Книга Тропа смерти - Ярослав Коваль

— Слушайте, я, похоже, поняла, что это за штуковина такая.

— Ну, и что это? — офицер в задумчивости выкромсал кусок сырого мяса с остатка туши, бросил на угли. — Пригодится?

— Уж не знаю… — она вдруг усмехнулась, и из этой её улыбки глянуло на нас воплощение поймавшего нас в плен мира и самой демонической сущности женщины. Наверное, с такими глазами они отправляют любящих их мужчин на смерть. С такими глазами изводят их и заставляют изнемогать от любви и ненависти. — Смотрите сами. Я б сказала, что это — приспособление для телепортации.

— Угу… — Ниршав равнодушно кинул в рот последний кусок «пирога», прожевал.

А потом, видно, пришло понимание. Глаза округлились, несколько мгновений он, позабыв, что надо бы разогнуться и заодно подобрать нижнюю челюсть, смотрел на Аштию снизу. Потом захлопнул рот, выпрямился, прочистил горло.

— Чего? — Женщина развела руками. — Что это такое?

— Телепортационная…

— Телепортационная система?! — Офицер вскочил. — Куда? В каких рамках?!!

— Не могу с уверенностью сказать, но, как понимаю, действует он в рамках системы и по крови.

— По крови?! — Он слышно глотнул.

— Да, Ниш, по крови, — она повела взглядом в мою сторону. Бешеный взгляд, затаённый. — Поясняю для неграмотных. Если я не ошиблась, эта вот крохотная штуковина способна перенести нас в том числе и в человеческий мир. В один из двух. Поскольку параметры нужного мира сюда можно ввести только одним способом — посредством порции живой крови. Крови свежей. То есть артефакт перенесёт нас в мир, где родился тот из нас, кто даст свою кровь для этой цели, — Аштия снова развела руками. — То есть у нас два варианта. Ведь мы с Нишем — уроженцы одного мира. Ты, Серт, — другого.

— Я одного не понимаю, — поспешно бросил Ниршав. — Почему два?

— А сколько же, по-твоему?

— Брось, Аше, ты ж не всерьёз. Ты же не рассматриваешь всерьёз возможность переместиться с мир, где родился Серт.

— Откуда такой вывод?

Офицер захлебнулся воздухом. В какой-то момент мне показалось, что он сейчас задохнётся.

— То есть как?! Ты о чём говоришь?! О чём, чёрт тебя побери! Я не могу поверить, что ты всерьёз. Издеваешься, да?

— Нет. Я не шучу.

— Что? Что «не шучу»?! — Ниршав уже орал. — Нас двое! Двое, а он один!

— Сколько бы ни было.

— Да что, чёрт побери, мы забыли в его сраном мире?! В этих задворках, без магии, невесть где?! Кто он там? Младший помощник старшего поливальщика улиц?! И кто мы в Империи, Аштия! Не сходи с ума, чёрт побери!

— А какое это здесь имеет значение?

— Ну как какое? — он изнемогал от непонимания, почему она с ним не согласна. — Как какое?!!

— Обрати внимание на один немаловажный момент, — таинственность сползала с неё, как простыня с тела обнажённой женщины. — Именно Серт вынес этот артефакт оттуда. Он имеет несомненное преимущество.

Ниршав растерянно посмотрел на неё.

— Прости?

— Серт вынес нам этот артефакт. Он будет выбирать первым.

— Что выбирать?! Куда нам двоим идти за ним одним? — мужчина скрипнул мечом, вынимаемым из ножен. — Нет, чёрт побери! Ничего он выбирать не будет. Выбирать будем мы. Потому что нас элементарно больше. И мы — сильнее.

У меня засвербели кончики пальцев. Я без спешки вынул из-за пояса нож.

— Мы? — Аштия приподняла бровь. — Отнюдь. В своих суждениях ты в меньшинстве, Ниш.

— Я не понимаю этого, Аше. Объясни мне — почему?

— Я уже тебе всё объяснила. У Серта — несомненное преимущество, потому что только благодаря ему этот предмет у нас вообще есть.

— Да он никогда не разобрался бы, что это за фигня такая, никогда не справился бы с нею, даже если б ему казнь грозила! Что он без нас?! Он без нас тут, как и там — тьфу!

— Если ты не прекратишь размахивать передо мной своей железякой, — предупредил я, — я начну махать перед тобой своей.

Со сдержанным шорохом в воздух взметнулся диск Аштии.

— Имейте в виду, мальчики, у меня единственной тут есть магическое оружие! — Края диска подёрнула тончайшая паутинка из крохотных ветвистых молний. Очень эффектно и красиво. И страшно. — Так что укоротитесь. Оба. Я сказала — выбирает Серт.

— Объясни мне хотя бы: почему, Аше?

— Потому что это честно.

Она сказала это так просто и буднично, что я решил — послышалось. Немыслимо поверить, что в подобной ситуации кто-то всерьёз, кроме обиженного, конечно, может использовать подобный аргумент. Где в сознании человека располагается «честно» и где — желание вернуться к привычной жизни, к власти, к богатству и влиянию, зависящее, по сути, только от твоей готовности на этом настоять? Ведь с Ниршавом тут не поспоришь, их действительно двое против меня одного. И в моём родном мире они будут ничем, абсолютным и подавляющим ничем.

Но Аштия совершенно спокойно смотрела мне в глаза, и Ниршав, бесившийся до немоты, не играл. Зачем было играть? Он-то знал её лучше, дольше, чем я. И если вспыхнул так ярко, значит, причины были. Взвешивая ситуацию на весах своего здравого смысла и жизненного опыта, я не мог поверить своим ушам и глазам. А верить приходилось.

— Итак, Серт, что ты скажешь?

— Только посмей, — прошипел офицер.

— Заткнись, Ниш! Немедленно! — голос госпожи Солор в эту минуту звучал именно так, как и должен звучать голос Главы Генштаба, одёргивающего зарвавшегося подчинённого. — Серт?

— Я предпочёл бы с вами. В Империю.

Бровь Аштии приподнялась красивой дугой. Всё-таки она привлекательная женщина, каков бы ни был её характер.

— В Империю? В самом деле?

— Да. Да, я понимаю, это, наверное, выглядит странно… Родина, воспоминания, всё такое… Это понятно. И не скажешь, что у вас лучше, чем у нас. Просто, понимаешь… У нас принято прятать настоящее под словесами. Красивыми. Вежливыми. Тактичными. Этому то не скажи, тому — это. Частокол запретов, смысл которых давно потерялся, который создаёт иллюзию всеобщей любви. Три раза «ха-ха» на тему всеобщей любви. Слушаешь какого-нибудь подлеца, который говорит о собственном беспокойстве за общее благо, за жизнь и счастье окружающих, и знаешь, что он нагло врёт, и он знает, что врёт, и все это знают. А это ведь норма! Для нас — норма. А ещё норма, когда общественным благом занимаются те, кто ничего в своём деле не смыслит. Они — как и все, сами себе мысленно изображают такую картинку, какую хотят, и живут себе в картинке, а не в реальном мире. Все так живут. Можешь представить, что получается? Задолбало. Всё — брехня, причём наглая. А самая большая наглость — это форма власти. Придумана якобы в интересах большинства, а в действительности угождает тому, кому повезло дорваться. Обычно — человеку совершенно негодному для правящей роли… Лучше уж как у вас — есть император, и с ним всё понятно. Он умеет править, он сумел власть захватить и удержать, сумел всё обустроить, навести порядок. А значит, завтра будет так же, как было вчера, и через год, скорее всего, тоже будет, как было. Можно спокойно привыкать, рассчитывать, планировать. У нас — не так. У нас только ненормальный или чванливый планирует на двадцать лет вперёд, и верит, что всё будет именно так, как он запланировал… Да, конечно, меня тошнит от вашей кастовости, от абсолютной зависимости низших от высших…