Книга Когда оживают Тени - Сергей Джевага

Люк в офис приятеля оказался приоткрыт где-то на пару пальцев, но обзорные окна плотно закрыты на жалюзи. В щели между дверью и проемом клубилась тьма, но я четко ощущал чье-то присутствие, злость и нетерпение. И поддавшись наитию, остаток пути прокрался на цыпочках, остановился у проема и прислушался.

Изнутри доносилось шуршание и грохот сдвигаемой мебели, шаги и громкое сопение. Неизвестный, очевидно, метался по кабинету и что-то торопливо искал, не сильно заботясь о сохранности интерьера. И я бы мог предположить, что шумит Проныра. Но луч потайного фонарика разбил предположение на мелкие осколки. Хозяева так не поступают.

Во мраке офиса пару раз мелькнул тусклый огонек характерного вида.

Пелену злости с меня будто потоком воды сорвало. По спине царапнуло холодком, а сердце сбилось с ритма.

Что тут, Вестники побери, происходит?..

Первый порыв — распахнуть люк, зычно рявкнуть что-нибудь кровожадное и кинуться в драку. Но я сумел удержаться от глупости. Тихо отошел от двери и притаился за ближайшим углом.

— Проклятые идиоты! Надо ж так спешить, что забыли бумажки. Опять по ступенькам ноги бить! Прибью уродов!.. — послышался сиплый простуженный голос. Скрипнула дверь, и раздались шаги. Неизвестный несколько секунд постоял на пороге в раздумьях, а затем развернулся и решительно направился дальше по коридору.

Украдкой выглянув, я увидел хлипкого мужчину в длинном засаленном плаще, с тонкой шеей и жидкими прядями седины на голове. Торопливо шагал прочь, прижимая к груди какой-то сверток. У дальнего перекрестка остановился и воровато повертел головой, явно вспоминая путь. Тусклый свет лампы высветил в полумраке неприятное вытянутое лицо, длинный крючковатый нос и водянистые глаза. Неизвестный вновь что-то пробормотал, сплюнул и решительно направился к лестнице.

Нечто в движениях и чертах мужчины почудилось смутно знакомым. Но я не позволил себе задуматься, метнулся к офису приятеля. Приоткрыл люк и зашел внутрь, дернул рычаг выключателя.

Лампы зажглись неохотно, словно просыпаясь, неверный свет озарил картину форменного разгрома. Что особенно резало глаза, так как я помнил кабинет как самый заурядный и скучный, какой вообще можно придумать.

Проныра славился маниакальной страстью к порядку. Не признавал какие-либо украшательства, полагая, что красота в функциональности, а не плавных линиях или ярких цветах. Мог улыбаться в лицо тому, кто изрыгал грязные ругательства, но искренне злился, когда личные вещи сдвигали с мест. Да что там, даже лысина всегда выглядела совершенно, идеально гладкой, блестящей — хоть в палату мер и весов отправляй.

И наверное, увидь он сейчас во что превратился офис, лишился бы чувств. Потому что от строгости и системы не осталось ровным счетом ничего. На полу разбросаны порванные и смятые, истоптанные множеством грязных сапог бумаги. Ящики стола свалены в кучу, бюро буквально распотрошили, вывернув папки и расшвыряв картотеку. Полки в шкафах сломаны, свитки и книги свалены еще в одну груду — кто-то явно торопливо листал, сразу отбрасывал, убедившись, что там ничего интересного.

И как сахарный шарик на бисквите из сладких водорослей посреди комнаты стоял сейф — тяжелый несгораемый шкаф последней модели, с кодовым замком и гнозис-защитой. Но тоже безнадежно выпотрошенный, и что интересно — без повреждений, с открытой дверцей.

Такие сейфы крайне тяжело взломать и опытным ворам. А уж я-то кое-что разумел в подобном, так как периодически покупал для добытых вещиц. Вот так, без видимых повреждений хранилище могло выглядеть лишь в одном случае — если замок открыл сам хозяин.

Мысль яркой вспышкой промелькнула в мозгу, а глаза моментально наткнулись на иное — опрокинутый стул, клочок ткани на углу стола, капли подсохшей крови на бумагах. Я пошарил взглядом и отыскал картонные коробки из-под еды, кружку и початую бутылку рома, плед сейчас скомканный и разорванный.

Картинка быстро сложилась воедино.

По-видимому, Коул обитал тут последние несколько дней. То ли опасался чего-то. То ли прятался от меня, или упорно работал… Но не суть.

Главное, застали врасплох. Злоумышленники хорошо подготовились, повредили лифты, чтобы не пустить на этаж работников и тем уменьшить количество свидетелей. По тем же причинам тут не нашлось и охраны, а делец обычно держал при себе одного или двух громил для решения спорных вопросов с особо нервными клиентами.

В любом случае Проныру как-то отвлекли, а потом оглушили. Избили, выпытали кодовую комбинацию сейфа, основательно обнесли офис. И, кажется, не нашли что хотели, иначе б сейчас обнаружил остывающий труп друга. Наверняка связали и утащили для более, хм… близкого знакомства и теплого общения.

Тогда зачем возвращался тот бандит? Вроде бормотал о каких-то бумагах. Решили прихватить ценности? Чего-то испугались или поторопились, забыли добычу. Но жадность заставила вернуться за кушем. Не очень-то профессиональный поступок.

Насколько я знал, артефакты Проныра в офисе не хранил, здраво опасаясь облав гвардов, проверок и ограблений. Но какое-то количество наличности и облигаций держал. На случай если придет срочный товар, за который надо расплатиться сразу.

Шагнув внутрь кабинета, я присел и попробовал красное пятно пальцем. Кровь свернулась, но окончательно высохнуть не успела. А значит, приятеля увели не далее как пару часов назад.

Резко поднявшись, я вышел вон из кабинета. Снаружи остановился и сосредоточился, пытаясь нащупать остаточный шлейф эмоций бандита.

Как правило, с текущим фоном проблем не возникало, но «остывший» след я воспринимал слабо. И вообще возникали определенные проблемы в идентификации. Взять тот случай с Кукловодом в гроте МакМолоуни, тогда работал на пределах возможностей. Однако сейчас получилось на удивление легко. Я почти увидел нить из злости, раздражения и страха, убегающую вдаль. Мысленно проследовал вдоль и ощутил источник — как сгусток дыма или грязи, спускающийся по боковой лестнице.

— Опять ноги бить, — почти слово в слово повторил я слова бандита. Вздохнул и торопливо направился вслед за ним.

К счастью, спуск дался легче, чем подъем. Несмотря на то, что я опять чуть не задохнулся, а к концу пути практически не чувствовал ног. Выбрался в холл, взмокший и растрепанный, пробился сквозь толпу клерков, осаждающую стойку администрации и преодолел шлюз.

Улица почти оглушила звуками большого города, сверканием огней, движением.

Я глубоко вдохнул сырой, пахнувший гниением, человеческими страстями и морской водой воздух. Поднял голову и несколько мгновений всматривался в красноватую мглу, в коей тонули верхушки соседних колонн-зданий. Мерцали иллюминаторы, в дыму двигались какие-то огоньки, виднелись мостки и дороги, канаты курьерских путей, нити проводов, пробежала толстая змея трамвая второго уровня.

Перевел взгляд ниже и всмотрелся в бурлящую человеческую массу вокруг: лица, одежда, запахи, смех, плач, злость и скука. Мимо проехала велотележка уличного торговца, за ней новомодная платформа извозчика на электрических движителях. Прошествовала компания из четверых болгов, хрюкая и посвистывая речевыми аппаратами — словно шарики прокатились. Пробежал озабоченный коммивояжер с пухлым чемоданом, отчаянием и усталостью в глазах. Из ближайшего отделения банка вышла немолодая пара — она в слезах, он с мрачной решимостью на лице. Какой-то рекламный агент в костюме кракена раздавал листовки и приглашал посетить бродячий цирк уродцев в канун Самайна. Причем ничуть не стесняясь стоящего поодаль церковного служку, что собирал подаяния на сладости для сироток в День Всех Святых.