Книга Завхоз Вселенной - Ярослав Веров

– Игорем.

– Меня можешь называть генералом. Да, война. Ушёл я пацаном, а вернулся капитаном. С двумя осколками. Говорят, война – мать родна. Та была мачехой. Всех нас покалечила. Что-то нарушила в нас. После войны остался в армии, до генерал-майора дослужился. Укреплял обороноспособность государства. А государство – пшик, и нету. Тебя по заданию посылали, сынок, или сам, по велению сердца?

– По заданию.

– Это хорошо. Развелось сейчас любителей крови. Видел таких? Ясное дело – видел. На войну даже из патриотических чувств идти нельзя. Чувства – слабый помощник. До первой пули. Чирикнет у виска – и все чувства померли. Только страх остаётся. Бывали дни, что зубы у меня стучали так, что два дня идут бои – два дня лязгаешь, неделю – значит, неделю. Без страха воевать нельзя. И ещё, чем опаснее, тем больше отупение. Все тупые были. От командира до солдата. Потому что война, да ещё такая – нечеловеческое дело. А что сейчас? Театр, а не война. Цирк. Ты тех хвалёных американских рейнджеров видел?

– Как вас, – ответил Игорёк.

– И что, скажешь – солдаты?

– Выглядят браво.

– А на настоящей войне должны выглядеть, как дерьмо. На настоящей войне не до бравой осанки. О жратве думаешь, да о том, как бы отоспаться. Хреново знаешь кому?

– Кому?

– Младшему командному составу. Кому в атаку ходить. Отупение страшное, а надо что-то решать. Солдат пожрал, покурил и доволен, что его не трогают. А ты должен бдеть. Ну, спасибо, – генерал поднялся. – Уважил старика беседой. Вот уезжаю, машина уже ждёт.

– Не подбросите в город? – спросил Игорёк, уже видя наперёд, что «дед» согласится.

– Могу подбросить. Как поешь, подходи к парковке, боец. Без долгих сборов.

Игорёк кивнул и занялся вплотную ужином.

В стёкла генеральской «Волги» хлестали косые струи дождя. Немолодой водитель был неразговорчив и не любитель быстрой езды. Машина неторопливо ползла по просёлочной дороге, выбираясь на Подушкинское шоссе. Генерал интересовался ситуацией в Ираке, деликатно обходя вопрос, чем именно там занимался Игорёк. Ничего нового, что не было бы известно из телепрограмм, Игорёк сообщить не мог.

– А в санатории, значит, не добыл? – заключил «дед».

– Не добыл, – переставил ударение Игорёк.

– Барвиху композиторы не жаловали. Вот глава союза композиторов Тихон Хренников прямо в пижаме спасался бегством, на заднем сиденье машины схоронившись. А военные «Кремль» уважают. Георгий Константинович здесь писал свои мемуары. Читал?

– Нет, – бесстрастно сказал Игорёк.

– Военный человек должен читать маршала Жукова.

– Я ближе к композиторам, чем к военным.

– В Ираке, наверно, симфонии сочинял. Может ты – новая формация, как там их – военные хакеры? Электронная разведка? Их ещё «клавишниками» называют. – Не дождавшись ответа, спросил: – А сейчас чего с места сорвался?

– Да так. Надо срочно с двумя людьми встретиться.

Генерал в ответ кивнул, точнее, клюнул носом и задремал.

– С этими двумя ты и так скоро встретишься, – раздался незнакомый, ровный, без эмоций голос.

Голос исходил с пустующего рядом с водителем места.

– Глупостями заниматься тебе не позволим.

Водитель как сомнамбула крутил баранку, куда-то вёл машину. Урчал двигатель, машина словно бы ехала, но никуда не перемещалась.

Незримый собеседник продолжал:

– Это не Реализация. Там ты мог силой мысли убить жизнь на планете. Мог, при случае, разорвать Юпитер или погасить Солнце. Здесь для таких, как ты, установлены чёткие законы.

– Ты ещё кто? – уже ничему не удивляясь, спросил Игорёк.

– Мы – Стражи. Отдел иллюзий.

– Это вас Хомоед назвал иллюзорщиками?

– Нас.

– Значит, тоже Служба Абсолюта?

– Напротив. Конкурирующая организация.

– И что конкретно вам во мне не нравится?

– По правде сказать, всё. Выкинь из головы глобальные замыслы. Проблем тебе и без них хватит.

Игорёк уставился на застывший ночной пейзаж. На вставшие у машины ротой караула сосны.

– Время останавливаете. Могучие, говорите?

Он сделал попытку внушить «Волге» истинное движение, что она не делает вид, а на самом деле едет по шоссе. Но ничего не выходило.

– Нет, – произнёс тот же голос. – Ты выбрал относительный мир, а здесь последнее слово за нами. Мы определяем, что получит статус реальности, а что нет. Мы продемонстрировали тебе один раз наши возможности и твои пределы. В метро. Помнишь?

– Ясно, – процедил сквозь зубы Игорёк. – Одной загадкой меньше. И что вы предлагаете?

– Играть по общим правилам.

– А если я откажусь?

– Твоё право. Но силы превращать, по своему произволу, свои желания в реальность у тебя нет.

– У Реализованных, выходит, есть?

– Они могут только то, что не запрещено нами. Они играют по правилам.

– И Кремлёвцы по правилам?

– Все живут по правилам. Вообразить что-то, что выходит за их рамки, не могут ни смертные, ни бессмертные. Иначе они встанут вровень с великими духами.

– Это ещё кто?

– Ты не знаешь основ жизни. Ты – никто, – голос упал до шёпота и смолк.

Сосны ровной чередой поплыли мимо. «Волга» вновь двигалась, водитель уверенно вёл машину.

Перед выездом с Подушкинского шоссе на Рублёво—Успенскую трассу со стороны Рублёвки сверкнули фары, и дорогу перегородил чёрный лимузин. Генеральский водитель мягко затормозил, бампер «Волги» замер в нескольких сантиметрах от лаково сверкающего борта.

– Что за хрень? – пробормотал водитель.

Из лимузина вышли четверо. Невысокий человек в строгом костюме, и с ним трое крепких парней, среди которых имелся негр. Один из молодых людей зашёл за «Волгу».

Невысокий человек раскрыл зонт, обогнул лимузин и, приблизившись, постучал в окошко «Волги».

– Чего надо? – осведомился Игорёк, приопустив стекло.

– Mr. Khromov? – произнёс невысокий.

– Yes, I am, – в тон ответил Игорёк.

– Господин Хромов, – иностранец перешёл на русский язык, – предлагаю занять место в моей машине.

– В случае моего отказа, у вас имеется разрешение на применение спецсредств? – произнёс Игорёк, скорее утвердительно.

– Exactly. Мы будем вынуждены. Это повлечёт ненужные жертвы. – Иностранец глянул на спящего генерала.

Игорёк кивнул, приоткрыл дверцу и оглянулся на «деда» – попрощаться. Генерал, проснувшись, открыл глаза, поднял голову, спросил: