Книга Сожженные девочки - С. Дж. Тюдор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне тоже было бы сложно себе это представить.
– Расскажите мне о пожаре.
– Лукас подружился с девочкой по имени Иви. Она тоже была своего рода белой вороной. Тихая, застенчивая. Они постоянно были вместе. Я думала, что эта дружба может пойти на пользу обоим.
– А потом?
– Она его бросила. Группа девочек взяла ее под свое крыло, и она больше не захотела знаться с Лукасом Ригли. Вы же знаете, какими бывают девочки в этом возрасте.
На самом деле не знаю, потому что Фло никогда не состояла в этих девчачьих группировках. И она очень, я бы сказала, истово предана своим друзьям. Я была такой же.
– Лукас был подавлен, – продолжает Инез. – Его поведение стало еще более непредсказуемым. Он пропускал занятия. С ним вечно что-то случалось. Иви жаловалась на то, что он ходит за ней следом, околачивается вокруг ее дома.
– Какое это имеет отношение к пожару?
– Иви была той девочкой, которая чуть не погибла во время пожара.
Я примолкаю.
– Была среда. Иви поручили убрать какое-то спортивное снаряжение после физкультуры, которая была последним уроком. Кто-то запер ее в подсобке.
– Где был учитель?
– Учительница не знала, что она там. Она думала, что все ученики уже ушли.
– Очень ответственно.
– Нет. Но мы все совершаем ошибки. Позже Лукас пробрался в школу и поджег спортзал.
– И вы совершенно точно знаете, что это был Ригли?
– Кто-то заметил, как он убегал, насторожился и решил разобраться. К счастью, пожар не захватил подсобку и кто-то услышал, как Иви зовет на помощь.
– Как насчет осязаемых улик? Спички. Бензин на одежде.
Она вздыхает:
– К тому времени, как его допросили, он успел побывать дома. Он мог переодеться и помыться.
– То есть, другими словами, настоящих улик нет.
– Иви сказала мне, что это был он. Она призналась, что несколькими днями ранее он поймал ее на игровой площадке и сказал, что она сгорит.
– Дети часто говорят плохие вещи.
– Да. А бывают просто плохие дети.
Я изумленно смотрю на нее.
– Как насчет «поведение в подростковом возрасте никак не определяет личность человека»?
– Как правило, не определяет. Но иногда попадаются дети, которые не просто терзаются обычной подростковой тоской. И дело не в их происхождении или воспитании. У них просто неправильная комплектация. Это не подлежит ремонту. Говоря начистоту, Лукас Ригли внушал мне страх. Я все время боялась того, что еще он может сделать.
– Вы поэтому исключили его из школы?
– Его не исключали. Подробно обсудив все с его матерью и родителями Иви, мы решили, что будет лучше всего перевести его в другую школу.
– А Иви?
– Она осталась в нашей школе, но ее успеваемость резко снизилась. Она стала подавленной и замкнулась в себе. Однажды утром мама пришла ее будить и обнаружила, что в спальне ее нет. Иви повесилась в маленькой рощице в конце их сада.
– О боже. – По моему телу пробегает дрожь. – Какая трагедия.
– Эту историю замяли, а вскоре ее родители уехали из города.
– И все же вы рассказали об этом Эмме Харпер. Почему?
– Несколько месяцев спустя я навещала подругу в Хенфилде и увидела Роузи с мальчиком.
– С Лукасом Ригли?
– Да. Мне показалось, они очень… дружны.
Это заставляет меня нахмуриться. Сверхпопулярная Роузи дружит с неуклюжим подергивающимся Ригли? Как это понимать? Разве она вместе с Томом не столкнула его давеча в колодец?
– Когда это было?
– Вскоре после того, как он перешел в новую школу.
– Значит, вы испугались, что Ригли может сделать с Роузи?
Она смеется:
– Нет.
– Простите?
– Роузи Харпер способна за себя постоять. Я испугалась того, что они способны сделать вместе.
Я пытаюсь это осмыслить.
– И что сделала Эмма?
– Думаю, она запретила Роузи с ним общаться.
– Вот так просто?
Моя собеседница слегка пожимает плечами:
– Я больше ни разу не видела их вместе, хотя подростки бывают изобретательны.
Это уж точно.
– Как насчет матери Ригли?
– Как и многим матерям, ей было сложно увидеть отклонения собственного ребенка. Честно говоря, она кажется мне немного странной и слишком погруженной в свое сочинительство. Похоже, она посвящает больше времени этому вымышленному шабашу ведьм, чем собственному сыну.
У меня в голове что-то с громким хрустом становится на свое место. Хрясь.
– Простите, вы сказали сочинительство. Она писательница?
– Да. Молодежный автор. Ее книжки пользуются популярностью у некоторых школьников.
– Как ее зовут?
– Аннетт Ригли, но вам она может быть известна под псевдонимом Саффрон Уинтер.
Рядом с входной дверью висит табличка «Торговым агентам и непрошеным гостям вход воспрещен». Надо быть очень целеустремленным, чтобы сюда дойти. Я не уверена, что даже свидетели Иеговы на это способны.
Дом Саффрон Уинтер с дороги не видно. Нет даже указателя. Только помятый почтовый ящик в конце длинной изъезженной дорожки. У дома припаркована машина. Пыльный красный вольво. Значит, кто-то дома есть.
И хотя я совершенно определенно – непрошеный гость, я нажимаю на кнопку звонка. Ответа нет. Но машина здесь. Я снова на нее оглядываюсь, и что-то привлекает мое внимание. Сорняки вокруг колес, которые выглядят слегка подспущенными. Ладно. Значит, Саффрон какое-то время никуда не ездила. Возможно, она ходила пешком или пользовалась автобусом. Так что само по себе это не должно вызывать подозрений, и все же…
Я оглядываюсь на дом. Сказать, что он явно заброшен, нельзя. Трава подстрижена, шторы отдернуты. Но и нельзя наверняка утверждать, что здесь кто-то живет. Дом кажется пустым. Он похож на декорации, которые используют на съемках. Издалека они выглядят убедительно, но вблизи сразу видно, что это всего лишь фасад. Я снова звоню в дверь. Затем коротко стучу три раза.
Отступив на шаг, я осматриваю окна, надеясь заметить чье-то лицо или дрогнувшую штору. Может, ее действительно нет дома. Но что-то меня беспокоит. Насчет Саффрон Уинтер. Насчет Ригли. Насчет всего этого. Если она получила мое сообщение относительно преподобного Флетчера, она должна знать, кто я. Почему же она не ответила? И почему не связалась со мной после всего, что произошло вчера вечером? Почему в последний раз ее видели еще до похорон Флетчера больше месяца назад?
