Книга Девушка, змей, шип - Мелисса Башардауст

Ло-ле́ продолжала ждать, так что Сорэйя взяла ее за руку и решила выразить внезапно наполнившие ее сердце эмоции.

– Я очень рада, что мы теперь сестры.

Накопившаяся между ними за последние годы неловкость улетучилась в мгновение ока: Ло-ле́ бросилась на Сорэйю с объятиями, крепко прижав к себе, совсем не опасаясь ее шипов.

– Я тоже, – прошептала она.

Дожидаясь брата, Сорэйя ходила по саду, а за ней вились лозы гулистана. К тому моменту ей удалось убедить большинство лоз отступить с дворцовых стен. Несколько из них она подрезала, чтобы те могли сопровождать ее. Частенько они обвивались вокруг ее руки или талии.

Ей все еще казалось роскошью то, что она может, ничего не опасаясь, находиться в столь открытом другим людям месте. Некоторые из представителей знати все еще поглядывали на нее с подозрением. Однако поддержки Соруша и Ло-ле́ оказалось достаточно для того, чтобы убедить большинство в том, что шахзаде с растущими из нее ядовитыми шипами была с ними на одной стороне.

– Сорэйя!

Она обернулась и увидела спешащего к ней Соруша. Это зрелище показалось ей нереальным. Сорэйя даже подумала, что видит это во сне. Но тогда она провела по одному из торчащих из ее пальца шипов и удостоверилась в действительности происходящего.

За последние несколько недель они нечасто виделись. Соруш был занят тем, что возвращал себе трон. Теперь, когда Симург вернулась, а дивы перестали представлять опасность, он мог наконец-то заняться реформами, о которых мечтал их отец. Сорэйя же взаимодействовала с пэри́к: вместе они старались хотя бы частично восстановить город от причиненного дивами ущерба. Однако Сорэйя не забыла жеста Соруша в день битвы, а потому тепло улыбнулась ему, когда он приблизился к ней.

– Извини, я весь день собирался с тобой поговорить, да никак не мог найти времени.

– Нет нужды в извинениях, – ответила Сорэйя, хоть они оба прекрасно понимали, за что он извиняется. – Но и ты меня прости.

Они стали прогуливаться, идя бок о бок. Между ними повисла неловкая тишина, которую в конце концов нарушил Соруш.

– Вскоре наступит лето. Придворные готовятся покинуть Гольваар… и я бы хотел, чтобы ты отправилась вместе с нами.

– Я стану любопытным дополнением к твоей свите, не правда ли? – рассмеялась в ответ Сорэйя.

– Я серьезно, – сказал Соруш с серьезным лицом, остановившись. – Я с радостью приму тебя в свою свиту.

Сорэйя задумалась над его предложением, гадая, как бы она отреагировала на него год назад. Была бы она признательна или напугана? Однако, как бы ей ни хотелось быть частью придворной жизни в прошлом, но сейчас это желание прошло.

– Я очень ценю твое приглашение, правда. Однако не думаю, что приму его. Я люблю свой народ и выполню свое обещание о его защите. Однако я нашла иное место, в котором ощущаю себя как дома.

– Куда же ты отправишься?

– Она уйдет вместе с нами, – раздался голос сверху.

Они подняли головы и увидели свесившую с ветви дерева ноги Парвуанэ.

– Когда ты вернулась? – спросила Сорэйя, невольно улыбнувшаяся при виде Парвуанэ.

– Только что, – ответила она, грациозно слетев с дерева на крыльях. – Однако у вас двоих были такие серьезные лица, что я решила вас не отвлекать.

Парвуанэ подошла к Сорэйе и поцеловала ее в щеку.

– Думаю, мы почти закончили. Еще несколько дней, и никто и не подумает, что по городу пронеслась орда демонов, – продолжила див.

Соруш откашлялся и нервно переступил с ноги на ногу.

– Спасибо тебе, всем вам, за то, что сделали для нас. Воистину, пэри́к доказали, что являются нашими союзниками.

– Поблагодари за это свою мать, – ответила Парвуанэ. – Она и Париса стали добрыми друзьями, а пэри́к всегда помогают друзьям.

Сорэйя незаметно улыбнулась, приметив вновь появившуюся в голосе Парвуанэ гордость, когда та заговаривала о сестрах, принявших ее обратно в свои ряды. Сорэйя не совсем понимала, почему Парвуанэ решила вернуться к ним после того, как те назначили ей столь суровое наказание. С другой стороны, возможно, оно было относительно коротким для нестареющих существ?

– Позволят ли они мне прийти вместе с тобой? – спросила у нее Сорэйя.

– Разумеется. Я говорила тебе об это давным-давно: ты впишешься в круг моих сестер.

Сорэйя повернулась к Сорушу и пояснила:

– Пэри́к живут в лесу к северу от гор. Туда-то я и собираюсь отправиться. Оттуда я смогу лучше приглядывать за дивами, а весной я вернусь в Гольваар к прибытию тебя и твоей свиты.

Соруш кивнул, выражая согласие, а Парвуанэ извинилась и отправилась помогать пэри́к.

– Разве это не она пыталась убить меня? – спросил Соруш, пока они с Сорэйей стояли и смотрели вслед улетающей Парвуанэ.

– Ничего личного, честное слово, – ответила Сорэйя, рассмеявшись.

Покидающая Гольваар процессия весьма походила на ту, что прибыла в него в начале весны. Разве что она была даже несколько более пышной: народу хотели показать, что шах был как никогда силен после пережитых мытарств. Соруш возглавлял процессию, окруженный своими генералами. Рамин ехал верхом среди прочих азатанов. В седле он сидел напряженно из-за полученного ранения. Тем временем радостные люди явно праздновали не только победу шаха, но и свою собственную. Однако с крыши, откуда за процессией наблюдала Сорэйя, все выглядело почти так же, как и всегда.

– Столько суматохи вокруг переезда в другое место, – пробормотала стоявшая рядом Парвуанэ.

«Ну, возможно, кое-что все же изменилось», – подумала Сорэйя, улыбаясь про себя.

Парвуанэ развернулась и облокотилась локтями о парапет с грациозностью того, кто был способен летать.

– Тебе грустно смотреть за их отбытием? – спросила она Сорэйю.

– Сегодня я впервые наблюдаю за процессией, не гадая, будут ли они помнить обо мне по возвращении, – ответила Сорэйя, покачав головой, и положила руку на парапет рядом с рукой Парвуанэ. – К тому же я впервые наблюдаю за ней вместе с кем-то другим.

Парвуанэ опустила взгляд на руку Сорэйи и улыбнулась. Она принялась водить пальцем в лабиринте торчащих из тыльной стороны ладони Сорэйи шипов.

– Я рада, что ты решила отправиться со мной в лес. Вернись я туда без тебя, везде бы видела твой образ.

Сорэйя посмотрела на Парвуанэ, и по ее конечностям разлилось приятное тепло. Она думала, что нет ничего более невероятного, чем простое прикосновение. Но она оказалась неправа: куда более немыслимым казалось то, что она может быть опасной, с торчащими на всеобщее обозрение шипами, а кто-то все равно решится прикасаться к ней.

Но затем настроение ее подпортилось, будто туча скрыла солнце.