Книга Я – Спартак! Возмездие неизбежно - Валерий Атамашкин

Глубоко в душе я понимал, что эти двое не оставляют мне ни единого шанса в предстоящем сражении и пекутся только за сохранность города. Наверняка оба рассчитывали на прибытие республиканской армии в лице Красса и Лукулла, которая сотрет нас в порошок, после чего о сотрудничестве брундизийцев с рабами ничего не будет известно римлянам, а город останется цел. Как известно, ласковый теленок двух маток сосет. Так и дуумвиры, заигрывая со мной, желая сохранить в целостности город, одновременно ожидали скорейшего спасения Брундизия от оккупации рабов. Впрочем, главное во всем этом было то, что Тит Артий и Корнелий Летул согласились сотрудничать. Я же дал дуумвирам слово, что Брундизий останется цел, и собирался ему следовать при условии, что горожане останутся верны своему слову и выполнят все до одного мои требования.

Только сейчас я понял, что сжимаю кулаки, ногти больно впились в ладони, оставляя на коже кровоподтеки. Мысль о том, что дуумвиры не оставляли нам ни единого шанса в этой борьбе, удручала. Впрочем, главное, что в успех нашего предприятия верил я сам.

– Что дальше? – обратился ко мне Рут с уже знакомым вопросом.

– Ты, Рут, в течение ближайшего часа организуй оборону, выставь караул, вышли в окрестности разведгруппы. Далее, переведи город на военное положение по типу того, что мы уже делали в прошлый раз. Все ясно?

Рут кивнул, жадно запоминая мои слова.

– Исполняй! – проскрежетал я.

– Что делать мне? – спросил Тирн.

– Проследи за тем, чтобы город покинули все те, кому здесь больше нет места. Собери всех работоспособных мужчин, раздели по группам и с их помощью приведи в полный порядок порт с имеющимися в наличии кораблями, организуй выдачу суточного пайка и выдели места под казармы.

Тирн было вслед за Рутом бросился выполнять мой приказ, но я остановил его:

– И еще!

Он обернулся.

– Если кто-то из горожан окажет сопротивление или попытается уклониться от своих прямых обязанностей… – Я сделал паузу и выразительно посмотрел на своего военачальника. – Убей неповиновавшегося и тех, кто окажется с ним в одной группе, чтобы пресечь попытки неповиновения впредь.

Тирн вздрогнул.

– Ты хочешь провести децимации? – спросил он.

Я только лишь склонил голову в знак согласия. Тирн удалился, а я остался один. Мне следовало многое обдумать и понять, каким будет мое следующее решение. Сейчас приходилось идти на крайние меры, которые могли показаться непопулярными, но однозначно давали результат. Красс, Лукулл, лучшие римские полководцы мчались к Брундизию на всех парах. Оба спали и видели, что именно они станут теми, кто заслужит право называться спасителем государства. Республика выслала мне черную метку. И со дня на день смерть должна будет прийти за моей головой.

Я развернул перед собой карту и погряз в думах. Впрочем, следующий шаг в моей голове давно созрел. Теперь все зависело от того, смогу ли я переступить через себя снова. Усевшись за небольшой столик в одном из домиков горожан, я подумал: у меня не осталось никаких сомнений, нужны самые жесткие меры. Все когда-то приходилось делать первый раз.

* * *

– Марк Лициний, рабам удалось завладеть Брундизием! – говорил начальник разведки из вспомогательного легиона Понт Агий, которого Крассовский лично отправил к Брундизию во главе разведывательного отряда сразу после того, как стало известно о намерениях Спартака брать северо-восточный порт.

– Как так? Уже? – Брови Крассовского от возмущения поползли вверх.

– Восставшие на гарнизоне, у городских ворот…

– Да что ты такое говоришь! – перебил разведчика Публий Лонг, который в эту минуту обсуждал дальнейшие планы с олигархом. – Ты сам в числе прочих говорил мне о неприступности Брундизия!

– Не могу говорить с уверенностью, но предполагаю, что горожане открыли рабам ворота! – выпалил разведчик. – Как только станут известны подробности, вы узнаете об этом первым!

Крассовский отстраненно кивнул и жестом указал, что разведчик может идти. Римлянин замялся, растерявшись, что вслед за его доносом толком не последовало уточняющих вопросов, переглянулся с Публием Лонгом, который только лишь пожал плечами, но, когда олигарх охрипшим голосом попросил его убраться с глаз долой теперь уже вслух, удалился.

– Марк Лициний, я думаю, что нам следует перепроверить донос… – начал было говорить легат, но Крассовский жестко прервал его.

– Замолчи! – прошипел он. – Ты можешь просто помолчать сейчас?

Публий Лонг замолчал. На самом деле сказанного было достаточно. Крассовский не хотел знать никаких подробностей. Сейчас его интересовали одни факты. Спартак взял Брундизий, значит, его разведгруппа не успела предупредить местных об угрозе. Как это произошло и почему кавалеристы не сумели обойти на достаточно большом отрезке силы восставших, все это было неважно сейчас. Возможно, в пути у разведчиков возникли какие-то сложности. Может быть, Спартак в очередной раз схитрил и придумал нечто такое, что оставило не у дел римлян. Впрочем, факт оставался фактом – Брундизий оказался в руках рабов. Все остальное было теперь неважно, потому что это нельзя было изменить.

– Дерьмо, – выругался Марк Робертович сквозь зубы.

Крассовский после непродолжительной, но упорной схватки с рабами под Гераклеей прошел еще несколько лиг, после чего внял советам своих легатов и разбил лагерь неподалеку от Бенакского озера, чтобы мобилизовать силы перед заключительным ударом. Было решено дожидаться данных разведки, которые могли бы с точностью проинформировать командующих о нынешнем местоположении остатков войск Спартака. Как выяснялось, сейчас ждал он лишь подтверждения взятия Спартаком порта. В который раз Марк Робертович убеждался, что этот каналья мёоезиец ни за что в жизни не отдаст свое. Можно было метать молнии, устроить разнос Лонгу и Афронию, которые склонили Марка Робертовича к решению разбить лагерь, вместо того чтобы стремглав броситься к Брундизию, ударить нахрапом… Крассовский нахмурился, пытаясь упорядочить мысли, бурлящие в голове. Наверное, устремись он в погоню за Спартаком, то лучшее, что бы ждало его сейчас, – вид неприступных стен Брундизия, о которых так много говорили римские военачальники. Олигарх хмыкнул. Проныра раб! Нет, правы были легаты, стоило подготовить удар!

Интересно знать, чего стоило Спартаку уговорить большую часть своего войска остаться у Гераклия, чтобы принять неравный бой на открытой местности? Какие аргументы удалось привести варвару? Как теперь выяснилось, этот хитрец подставил под удар братьев по оружию! Одна часть войска перекрыла олигарху проход, чтобы другая часть восставших, в большинстве своем гладиаторы и искушенные вояки, сумела уйти далеко вперед. Не задумываясь, мёоезиец бросил своих людей в пасть разъяренного льва. Надо же такому случиться! Олигарх всегда думал, что Спартак будет стоять за своих людей горой… Здесь же на поле боя погибли лучшие военачальники рабов. Ганник! Тарк! Икрий! Эти имена были на слуху, и Спартак пожертвовал ими ради того, чтобы двигаться дальше. Видимо, не зря, раз ему удалось каким-то образом оказаться по ту сторону гарнизонной стены Брундизия, внутри города. Как все сладко и гладко складывалось у варвара! Собрав все свои силы в кулак, Спартак предпринял последний рывок. Теперь его силы в разы уступали в численности армии проконсула, ряды которой так удачно пополнились легионерами Гнея Помпея. Будь Спартак хоть тысячу раз гением тактики и военного мастерства, что Марк Робертович скрепя сердце теперь уже начал признавать, мёоезиец все же ничего не сможет противопоставить умопомрачительной мощи римлян. На что же тогда рассчитывал раб, когда прямиком двинулся в калабрийский порт? Желание Спартака лежало на поверхности. Раб хотел обвести Крассовского вокруг пальца и, понимая неизбежность своего разгрома, выбрал своим победителем Марка Варрона Лукулла, который должен высадиться в Брундизии на днях. Решив проиграть, Спартак вознамерился сделать это назло Крассовскому. Сдача мёоезийца Лукуллу означала для Марка Робертовича одно – клеймо неудачника и лишение доступа к власти. Спартак спал и видел, что Лукулл предоставит повстанцам лучшие условия сдачи, но не бывать этому! Ничего не выйдет! Совсем! Достаточно того, что Крассовский утратил благосклонность сената и уже сейчас висел на волоске от позора вместо вполне заслуженного триумфа и венка!