Книга Не устоять! - Сюзанна Энок

— Что-то случилось?

— Ничего страшного.

Тревога схлынула, и теперь она чувствовала, как замерзла левая ступня, не говоря уже о том, что от утренней росы чулок промок насквозь. Фелисити поджала пальцы ноги и направилась в сторону кухни.

— Надеюсь, обошлось без пострадавших? — поинтересовался граф, продолжая смотреть во двор.

— Несколько царапин, вот и все. Проходите, пожалуйста. Я попрошу Бикса принести вам чаю, если вы согласитесь немного подождать в гостиной.

— Что? — вздрогнул граф и отвернулся от окна. — Да, конечно. Прекрасно.

Фелисити оставила его на попечение дворецкого и поспешила к себе наверх поменять чулки, обуться и привести в порядок прическу. Взгляд ее то и дело возвращался к лежавшему на столике проклятому письму, пока она, наконец, не взяла его, решительным жестом не засунула в попорченную водой резную шкатулку и не захлопнула крышку.

Из-за этого письма она испытывала не совсем понятные ей самой угрызения совести, хотя и понимала, что ведет себя глупо. Если учесть, что Рейф на дух не переносил Дирхерста, он, несомненно, предпочел бы ее отъезд свадьбе с графом.

Девушка подошла к окну. Рейф стоял возле наспех сколоченного стола, рядом топтались Грэм и еще двое рабочих. Бэнкрофт поводил пальцем по разложенному на столе плану конюшни, потом распрямился и показал рукой на сваленные в кучи доски. Один из мужчин что-то сказал, Рейф засмеялся…

Ей захотелось, чтобы он увидел себя со стороны именно таким, каким она видела его сейчас: увлеченный и понимающий, отзывчивый и сильный глава семьи, мужчина, который стремился к путешествиям лишь потому, что у него ни разу не было возможности устроиться на родной земле. Он на удивление подходил Чеширу, Фортон-Холлу, Мэй да и самой Фелисити.

— Проклятие, — прошептала она, прижимаясь лбом к прохладному оконному стеклу. Какая же она самолюбивая эгоистка — хочет заставить его стать таким, каким он никогда не был и не будет, да еще раздумывает, как уговорить его остаться, прекрасно зная, как он рвется отсюда уехать. Вот если бы он не выиграл в карты Фортон-Холл… Если бы она не влюбилась именно в него…

Фелисити еще раз посмотрела на Рейфа, и вновь, как и прежде, от одного его вида по телу прошла чувственная дрожь. Он что-то объяснял одному из рабочих, показывал на чертеже и черкал карандашом на листе бумаги. Вздохнув, она прикрыла глаза.

Какая, собственно говоря, разница? Даже ослепнув, она все равно не смогла бы забыть, как он улыбается, с каким удовольствием строит, получая от физической работы гораздо больше удовольствия, чем кажется ему самому. Сегодняшним утром ей на мгновение показалось, что она потеряет его навсегда. Фелисити не была уверена, что смогла бы это пережить. Господи, если бы на миг, всего лишь на крохотный миг ему стать по-настоящему деловитым, а ей по-настоящему безрассудной.

— Я люблю тебя, Рейф Бэнкрофт, — выговорила она, просто чтобы услышать эти слова, и открыла глаза.

Он смотрел прямо на нее, лицо его было белым, как мел, а к губам буквально примерзла улыбка. Он встретился глазами с ее взглядом, и Фелисити все поняла. Он видел. Он видел, что она только что сказала, прочел по ее губам.

Ее всю затрясло, кровь отхлынула от лица. Она отпрянула от окна и бросилась ничком на кровать, закрыв лицо руками.

— Дура. Дура, дура, какая же я дура! — простонала Фелисити.

Эти слова не предназначались для его ушей. Ему незачем было это знать. Теперь всем станет только хуже. Рейф сделает вид, что ничего не заметил, а она, завидев его, всякий раз будет мучиться от стыда, оттого что ему все известно и, несмотря на это, он все равно отправится в свой проклятый Китай.

Дверь ее спальни с грохотом распахнулась.

— Что ты сейчас сказала?! — Рейф ворвался, захлопнул за собой дверь и требовал ответа.

Фелисити, у которой перехватило дыхание, только и могла что молча смотреть на него, на шрам на его щеке. Настоящий главарь пиратов.

— Ничего, — сумела она наконец выдавить из себя. — Ничего я не говорила. Забудь. Пожалуйста, забудь!

Он схватил ее за запястья и поднял с кровати.

— Повтори это! — потребовал он и несколько раз тряхнул девушку.

— Я… — Фелисити запнулась и отчаянно замотала головой. — Нет!

— Лис, пожалуйста, — повторил он свою просьбу голосом, исполненным гнева и отчаяния. Он еще раз тряхнул ее, — Скажи, черт возьми!

Как же ей хотелось ему это сказать, и как она боялась…

— Я… я сказала, что люблю тебя — Глаза ее наполнились слезами. — Так глупо. Я круглая дура. Не обращай внимания…

— Я люблю тебя, Лис, — прошептал Рейф вдруг дрогнувшим голосом.

Он поймал ее губы ртом, обнял, привлек к себе, прижал с немыслимой нежностью и страстью. Фелисити самозабвенно ответила на его поцелуй в надежде, что он никогда-никогда не выпустит ее из своих объятий. Наконец он оторвался от ее губ и зарылся лицом в ее волосы. Прикосновение его сильных и ласковых рук было таким приятным.

— И что теперь? — пробормотала она, запуская свои ладошки ему под рубаху.

— Скажи-ка это еще разок, — шепнул он, подняв голову и глядя ей прямо в лицо.

— Я люблю тебя. — Теперь все выговорилось намного легче, и от радости Фелисити улыбнулась.

Рейф поцеловал ее еще раз, каким-то особенно долгим и сладостным поцелуем, а потом Фелисити с такой силой оттолкнула его от себя, что он едва не упал.

— Ух ты! Что такое?

— В гостиной граф Дирхерст дожидается ленча! — воскликнула она и бросилась к зеркалу. — Я совсем забыла.

Впервые за все время Рейф никак не отреагировал на имя графа. Он подошел к Фелисити, встал сзади, обнял обеими руками за талию и легонько куснул ее за мочку уха.

— Да пусть ждет! С еще большим удовольствием я его выпровожу вон!

Фелисити обхватила Рейфа руками, приникла к нему и замерла, раздумывая — то ли последовать его совету, то ли вступить в очередной спор. Как всегда, победило последнее.

— Рейф, отпусти меня, пожалуйста.

Он неохотно раскрыл объятия.

— Значит, по-прежнему собираешься выйти за него замуж?

— Я еще не решила.

Он протянул ей шпильку, выпавшую из прически, стараясь за этим простым движением спрятать душевную боль.

— Но ты ведь любишь меня. — Фелисити повернулась и посмотрела на него. Он увидел ее расстроенное лицо, но тем не менее продолжил: — И я тебя тоже люблю. Этот чертов Дирхерст просто не достоин тебя!

Фелисити снова повернулась к зеркалу и несколькими ловкими движениями рук докончила поправлять прическу.

— Любовь не имеет никакого отношения к Джеймсу, — медленно выговорила она. — Мне нужно думать о Мэй и о себе.