Книга Террор и демократия в эпоху Сталина. Социальная динамика репрессий - Венди З. Голдман

Ситуация в заводских парткомах была почти такой же. Местные партийные руководители требовали от парторганизаций из отдаленных районов присылать копии учетных документов и протоколов, копаться в прошлом каждого из своих членов, чтобы находить компрометирующие сведения. Немногие были в состоянии выдержать столь придирчивую проверку биографии. Рост количества арестов вовлекал в процесс репрессий все более широкие круги людей, связанных с «врагами народа». Тесно переплетенные между собой круги друзей, руководителей и товарищей по работе втягивались в водоворот террора по мере того, как все большее и большее количество людей было арестовано и допрошено. Практика кооптации, популярная при назначении на должность, оказалась пагубной для всех руководителей. Обвинения в их адрес, которые рабочие озвучивали с помощью заводских газет, приводили к увольнениям директоров, начальников цехов, отношение к производственным проблемам и несчастным случаям становилось все более политизированным. Процесс «разоблачения» дошел до абсурда. Но и уцелевшие, оставшиеся среди руин, сотворенных их собственными руками, — все они были связаны с «врагами», которых они, как им казалось, справедливо отправили на гибель. Согласно железной логике террора каждый был в чем-то виновен.

Рабочие так же не были защищены от арестов. Массовые операции, проведенные летом 1937 года, были нацелены против иностранных граждан, бывших кулаков, священников, бездомных и других представителей маргинальных групп. Рабочие и их родственники также стали жертвой этих массовых зачисток. ,[72] Если даже наиболее вероятной целью арестов являлись лица, занимавшие руководящие должности, но ведь и они были выходцами из семей рабочих и крестьян. Членам их семей также грозило тюремное заключение, их увольняли со службы, они не имели возможности получить образование и пострадали из-за связи с «врагом народа». В период высокой социальной мобильности анализ классового состава жертв мало говорит о влиянии террора на семьи или на все население.

Первым сигналом того, что террор пошел на спад, было признание партийных руководителей на пленуме ЦК ВКП(б) в январе 1938 года в том, что многие члены партии были исключены ошибочно. Работники ВЦСПС воспользовались прозвучавшими на пленуме заявлениями, чтобы осторожно попытаться остановить сумасшествие, но их возможности были ограниченными. На деле восстановления на работе и продолжавшиеся репрессии создавали невероятные по масштабам организационные беспорядки, которые мешали профработникам, хозяйственниками и членам партии. Организации работали в режиме полной неопределенности: никто не знал, кто за что отвечает, каким правилам нужно следовать. В марте 1938 года был оглашен приговор Бухарину, Рыкову и девятнадцати другим обвиняемым на судебном процессе по делу «антисоветского блока правых и троцкистов» — последнем из трех московских показательных процессов. Как и на предыдущих двух процессах приговор содержал обвинения в убийстве Кирова, вредительстве, саботаже и пособничестве фашистам. В апреле Ежов получил второе назначение — на должность наркома водного транспорта СССР, а в августе Л. П. Берия был назначен первым заместителем наркома внутренних дел. Оба назначения были сигналом того, что террор пошел на спад. Осенью ЦК ВКП(б) принял ряд мер по ограничению могущества НКВД. В ноябре Сталин издал указ о прекращении массовых операций и передал судам функции НКВД по контролю над назначением наказания. Ежов был снят со своего поста, и его заменил Берия. В последний раз в качестве официального лица Ежов появился в феврале 1939 года. Вскоре после этого он был арестован, обвинен в «левом уклоне», признан виновным и в 1940 году расстрелян. С точки зрения высокой политики, террор официально закончился.

Однако на заводы и в профсоюзы определенного сигнала о завершении террора еще не поступало. Сталин никогда не давал понять о прекращении того или иного действия. Ни на одном заводе пронзительный гудок не отметил окончания этой «ночной смены». В сентябре 1938 года, в то же время, когда партия начала контролировать НКВД, ВЦСПС дал указание ЦК Союза работников торговли «искоренить врагов» в торговых организациях, что привело к новым арестам за вредительство. Аресты замедлились, но не прекратились. Однако по мере обострения международной ситуации партийные руководители пытались стабилизировать деятельность профсоюзов и парткомов, восстановить трудовую дисциплину и начать подготовку к войне. К 1938 году фашизм победоносно шествовал по Италии, Германии и Испании. Гитлеровская армия была на марше. Великобритания и Франция неоднократно отвергали предложения Советского Союза о коллективной безопасности. В декабре 1938 года государство приняло новое жесткое законодательство, целью которого было сокращение прогулов, опозданий и простоев на работе.[73] Партийное руководство перешло к перестройке работы профсоюзного аппарата с целью восстановления его авторитета. Кампания за профсоюзную демократию поощряла критику рабочими должностных лиц и способствовала устранению «бюрократов» с их должностей. К 1939 году профсоюзы были до такой степени дискредитированы, что одна газета назвала недавно уволенных по сокращению штата профработников «целой армией дармоедов и бездельников». После выхода этой статьи один бывший профработник написал письмо Сталину в котором сообщал, что члены профсоюза были уволены не за то, что плохо работали, а потому что их должности были ликвидированы. Он отметил, что у профсоюзных работников мало авторитета, и их регулярно называют «лодырями». Люди клевещут «не только в шутку но и всерьез». Если профработники должны способствовать росту производительности труда, то партийные руководители должны подавлять гнев низов.

Весной 1939 года руководители партии и профсоюзов негласно дали обратный ход профдемократии. Московский горком партии провел совместное совещание руководителей парткомов и завкомов. Шверник, глава ВЦСПС сообщил, что Московский горком партии будет осуществлять контроль над предстоящими выборами в профсоюзы. Новые правила отменяли прямые выборы. Вместо этого рабочие должны были избирать выборщиков, которые затем будут отбирать кандидатов — после консультации с парткомом и завкомом. Рабочим не разрешалось дополнять список независимыми кандидатами. У профсоюзов теперь было две задачи: выборы и «выполнение и перевыполнение» плана. Каждый профсоюз должен был заняться укреплением трудовой дисциплины и повышением производительности. Пробные выборы в фабкомы должны были быть проведены на двух или трех предприятиях. Другие предприятия должны были провести выборы у себя с учетом этого опыта. Райкомы партии подробно инструктировали: выборы должны были быть тесно связаны с кампаниями за рост производственных показателей. Члены фабкомов должны были отчитываться о своей деятельности перед рабочими. Шверник четко назвал темы отчетов и объяснил, как члены фабкомов должны были отвечать на вопросы рабочих.