Книга Ты будешь мне стеной - Мариана Запата

Это не было похоже на фейковые отношения.

Но потом я задумалась. А не был ли Эйден таким супердружелюбным и игривым именно из-за того, что ожидал чего-то подобного?

* * *

– Смотри, вот он. – Я шлепнула Эйдена по спине, указывая на сопляка с каштановыми волосами, который стоял, окруженный товарищами по команде и какими-то людьми, которые не имели отношения к университету.

– Оскар!

Братишка не повернулся.

– Оскар Майер Вайнер! – крикнула я снова.

Мой вопль заставил его повернуть голову и широко улыбнуться. Я махнула ему одной рукой, а другой быстро подхватила Эйдена, заставляя его двинуться вперед. После игры у брата обычно совсем не оставалось времени, и я хотела выгадать несколько лишних минут, чтобы провести их вместе с Оскаром.

Когда мы подошли ближе, я заметила, как мой брат, прокладывая себе дорогу среди толпы, на секунду остановился, переводя взгляд с меня на Эйдена, а потом продолжил путь. Кроме Оскара, в нашу сторону глазела львиная доля толпы.

Братишка улыбался, но при этом смущенно смотрел на Эйдена.

– Почему ты не сказала, что вы приедете? – заметил он, в объятии отрывая меня от земли. Последние десять лет он был выше меня и никогда не позволял забывать об этом.

– Я написала тебе в дороге, но, когда ты не ответил, подумала, что телефон выключен, – объяснила я, когда братец поставил меня на землю. Улыбнувшись, я обхватила его щеки руками и сжала их. Мы никогда не были особенно близки, но я любила Оскара до самозабвения. Он единственный в нашей семье никогда не огорчал меня.

Высунув язык, он попытался лизнуть мою руку.

Я еще разок сжала братцу щеки, потом отпустила их и сделала шаг назад, коснувшись плечом руки Эйдена.

– Оскар, это Эйден. Эйден, это Оскар.

– Очень приятно, – сказал Оскар, пожимая ему руку.

– Взаимно, – вернул приветствие Эйден. – Хорошая игра.

Я скосилась на него уголком глаза. Он что, отвесил моему брату комплимент?

Оскар слегка покраснел и кивнул. Большой идиот был точной копией меня в юности – слова никогда не были нашей сильной стороной.

– О, э-э-э, спасибо. Все судачат о том, что вы были на игре, – заикаясь, сказал Оскар, прежде чем перевести взгляд на меня. Лицо у него по-прежнему было розоватого оттенка. – Не думал, что вы приедете вместе.

Не зная, что ответить, я пожала плечами.

– Как прошел День благодарения?

По лицу Оскара было ясно, что ему этот день так же по барабану, как и мне.

– У нас была тренировка, потом большинство пошло к тренеру домой на ужин. А у тебя?

– Работала, потом поехала к тебе на игру.

Я взяла Эйдена под руку.

– Эй… – Глаза брата на мгновение устремились куда-то за мою спину. По выражению лица стало ясно, что ему неловко. Оскар издал долгий протяжный вздох.

– Проклятье, Вэнни. Прости меня, хорошо? Ты застала меня врасплох, и я совсем забыл…

Мне это не понравилось. Мы никогда не извинялись друг перед другом. Если что, Оскар и я всегда знали, что надо делать, чтобы выжить. Он благословил меня на то, чтобы я уехала в далекий колледж, я никогда не ругалась, когда он неделями не выходил на связь.

У меня появилось ужасное чувство.

– Сьюзи здесь. По крайней мере, она говорила, что собирается приехать.

Твою мать… Твою, черт возьми, мать! Я клацнула зубами, крепко сжав их и с трудом удерживаясь от того, чтобы на лице отразились все мои чувства. Почти все силы уходили на то, чтобы справиться с бурлившей во мне яростью. Почему Сьюзи должна была выбрать именно этот день, чтобы повидать Оскара? С каких это пор она стала интересоваться им? Хотя сестрицы всегда относились к брату лучше, чем ко мне, они никогда не обращали на него особого внимания.

– Я приехала повидать тебя. Все в порядке.

Но я соврала. Никакого порядка не было. Я не хотела видеть Сьюзи, но я и не хотела, чтобы брату было из-за этого плохо. Постаравшись забыть, что еще три секунды назад с трудом удержалась от крика, я спросила:

– Ты уже сегодня назад?

Он кивнул, по лицу было видно, что ему отчаянно неудобно. Думаю, Оскар достаточно хорошо меня знал, чтобы обмануться.

– Ага.

Брат замолчал, в глазах появилось извиняющееся выражение, и он махнул рукой кому-то позади меня.

– Вэнни, прости меня, пожалуйста. Если бы я знал, что ты приедешь, я бы сказал ей…

Чтобы не приезжала? Оскар любил меня больше.

– Не беспокойся об этом. Я не собираюсь заставлять тебя выбирать между нами.

Он издал квакающий звук, но я отмахнулась.

– Не глупи. Обними меня.

Юное и чистое лицо Оскара сморщилось и напряглось, но он кивнул и быстро обнял меня обеими руками, прошептав на ухо: «Через пару недель у нас игра в Сан-Антонио. Пожалуйста, приезжайте. Оба».

Я отстранилась и кивнула немного суше, чем собиралась. Я на самом деле не хотела, чтобы брату было плохо, но одна мысль о том, что Сьюзи где-то рядом, заставляла меня считать до десяти. Встретиться со Сьюзи после того, как целый час ехала в надежде повидаться с братом – одна эта мысль изводила меня.

– Приеду. Не уверена насчет Халка, как там у него получится с расписанием. Но я приеду, – улыбнулась я ему. – Тогда скоро увидимся. Люблю тебя.

– И я тебя люблю, Вэнни. – Перестав улыбаться, он посмотрел на Эйдена и протянул ему руку: – Было приятно познакомиться. Удачного окончания сезона.

Эйден кивнул и потряс его руку.

– Спасибо. Тебе того же.

Почти сразу я почувствовала приближение этого дьявола. И в ту же секунду, как повернулась, заметила сестрицу и ее идиота мужа. Мое тело каждый раз отзывалось болью на присутствие Сьюзи, чувствуя, где она. Так было всегда. Вероятно, работал инстинкт самосохранения.

Наверное, она тоже сразу увидела меня среди толпы. Скривив рот, Сьюзи шарила злым взглядом, переводя его то на меня, то на Эйдена. Сестрица была почти на десять сантиметров ниже и всего на два года старше меня. Но колеса, крепкая выпивка и собственная стервозность сделали свое дело – она выглядела гораздо старше. Моя приемная мама говорила, что несчастья преждевременно старят человека. И была права.

Но все равно я никак не могла посочувствовать старшей сестре. Я верила в возможность выбора. Мы выросли в одной и той же среде, ходили в одну и ту же школу, и, думаю, мозги у нас от природы не особо отличались. Сьюзи всегда была грубой, злой и коварной, а когда ей исполнилось тринадцать, она начала делать одну глупость за другой. И так бесконечно. Все это дерьмо множилось и множилось, пока в конце концов не погребло ее под собой. Оттуда ей уже не выбраться никогда.