Книга Второй круг - Юрий Ландарь

— А вот и нет, — ухмыльнулся Саганрон. — Трон останется на том островке, где ты бился с богом. Мы его оставим в том виде, в каком из него тебя вытащили. Так что отпечаток твоей задницы, остался запечатлен на века. А может и на тысячелетия.

Гартош впервые за этот вечер попытался улыбнуться, хотя со стороны это выглядело, как гримаса:

— Хоть какая-то память останется. Если не обо мне, то о моей заднице.

— Это точно, — поддержал шутку король Хотара. — А если серьёзно, то мы тебе очень даже благодарны, за то, что ты, почти отдал за нас свою жизнь. Мы, конечно, понимаем, что в той битве имелся и твой личный интерес. Но ты ведь вполне мог не возвращаться в наш мир, и оставить нас самих разбираться с этой напастью.

— Так кому достанется трон?

— Никому. То есть, всем нам, приозёрным королевствам. Островок станет ничейным, и общим одновременно. На нём будет находиться постоянный караул, состоящий из представителей трёх королевств. Это кстати, предложил Волост.

— Уживетесь?

— А куда мы денемся. — Саганрон хотел было хлопнуть от души Гартоша по спине, но в последний момент опомнился, и легонько накрыл ладонью плечо. — Не переживай за нас. Мы хоть и грыземся часто, словно собаки, но на самом деле понимаем, что с соседями лучше дружить, чем собачиться. После этой войны у нас претензий друг к другу нет. Впервые за многие сотни лет. Надеюсь, так продолжиться не одно поколение. Да, надеюсь.

Последняя фраза у короля вышла весьма саркастическая, видимо, надежда была, а вот уверенности, нет. Саганрон и Гартош ещё обменялись парой ничего не значащих фраз, и король Хотара отошел в другой конец зала.

Носитель потерял интерес к этому собранию людей, у которых имелся повод веселиться. Сам Гартош таких поводов не видел. Так же не видел он повода оставаться и дальше в этом мире. Все свои миссии он выполнил, всё, что мог сделать, сделал, и дальше каждый должен идти своей дорогой. Поэтому прощался он со всеми знакомыми, не просто надолго, а возможно навсегда.

Оставалось ещё одно незавершенное дело — проститься с Пегасом. Но конь-людоед, когда его удалось отыскать на бескрайних прериях Южного континента, закатил дикую истерику, и заявил, что без него никто никуда не уйдет. Что он не оставит друзей, потому что они без него обязательно попадут в очередную передрягу, и пропадут. Гартош и Аруш находились не в том состоянии, чтобы спорить, и Пегас это видел, поэтому и не захотел расставаться с друзьями. Никто особо не спорил, и вся компания, состоящая из друзей Гартоша, его родственников, и двух магов-лекарей с Иктива, прямо с того же Южного континента, вернулись на Иктив.

27

По возвращении домой, Гартош не особо стремился к обществу. Даже компания старых друзей его не сильно радовала. И дело здесь было не в его, все ещё безобразной внешности, а в том, что внутри него, что-то оборвалось, надломилось. Руткер видел, что творится с внуком, и если вначале он списывал такое состояние на последствия боя, и жуткие раны, то со временем понял, что дело в другом. Их серьезный разговор состоялся спустя три недели после возвращения на Иктив. Гартош основное время проводил, либо на семейном кладбище, либо в подземельях Риглиса. Вот и сейчас, Руткер нашел его сидящим в одном из подземных залов, с отрешенным видом созерцающего старую облезлую фреску.

— Может, поделишься с дедом, что с тобой не так, — кряхтя, присел на ступеньки рядом с внуком хозяин замка. — Все ещё не можешь отойти от боя с богом?

— Не только, — не стал увиливать от разговора Гартош. — Погибли Венера и Фатар, а вместе с ними и погибла часть меня.

— Они не могли погибнуть, — возразил Руткер. — Они были волшебными артефактами, не более того. Они не были живыми.

— Для меня они являлись живыми. У них имелась своя душа. До их гибели, я даже не представлял, насколько большой частью меня они стали. Ты вряд ли это поймешь, но их гибель для меня, чем-то сравни с гибелью отца и Гнивера.

— Да, тогда это серьезно, — согласился Руткер. — Такие раны может залечить только время.

— Я вот сижу здесь, и думаю, что я мог сделать для того, чтобы сохранить дорогих мне людей, и других созданий, и не сделал этого? Ответы пугают. Если исходить из последних событий, где на меня охотились все кому не лень, даже боги, то выходит, на мне лежит вина гибели всех, кто мне дорог. Потому как они стояли на дороге, либо попали под шальной удар.

— Меня тоже часто такие мысли посещают, — признался Руткер. — Что я мог сделать, и не сделал? Что сделал не так? И всегда нахожу свою вину. Это Гартош, называется совестью. А ещё я понял, что такие самокопания, часто ни к чему хорошему не приводят. Многих из тех, кого я знал, такие размышления привели к тому, что они решили уйти из этой жизни, чтобы не портить её близким.

— Но это ведь вариант?

— Вариант, — согласился старый Оскол. — Но в этом случае получается, что все те, кто отдал свои жизни ради тебя, либо из-за тебя, отдали её зря. Что тот, кто уготовил тебе такую судьбу — победил. И что ты вообще зря появился на этом свете. Что ты лишний в этом мире, ошибка, недоразумение. Ты хочешь быть недоразумением?

— Недоразумением не хочу, — вздохнул Гартош. — И лишним быть не хочу. Но понимаю, что без меня многим стало бы жить легче и проще.

— Если убрать все проблемы, что мешают нам жить, осложняют её, то жизнь утратит свой смысл. Только преодолевая препятствия, испытывая горе, мы можем испытать и радость. Жизнь, в которой все гладко, нет проблем, потерь, неполноценная жизнь. А ещё, я думаю, что от проблем и потерь, не уйти и на том свете. Наверняка там имеются свои варианты, как осложнить существование.

— Бытиё, небытиё, — пробормотал Гартош.

— Ага, — ухмыльнулся Руткер. — Не факт, что уйдя из этой жизни, ты обретешь покой на том. Может быть, что уйдя от проблем таким способом, на том свете ты найдешь их ещё больше.

— Умеешь ты дед подбодрить.

— Я сам неоднократно бывал в твоей шкуре. Я живу больше тебя, и потерял не меньше чем ты. И время, чтобы все обдумать, у меня имелось побольше твоего. Избавить тебя от боли, мук, и самотерзания, я не смогу. Но я точно знаю, что нельзя прекращать бороться. Бороться, и за себя, и за своих близких. Тем более что ты не один. У тебя есть родня, друзья. И все мы готовы тебе помочь.

— Спасибо дед. Но все-таки меня не покидает мысль, что я могу принести беду своим детям. Наверняка охота на меня ещё не закончена. Если следующей жертвой станут они? Не я, и даже не ты, а они?

— А ты можешь быть уверен, что если ты уйдешь, мишенью не станет кто-то другой, вместо тебя? Возможно, кто-то из твоих детей?

— Не уверен, — задумался Гартош.

— Вот то-то же, — назидательно произнес Руткер и поднялся. — Покинуть этот мир дело не хитрое. Но я считаю, это проявление слабости, или даже, трусости. Надеюсь, мне никогда не придется так о тебе думать.