, чем уРиверса.– Бекингем тоже встал и, глядя Ричарду в лицо, заговорил торопливо:– Если ты не завладеешь королем до того, как он вступит вЛондон, ты не завладеешь им никогда.

–Мы говорим о сыне моего брата.– Ричард крепко стиснул рукоять кинжала, потом повернул ее.– Впрочем, нет. Он уже не просто мальчик.

–Но еще и не король,– тихо вставил Рэтклиф.

Ричард посмотрел на него с удивлением.

Бекингем продолжал:

–Как марионетка в руках Вудвилла, он может сгубить многих достойных людей.

Он скрестил руки и уставился в пол. Пламя в камине пыхнуло и рассыпалось искрами.

Ричард налил себе арманьяка, выпил.

–Где были Риверс и король, когда получили известие?

–В Ладлоу,– ответил Бекингем.– По каким-то причинам они выехали только через десять дней.

–Тирелл?– спросил Ричард.

Немного помолчав, сэр Джеймс ответил:

–Быстрыми переходами мы можем быть вНортгемптоне раньше их.

–Мне это не по душе,– нервно проговорил Бекингем.

–Что, Гарри, храбрости сразу поубавилось?– с решительным видом осведомился Ричард.

–В Нортгемптоне умер мой отец.

–Знаю. И знаю, что он там пытался сделать.– Ричард посмотрел Бекингему в глаза.– Он пытался не допустить, чтобы короля захватили в плен. Проклятье, Стаффорд, мой отец погиб меньше года спустя, пытаясь стать королем. И когда твоего родителя убили, его голову не насадили на пику – в бумажной короне, чтобы потешить богиню-суку. А рядом не насадили на пику голову твоего брата, так что не рассказывай мне, какие места сулят беду. Тирелл.

–Милорд?

–Мы едем вНортгемптон. Но мы не устроим там засаду на законного короля Англии. Мы выслушаем, что Антони Вудвилл скажет нам сам. По крайней мере, речь его будет изящна, возможно, даже поэтична.– Ричард умолк, а когда заговорил снова, гнев его уже стих.– Есть какие-нибудь возражения, милорд Бекингем?

–Никаких, милорд Глостер,– с облегчением проговорил Бекингем.

Герцоги ушли, оставив трех капитанов наедине с арманьяком. После того как каждый налил себе по большому кубку, Димитрий сказал:

–Я слышал об этом Антони Вудвилле вЕвропе как об ученом и славном рыцаре.

–Лучшем рыцаре Англии?– уточнил Тирелл.

–Да,– с легким смущением ответил Дими.– Так говорили. Но ведь это же не может быть правдой? Если он… в ссоре…

Тирелл сказал:

–Это, вероятно, правда. В том-то и загвоздка.– Он допил кубок, постучал по бочонку.– Если прикончите его вдвоем, будете завтра блевать где-нибудь подальше от меня?– Он ухмыльнулся.– Не люблю быть единственным разумным в толпе.– И вышел.

Рэтклиф налил доверху оба кубка, свой иДими.

–Мне этого хватит, а вы как знаете.

–Насчет сэра Антони Вудвилла…

–Вы хотите сказать, что два года служите Ричарду, и никто не рассказал вам про Фрэнсиса Ловелла?

Дими мотнул головой.

–Он был воспитанником графа Уорика в то же время, когда Ричард жил в доме Уорика. Чуть моложе Ричарда, но самую малость.

–Герцог сказал мне, что он и герцогиня Анна были самые младшие.

Рэтклиф начал вставать.

–Полагаю, я слишком много выпил и слишком много наговорил…

Димитрий поймал его за рукав.

–Я поверю, что он не сказал мне по какой-то причине, если вы поможете мне эту причину разгадать.

Рэтклиф снова сел.

–Поймите, меня там не было, когда это случилось. Ну да ладно, слово не воробей. Ричард иЛовелл были очень, очень близки, как бывает с мальчиками, которые мужают вместе… видели такое? Я видел, хотя со мной такого не было.

–Видел,– сказал Дими, стараясь не думать ни о чем, кроме слов Рэтклифа.

–Они даже вместе приняли его… вашу религию. Подробностей я, разумеется, не знаю. Однако примерно через год был турнир, такой, на который каждый является сказочным героем. Ричард иЛовелл были Балин иБалан, братья. Антони Вудвилл был Рыцарь с золоченым копьем – слышали про такого?

–Нет,– ответил Дими, но вроде бы начал понимать.

–Он был одним из сыновей волшебницы Морганы, а мать Антони, Жакетта, была ворожеей – то есть на самом деле, и все это знали. Так что шутка была довольно странная, но на турнирах любят такие шутки.

–Кажется, я понимаю,– сказал Дими.– Вудвилл убил Ловелла.

–Конный поединок с копьями. Все до единого сказали, это была случайность. Ловелл так неловко наклонил щит и голову, что когда Вудвилл ударил копьем… отлетело и то, и другое. После этого он начал мешать военные занятия с книгами. Разумеется, пошли разговоры про черную магию, нарочно испорченное снаряжение и прочие глупости.

Дими кивнул:

–Но если Ричард его простил, думаю, это одно и важно, а не то, что говорят другие.

–Вы, значит, еще не все поняли. Миддлгемские мальчики были Балином иБаланом. Близнецами, с одинаковым оружием. И они решили разыграть любимую шутку близнецов. Ловелл выехал на поле со щитом Ричарда и вего шлеме. Пока его голову не выудили из шлема, все думали, что Вудвилл убил Ричарда.

–Риверс!– сказал Ричард.– Антони, добрый вечер. Заходите, холодно. Впрочем, не так холодно, как вУэльсе… если мне позволено оскорблять Уэльс в вашем присутствии.

Вошел Бекингем, держа в одной руке стакан с вином, в другой – мясной пирог.

–Можешь оскорблять его даже в моем присутствии, Дикон. Добрый вечер, Риверс. Мучает ли вас голод?

–Должен признать, меня мучает любопытство,– медленно сказал Риверс.– Вы сказали, что хотите поговорить о короле за обедом. Я не ожидал застать ирландскую тризну.

–На этом пиру мертвого тела нет,– ответил Бекингем.

Риверс возразил:

–Есть тело Эдуарда.

–Да. Что ж.– Ричард свел ладони вместе. Голос у него был серьезный, но не злой.– Да, я в черном. Я еще не снял траур по Эдуарду. Однако если вы хотите слез, наступите мне на ногу; слезы у меня кончились раньше, чем братья.

Несколько мгновений Риверс бесстрастно молчал, затем проговорил:

–Я показал себя очень неучтивым гостем.

–Тогда объявим, что ничего не было, и начнем заново.– ИРичард с преувеличенной веселостью произнес:– Добро пожаловать, Антони Вудвилл, лорд Скейлс, граф Риверс. Скажите, вы замерзли, устали и голодны?

Теперь Риверс улыбался: