Книга Пропавшие - Эдвин Хилл

Повисла тишина.

– Хорошо, я с ней завтра поговорю.

– Кейт с ней поговорить не хочет?

– Не стоит ее будить. Да и кто знает…

– Да, не угадаешь, – согласилась Эстер. – Утром приезжай на остров. Полиция нас пока не отпускает.

– Будем с утренним паромом.

У Эстер пересохло во рту, но она сглотнула и сказала:

– Ты мне нужен. – Ей тут же захотелось поймать эти слова и засунуть их назад.

– Я тоже тебя люблю, – ответил Морган.

Именно это Эстер и хотела услышать.

Она поднялась в комнату, где Дафна сидела на кровати. Эстер бережно уложила Итана на постель и пригладила ему волосы.

– Давно ты вернулась? – спросила она.

– Пару минут как, – ответила Дафна. – Ко мне было много вопросов.

– Ты рассказала правду?

– Сколько могла.

– Тогда, я думаю, все будет хорошо.

Дафна кивнула на спящего мальчика:

– Не отдала?

– Хочу убедиться, что с ним все будет нормально. И сейчас. И завтра. Всегда.

– Он не твой.

– Он вообще ничей, – напомнила Эстер, убирая за ухо волосы и целуя мальчика в щеку. – У всех должен быть кто-то.

Потом она достала бумажник, в котором позади карточек хранила, на всякий пожарный, двести долларов наличкой. Вынув деньги, сложила купюры пополам и спрятала под лампой у телевизора.

– Ложись спать, – сказала Дафна. – Будет как в старые добрые, в Олстоне. Только ты да я.

– Сегодня нас трое.

– Ты поняла, о чем я.

– Присмотришь за ним пару минут? – попросила Эстер и ушла в душ, где встала под струи горячей воды в надежде вновь ощутить себя чистой, смыть переживания дня, пусть даже потом все равно придется заново надеть пропахшие дымом вещи, которые она не меняла вот уже несколько дней. Когда она вернулась в спальню, деньги из-под лампы никуда не делись.

Итан к тому времени проснулся, а Дафна забралась к нему на кровать и изображала слона, потом – шимпанзе. Изобразить она могла любое животное. Эстер вспомнила, как завороженно наблюдала трехлетняя Кейт за матерью в образе львицы. Сейчас она следила за представлением, пока Итан наконец не уснул, а после забралась в постель. Мягкий матрас, теплая Дафна. А без света можно было представить себя в любом времени и месте.

– Мне стать гиеной? – спросила Дафна. – Или гориллой?

– Тс-с, разбудишь.

В молчании прошло, казалось, несколько часов. Они лежали, прислушиваясь к дыханию друг друга, а когда Дафна попросила:

– Расскажи про Кейт, – слова полились сами собой.

Эстер рассказала про кролика Себастиана и как они сами делали дома пластилин. Рассказала, как день за днем безуспешно пыталась отвести Кейт в садик. Как раскачивала Кейт на качелях под счет, когда они учили цифры и числа. Не рассказала она только о своем сердце – как оно странствует следом за Кейт, как бьется в унисон с сердечком племянницы и что она даже в мыслях не может представить собственного ребенка, ведь если она полюбит кого-то или что-то сильнее, чем Кейт, это сожрет ее.

– Вот я, наверное, испортила Кейт жизнь, – сказала Дафна.

– У детей память короткая, – ответила Эстер. – А Кейт тебя любит. Всю тебя, без остатка.

– А я люблю ее, – сказала Дафна с задержкой, которая зародила в душе Эстер надежду.

– Утром ее привезут. Они приедут на пароме, Кейт отпустит меня и станет твоей. – Эстер помолчала и добавила: – Полностью твоей, снова.

– А она захочет?

– Ей ничего другого и не надо.

В эту игру Эстер играть умела. Лучше Дафны. Лучше любого.

Наступило утро, в окно уже проникал свет, а Эстер все еще лежала в постели. И слушала.

Дафна дышала тихо, если не сказать слабо. Лицо ее было спокойное, умиротворенное, как когда они спали вместе в комнате общаги, в своей квартире или в те длинные ночи, когда Кейт только появилась в их сомервилльском доме.

Дафна пошевелилась, и Эстер закрыла глаза. Замерла, когда Дафна села и нерешительно, не зная, будить или нет, положила руку ей на плечо. Настал один из тех моментов, когда решается будущее. Можно было сказать: «С добрым утром», лишить Дафну всякого выбора. А можно было чуть дольше притвориться спящей и дать ей решить за себя.

Прогудел, заходя в порт, утренний паром из Бар-Харбор.

Дафна спустила ноги с кровати, посидела немного и наконец встала. Упал с прикроватной тумбочки на пол будильник. Не специально ли Дафна уронила его – посмотреть, что сделает Эстер? Может, знает, что, если Эстер не откроет глаза, это будет значить, что можно уйти? Дафна собралась, постояла в дверях… и ушла.

Однако Эстер все равно лежала неподвижно, пока не отбыл паром.

Когда же она встала, то под лампой вместо двухсот долларов лежала записка от Дафны:

Дело в том, что меня тяжело любить, а уж нравлюсь я вообще мало кому. Тебе я почему-то нравлюсь, и ты меня любишь. Ты хороший друг. Я тебя тоже люблю. Сильнее, чем ты думаешь. Не ищи меня.

Эстер перечитала записку, потом сложила листок и убрала в бумажник вместо двух сотен долларов. На память.

Чуть позже она стояла на улице, и ветер развевал ее волосы. Ловцы омаров возвращались и уходили в море. Эстер стояла на пирсе, держа Итана за руку.

– Мамотька плидет? – спросил он.

– Не сегодня.

Эстер приготовилась к шквалу вопросов, но Итан, похоже, понимал, что его ждет тяжелая правда.

– Я скутяю по ней, – сказал он.

– Я знаю, – ответила Эстер.

Вдалеке показался паром. Эстер не терпелось увидеть Моргана и Кейт, несмотря на то что ждало их впереди. Она придумает, найдет нужные слова и объяснит, что произошло и как она поступила. Расскажет Кейт историю, поможет ей понять, куда опять пропала мама. А Моргану расскажет правду и будет надеяться, что он ее все же простит.

Рядом у перил встала Барб Келли.

– Вот это ночка, – сказала она. – Как вы ушли, явился Рори. Такого мне рассказал, хотя вы, думаю, кое-что и так знаете.

– Я не знаю ничего, – ответила Эстер.

– А где Дафна, знаете? Мне надо с ней поговорить.

– Ушла, – сказала Эстер. – Уехала на утреннем пароме. Сейчас она может быть где угодно.

– Жаль, что не осталась. Теперь придется искать ее.

Ничего у полиции не выйдет, как бы они ни старались. Уж больно здорово Дафна умеет исчезать.

– До пожара, – продолжила Барб, – мы обыскали ее комнату в доме и кое-что там нашли. Проверили. Обычно все эти тесты занимают несколько недель, но у нас на руках мертвый коп.