Книга Олений заповедник - Норман Мейлер

— Правильно, Лулу.

— Но если я выйду замуж за Тедди, ничего этого не получится и я начну смотреть по сторонам. Вот увидите. Неужели вам не жаль будет, что я стану такой?

— Лулу, ты никогда не станешь смотреть по сторонам. Слишком ты для этого хорошая. Представим себе самое худшее: появится один-другой, кто тебе понравится, кем ты станешь восхищаться и с кем вздумаешь поиграть, будучи замужем за Тедди. Я бы этого не советовал, но такое все время случается. И знаешь что? Наш шарик от этого, не перестает крутиться.

— Г.Т., вы делаете мне аморальное предложение. Мне стыдно за вас.

— Тебе стыдно за меня? — шепотом произнес Теппис. — Ты сейчас сказала что-то совсем не то. Я ночами не сплю, пытаясь придумать, как спасти твою карьеру, и это твоя благодарность. Ты дикая кошка, вот ты кто. Знаешь, что такое звезда? Она как дивный, скоропортящийся плод. Ты долго везешь его на рынок, а когда привозишь, надо его продавать. И если не успеешь продать, он сгниет. Он уже подгнил. Лулу, я говорю с тобой как мужчина с женщиной. На этой студии немало ответственных людей, которым ты уже осточертела. Да имеешь ли ты представление о том, сколько раз мне приходилось заступаться за тебя? «Лулу нужно дисциплинировать, — говорят они мне, — с Лулу слишком трудно иметь дело. Она не стоит той головной боли, которая возникает у нас из-за нее». Поверь мне, Лулу, говорю тебе, как если бы Бог смотрел сейчас на нас с тобой, ты нажила себе врагов на этой студии, сотни врагов. И если ты не начнешь им угождать, они примутся рвать тебя на куски и обгладывать твои косточки. — Он повысил голос. — Вот какая сейчас ситуация, — уже более спокойно произнес он. — Я не хочу огорчать тебя, но, Лулу, твой рейтинг на шкале Биммлера должен в этом году пойти вверх. В противном случае тебе останется только один путь. — И он указал в пол. — Путь вниз. Ты станешь спускаться ниже и ниже. Станешь стареть, уже не будешь выглядеть так хорошо и не так легко тебе будет получить работу, да и студия не будет тебя поддерживать. А знаешь, что такое студия? Это как крейсер. Посмотри на Айтела. Тебе станет так стыдно, что ты даже фамилию переменишь. И знаешь, чем ты кончишь — станешь девочкой в танцзале, вот кем. Я готов перерезать себе горло — так я огорчен.

— Меня поражает то, что вы опустились до запугивания, — подытожила его тираду Лулу.

— Ты меня не обманешь, — сказал Теппис, — ты до смерти напугана. Потому что знаешь, что я думаю о людях, которые меня подводят. — И вытянув руку, сжал ей плечо. — Лулу, не отвечай мне сразу — это единственное, о чем я прошу. Неужели ты откажешь Г.Т.? Тщательно все продумай. Взвесь свои слова.

Лулу снова разразилась слезами.

— Ох, мистер Теппис, я же люблю вас! — воскликнула она.

— В таком случае окажи мне услугу.

— Да я что угодно для вас сделаю.

— Выйдешь замуж за Тедди Поупа?

— Я готова даже выйти за Тедди Поупа. И я хочу выйти за него после того, как вы все мне разъяснили, мистер Теппис.

— Я не хочу тебя уговаривать.

— Да я бы в одну минуту вышла теперь за Тедди, — со всхлипом вымолвила Лулу, — но не могу.

— Конечно, можешь, — сказал Теппис. — В чем дело?

— В том, что сегодня утром я вышла замуж за Тони Тэннера.

— …

— Мистер Теппис, пожалуйста, не сердитесь.

— Ты врешь.

— Не вру. Мы втихомолку поженились.

— Господи, да как же ты могла сделать мне такое? — проревел Теппис.

— Ничего в этом нет ужасного, мистер Теппис, — сказала Лулу сквозь носовой платок.

— Ты же нарушила обещание. Ты мучаешь меня. Ты говорила мне, что скажешь, если надумаешь выйти замуж.

— Так это было про Серджиуса.

— Так бы и плюнул. Ну какой смысл после этого жить.

— Хотите стакан воды, мистер Теппис?

— Нет. — Он ударил кулаком по ладони. — Я аннулирую этот брак.

— Не сможете. Тони воспротивится.

— Конечно, воспротивится. Он уже нанял адвоката. — Теппис уставился на нее. — И ты тоже воспротивишься?

— Мистер Т., жена обязана быть заодно с мужем — вы сами всегда так говорите.

— Ох, с каким удовольствием я бы вырвал твой язык. Лулу, ты же вышла замуж для того, чтобы поиздеваться надо мной.

— Г.Т., я докажу, что вы не правы, посвятив вам остаток моей жизни.

— Меня тошнит.

— Простите меня, Г.Т.

— Я тебя привлеку к ответу.

— Г.Т., можете меня наказать, но не обижайте Тони.

— Значит, не обижать Тони! Меня тошнит от тебя. Лулу, ты не способна думать ни о ком, кроме себя. Сдохнешь, я даже на могилу твою не взгляну. — И подняв руки, он двинулся на нее. Лулу явно приготовилась бежать. — А ну вернись, — сказал Теппис. — Я не хочу, чтобы ты так ушла.

— Я же боготворю вас, Г.Т.

— Ты меня убиваешь.

— Г.Т, мне не важно, как вы поступите. Я всегда буду говорить: «Да благословит вас Бог».

У него задрожали губы, и он указал ей на дверь.

— Г.Т., пожалуйста, выслушайте меня.

— Убирайся отсюда. Ты просто шлюха.

Она ушла, и Тепписа начало трясти. Он стоял посреди комнаты и трясся.

— Удивительно, что у меня еще не лопнул какой-нибудь сосуд, — громко сказал он. Звук собственного голоса, должно быть, немного успокоил его, так как он подошел к внутреннему телефону, нажал на кнопку и хрипло произнес: — Пришли ко мне Колли, немедленно.

Через несколько минут в его кабинет вошел Муншин.

— Ну, когда звонят свадебные колокола? — спросил он, переступив порог.

— Колли, ты пустельга, — рявкнул на него Теппис. — Ты первостатейный круглый идиот.

— Г.Т.! Что случилось?

— Лулу сегодня утром вышла замуж за Тони Тэннера.

— О Господи, — выдохнул Колли.

— А этот Тедди Поуп. Опустившийся гомик. Я его в крендель скрутил.

— Не сомневаюсь, Г.Т.

— А ты помолчи. Это же была твоя идея. Я теперь умываю руки.

— И правильно сделаете, Г.Т.

— Неужели ты не знаешь, что происходит у тебя под носом? А Лулу преподносит мне свершившийся факт. Так бы и разрезал ее на куски.

— Она этого и заслуживает.

— Меня тошнит от всего этого. Чтоб такой десятицентовый актеришка, низкопробный человек, как Тони Тэннер… Терпеть не могу низкопробных людей. Неужели в мире не осталось ничего классного?

— Вот вы классный человек, Г.Т., — сказал Колли.

— Заткнись. — Теппис заметался по комнате, словно зверь с дыркой в боку, и наконец рухнул в кресло. — Я тебя сотворил, Колли, — сказал он, — и я могу тебя уничтожить. Мне неприятно даже вспоминать, кем ты был, когда я тебя встретил, — двухцентовым агентом, ничтожеством, презренным ничтожеством.