Книга Скрытый Тибет. История независимости и оккупации - С. Кузьмин

По словам Нгапо, к лету 1960 г. первый этап реформы завершился примерно в половине монастырей будущего ТАР. Наступил второй этап. Власть и землевладение Буддийской церкви упразднили в считанные месяцы. Получив землю и скот, многие бедняки поначалу обрадовались. Но и у них возникал вопрос: какое право имеют китайцы раздавать тибетскую землю, особенно монастырскую?

К концу 1960 г. завершили перераспределение земли в будущем ТАР, за исключением пограничных районов. Почти вся пригодная земля была разделена между «крепостными». Но надо было обеспечить еще малоземельных и безземельных крестьян, множество «освобожденных рабов» (бывших слуг феодалов — около 5% населения), сотни тысяч монахов, изгнанных из монастырей. А свободной земли почти не было. При этом ни «рабы», ни монахи не имели навыков земледелия. Кто мог, продавал скот середнякам по низкой цене. Но продукции требовалось гораздо больше, чем раньше: надо было кормить оккупационные войска. Раньше монастыри помогали крестьянским хозяйствам, чтобы те могли продолжать деятельность и платить ренту. А теперь упадок монастырей лишил крестьян этой опоры.

Проблемы требовали быстрого решения. Где его найти? Разумеется, в коллективизации, как в Китае. Крестьян стали кооперировать исключительно быстро, вместе со слугами, с изгнанными монахами. Люди говорили: «В народных коммунах каждый имеет только по три предмета: комплект одежды, комплект постельного белья, чашку и пару палочек для еды». Сельское хозяйство надлежало сделать интенсивным — совершенно безграмотная мера в условиях Тибета. Интенсификация земледелия проходила без соответствующего увеличения пахотных земель и не могла быть успешной. Эта деятельность называлась «патриотическое увеличение продукции». Теперь зерно надо было сдавать не феодалу, а Китаю. Оно называлось «патриотическое народное зерно». К концу 1961 г. разные формы кооперации охватили уже около 90% крестьянских хозяйств. Налоги постепенно увеличили до 75% урожая, крестьян посадили на паек, затем на карточки.

Разумеется, коллективизации сопутствовал голод. Положение усугубили неурожайные 1959–1961 гг. в Китае. Без учета снижения рождаемости (около 33 миллионов) потери населения КНР от возросшей от голода смертности исчисляются за 1959–1961 гг. от 20 млн. чел. (это обнародованные в 1988 г. данные, которые можно считать официальной статистикой) до 43 млн. Это был самый жестокий голод не только за всю историю Китая, но и в мировой истории. В Тибете в 1959 г. был хороший урожай. Но в 1961–1964 гг. голод охватил и Тибет.

Мао и его партия не признали вину за свои провалы. Тибетцам стали внушать, что это Советский Союз прекратил помощь, требует отдавать долги, для этого вывозится зерно, в этом причина голода. Такие утверждения встречаются до сих пор, хотя тибетцы уже тогда знали, что это неверно. Из Тибета вывозили продукты не в СССР, а в соседние провинции Сычуань и Ганьсу, наиболее затронутые голодом. Это объясняли необходимостью «отплачивать родине» за «освобождение», улучшение экономики, здравоохранение и постройку дорог. Так что неправильны утверждения, будто в Тибете было недостаточно дорог и бензина для вывоза зерна в Китай.

Истинные причины голода указал Панчен-лама X: «В Тибете, благодаря низким налогам, введенным Партией, количество патриотического народного зерна было небольшим. Однако во время большого движения за соревнование по продуктивности, благодаря тенденции к хвастовству и преувеличениям, были фальшивые отчеты об увеличении продукции, которые не соответствовали действительности. С 1959 по 1960 гг., после того, как прервался обмен между земледельцами и скотоводами, хотя зерно в скотоводческих районах возмещалось правительством, этого было недостаточно… В результате зерна не хватало, и люди вынуждены были забивать и съедать много своего скота. Все это повлияло на продукцию скотоводства Людям, которые работали в скотоводстве, крайне не хватало зерна, а селянам не хватало мяса, масла, соли и соды, что привело к трудностям в жизни в земледельческих и скотоводческих областях.

Во время демократической реформы было запрещено перевозить материалы и зерно, поездки людей в другие местности были сильно ограничены. Соответственно, почти прекратилось снабжение городов товарами, поставлявшимися из сельской местности. Большие излишки зерна были собраны также у людей в городах; вероятно, сбор был чрезмерным, забирали даже зерно и цампу, упакованные в маленькие мешочки. Против семей, которые утаивали несколько литров зерна и цампы, вели борьбу, что представляется мелочным и низким. Большинство домовладений подвергли обыску и отобрали почти все личные запасы зерна, мяса и масла.

Поскольку количество зерна было недостаточно даже для самых нетребовательных, вспыхнул огонь горя и голода, и стало трудно достать отбросы жира, очистки зерна и тому подобное, что раньше в Тибете было кормом для лошадей и ослов, быков и рогатого скота. Теперь это считалось питательной и вкусной пищей. Также, чтобы создать видимость большего количества пищи и рассеять повседневный голод и горе, ответственные лица в столовых к собранным травам, которые более-менее съедобны, добавляли кору деревьев, листья, корни и семена трав, которые в действительности несъедобны. Сделав это, все смешивали со съестным, добавляли в жидкую баланду вроде корма для свиней и давали ее людям. И даже это было в ограниченном количестве и не могло наполнить желудок. Поскольку страдания от такого сурового голода Тибет никогда не испытывал в своей истории и [голод] был таким, какой люди не могли представить себе даже во сне, массы не могли терпеть этот вид жестоких мучений, и их состояние ухудшалось день ото дня. Таким образом, в некоторых местах холода и незначительные инфекционные болезни ежедневно косили людей. В некоторых местах многие люди умирали от отсутствия пищи, кое-где семьи вымирали полностью.

Уровень смертности был критическим. Например, в монастыре Вэнду округа Сюньхуа провинции Цинхай я специально провел форум среди более трехсот местных кадров и представителей масс национальностей тибетцев, хань и салар. На собрании люди, в основном из местных кадров, говорили: “С 1959 по первую половину 1961 г. условия жизни в Сюньхуа были невообразимыми и трудно поддающимися описанию. В каждой деревне часть людей умирала от голода”. Они не только со слезами на глазах говорили это, но и подчеркивали: “Раньше, хотя у нас были хорошие урожаи, наша жизнь никогда не улучшалась, но теперь мы думаем только о выживании. В таких горестных жизненных условиях у нас нет возможности поднимать нашу мораль для производства и напряженно работать ради него, и поэтому нам трудно иметь хороший урожай. Теперь, только если государство позволит нам наполнить наши желудки, мы сможем бороться за хороший урожай”».

Так что «освобожденные» крестьяне предпочитали феодализм демократической реформе. Вообще, Цинхай стоял на третьем месте в КНР по голоду после Гуйчжоу и Аньхоя. За три года (подавление восстания и голод) в Цинхае умерло 150 тыс. чел., или более трети населения на 1957 г. Но голодали не только деревни, но и города. Очевидец вспоминал, что в Лхасе под угрозой сурового наказания запрещали говорить о голодной смерти людей. Когда вскрыли одного умершего от голода, в желудке нашли траву и конский навоз.