Книга Умоляй, ведьма. Часть 2 - Сильвия Лайм

Его голос звучал так громко и яростно, как поток воды, который с грохотом срывается в пропасть. И вмиг стало ясно, что плотина, которую этот поток наконец прорвал, слишком долго была покрыта сетью крупных трещин. И все равно ей удавалось удерживать стихию внутри много лет. До сегодняшнего дня.

В позвоночник словно ударила шаровая молния, расходясь по нервам паутиной белого огня. В этот миг я наконец увидела то, что было скрыто от глаз.

«Улыбка наследника престола, подаренная молодой ведьме, только-только приступившей к своим обязанностям Медовой колдуньи в коалиции Верховных колдунов Вальтариума. Ее удивительно блестящие белые волосы, выкрашенные в тот безупречный персиковый оттенок, который всегда так нравился принцу. Ее пряди между его пальцев… Музыка, льющаяся словно с самого неба, пока они кружились в танце среди окутанного полумраком сада под светом полной луны. Смех и полет длинного желтовато-золотого платья, усыпанного звездами. Искрящееся шампанское и поцелуи, от которых у меня самой загорелись щеки. Ночи, облака, шелка простыней и ветер в волосах… А потом шуршание пергаментных страниц дорогого, расшитого бархатом дневника. Мелкий убористый почерк, острый наклон букв, резкие слова: королева… королева… королева… И улыбка Сафиры, выводящей буквы зачарованным пером…»

Я резко вздохнула, выныривая из глубокой, залитой прошлым пропасти. И снова посмотрела в глаза принца, в которых плескалась такая многолетняя отрава обиды, что ее, казалось, невозможно смягчить никаким противоядием.

А потом я перевела взгляд вперед поверх его головы.

Там, чуть в стороне, рядом в высокой белоснежной колонной, стояла Иветта. Она поймала мой взгляд и, поджав губы, отвернулась, словно просто гуляла.

Принц увидел, что я отвлеклась от разговора, и тут же посмотрел туда же, куда и я. Уже через мгновение его рот сжался в линию, а лицо побледнело.

– Вы говорили, что ее тут нет, ваше высочество, – заметила я негромко. – Но она есть. Как и всегда.

Альфиан дернул головой, словно пытаясь отогнать назойливую муху.

– Это ничего не значит.

А затем встал, явно намереваясь уйти прочь.

– В любом случае был рад поговорить с вами, ронна Довилье, – церемонно проговорил он.

Однако прежде, чем он закончил фразу, сказала уже я:

– О, и мне было приятно поговорить с вами. Надеюсь, вы будете в добром здравии после всего, что случилось.

– Не переживайте обо мне, ронна…

– И последнее, пока я не забыла, ваше высочество, – перебила я, торопливо склоняясь в поклоне. – Вы можете мне не верить, ведь прошло уже много лет, а Сафира мертва. Увы, она не сможет подтвердить или опровергнуть мои слова. Но слова в дневнике Иветты были написаны именно ею. Сафирой Сирье. Бывшей Первой ведьмой Вальтариума, а вовсе не Иветтой.

Альфиан казался громом пораженным. Его лицо еще сильнее побелело, только глаза светились яростью.

– Ты лжешь, – прошипел он.

И мне окончательно стало ясно, что этим разговором я разбередила настолько старую и глубокую рану, что принц совершенно перестал быть похож на самого себя.

– Как вам будет угодно, – проговорила я, сделав, кажется, первый в своей жизни идеальный реверанс. Моя спина была безупречно прямой, а взгляд холодным и направленным в каменные плиты тропинки. Когда я вновь посмотрела на принца, мое лицо было спокойным, в отличие от его. – Возможно, мои видения лгут. Этого уже никогда не узнать. Но можно быть уверенным в одном: Иветта все же здесь. Несмотря на то, что вы уже никогда не станете королем.

И несмотря на то, что я постаралась сказать последнюю фразу настолько жестко, насколько могла, и настолько уверенно и безапелляционно, что мне самой малость поплохело, Альфиан не торопился грозиться в ответ немедленной расправой. Вместо этого он резко выдохнул и развернулся, глядя вдаль через весь сад. Туда, где стояла грустная черная ведьма Иветта Рефар.

А я тихонько попятилась назад и незаметно скрылась, понятия не имея, чем это все кончится. Но когда я в последний момент посмотрела вдаль, там, под белоснежной крышей одной из мраморных беседок, в тусклом свете восходящей луны темнели две фигуры.

Мужская и женская.

И, кажется, они держались за руки.

* * *

Иветту я встретила уже значительно позже. Кажется, то был день нашей с Дрейгоном свадьбы. Ведь черный колдун с момента нашей несостоявшейся смерти почему-то считал, что мы влюбленная пара и это не обсуждается. Свадьбу тоже назначил он сам, даже не подумав предложить мне выйти за него. Как будто это само собой разумеющееся!

Но это я забегаю вперед. В общем, за час до торжества Иветта немного нервно подловила меня за какой-то колонной и с низким поклоном попросила возможности поговорить.

Кстати говоря, мне тогда уже все стали кланяться! И слуги, и низкородные дворяне, и благородные ронны, и даже дальние члены королевской семьи. Но это я снова забегаю туда, куда надо заходить медленно.

В общем, получив мое несколько беспокойное одобрение и подняв свою светлую, выкрашенную в персиковое серебро голову, моя средняя сестра начала сбивчиво говорить:

– Ты должна меня ненавидеть, я понимаю. Вы должны…

Я не стала ее перебивать и просить называть меня на «ты». Нет уж, я была раньше нищей оборванкой, не достойной чужого внимания, можно теперь немножко побыть и благородной! А может, и не немножко. Вдруг мне понравится?

В тот миг я деловито поправила крупные золотые цветы с бриллиантами, нашитые поверх белоснежного свадебного платья, и милостиво разрешила Иветте продолжать.

Та немного скисла, но кивнула.

Хотелось засмеяться в голос, но это сделала Лягурмелла, которая к тому моменту уже отказывалась покинуть меня даже на миг. Кажется, ей какой-то поганец нашептал, что ее любимая ведьма чуть коней не двинула, и теперь хладнолапая подруга старательно преследовала меня повсюду, то в щеку тыкаясь мокрым носом, но падая на меня сверху с каждой люстры. Это было даже забавно! Но вот священнослужители, которые готовились провести обряд благословенного супружеского союза нового короля Златодольного королевства и Великого наместника Вальтариума Дрейгона Ранвидаля с наследницей Ржавой вдовы, были в ужасе оттого, что во время обряда у меня на плече должна будет сидеть лягушка. Вообще, они перманентно были в ужасе от всего происходящего, но старались держать язык за зубами и широко улыбаться бледными от страха губами.

Не знаю уж, кто их так напугал – король-ворон, восставший из пепла, внучка черной ведьмы, державшей в страхе весь Вальтариум, или лягушка из Гулких топей, чей яд мог убить уже после одного прикосновения. Вот представления не имею!

Но вернемся к Иветте. Последняя моя сестра сперва посинела, потом покраснела, а затем начала говорить:

– Я не имею права просить прощения или надеяться на него. Ведь я не раз вместе с Сафирой пыталась вас убить или навредить вам.