Книга Время-убийца - Мишель Бюсси

Наталь не шелохнулся.

Клотильда села в машину.

Может, он пришлет сообщение?

И хоть раз в жизни проявит мужество…

Вдруг Наталь все-таки снимется с якоря?

Она повернула ключ в зажигании.

Не доехав до жандармерии пару сотен метров, Клотильда остановилась у обочины. Нервно отстегнула ремень, открыла стоявшую на пассажирском кресле сумку. Черт, ну что за бардак! Пришлось вытряхнуть все содержимое, чтобы достать письмо.

Моя милая Кло!

Не знаю, осталась ли ты такой же упрямой, какой была в детстве, но все-таки попрошу.

Успокоиться. Действовать методично, хоть раз в жизни!

Клотильда положила листок на приборную доску и открыла дактилоскопический чемоданчик. Раз или два она видела, как это делали по постановлению суда, превращая пламенные любовные послания в мерзкие свидетельства адюльтера.

Клотильда пошарила в карманах, сдула черный порошок и зажала бумажку в правой руке. В левой она держала черно-белый снимок, полученный от Чезаре Гарсии.

Ровно через секунду ответ был получен. Слова плясали перед глазами.

Вся моя жизнь – темная комната.

Целую тебя.

П.

Среди множества отпечатков нашлись и «пальчики» людоеда.

Орсю.

Письмо написал якобы неграмотный Орсю.

Во всяком случае, он его доставил.

51

Среда, 23 августа 1989,

семнадцатый день каникул,

небо цвета «мятой бумаги»

20:00

Порядок восстановлен…

«Арион» вернулся в порт…

Папа вернулся с маяка…

И все собрались вокруг большого семейного стола, накрытого под дубом во дворе овчарни Арканю. Дедуля Кассаню сидит в торце – как глава клана, бабуля Лизабетта стоит на другом конце – точь-в-точь дирижер оркестра.

Бабушка и ее старая служанка – имени я не знаю – приносят закуски: соленые и сладкие канистрелли, колбаски фигателлу ди Корса, приготовленные в пиве, куски панчетты, призутту и коппы[177], «партизанский» паштет из зеленых оливок с травами, меняют посуду. С нами сидят дальние кузены всех возрастов, которых я никогда раньше не видела. Самые старые пьют вино, знаменитое Clos Columbu, – его делает мой двоюродный дед. Молодым наливают кока-колу, хотя дедуле Кассаню это не нравится: нечего лакать заморскую содовую, когда есть корсиканское вино!

Я насчитала человек пятнадцать Идрисси за длинным узким столом, который и не стол вовсе, а длинная доска на козлах. Размеры рассчитаны точно – так, чтобы разные группы гостей не смешивались. На одном конце мужчины беседуют о политике, окружающей среде, корсиканском наследии. Мне интересно, но я слышу только отдельные слова: «земельный налог», «спекуляция», «преимущественная покупка»… На другом конце разместились подростки и малышня, а в центре, за папиными букетами желтых роз, прячутся женщины. Почти все говорят по-корсикански – неужели специально, чтобы мама не понимала? – и на совсем другие темы.

Пальма зевает, ей скучно. Она в черном платье с красными розами, том самом, что папа купил в Кальви. Никогда не скажешь, что через час, после аперитива, они с папой бросят всех Идрисси и отправятся на любовное свидание в Casa di Stella, а остальные рассядутся по машинам и поедут в церковь Санта-Лючии слушать концерт «А Филетты».

По маминому лицу понятно, что она готова сорваться прямо сейчас, а папе, наоборот, хочется побыть подольше. Так что их «медовая ночь» не более чем компромисс, не устраивающий ни одну из сторон.

Скажите, мой конфидент, это и есть супружеская жизнь? Так живут взрослые? Уступают, довольствуются ополовиненной свободой?

О чем будут разговаривать мои скрытные родители, оставшись наедине? О лигурийско-провансальском течении и дельфинах, замеченных с «Ариона»? О маяке де ла Ревеллата и его проблесковом огне? А может, ни о чем, обо всем и о нас? Они поужинают на белой скатерти, а потом постелят ее на кровать и займутся любовью. Ежегодное перемирие, как в сочельник – канун Рождества?

Не знаю. И мне плевать. Я сижу на скамейке, в наушниках, пишу вам и слушаю Мапо Negra. Судя по всему, час аперитива подходит к концу. Скоро наступит вечер, и я клюю носом.

Перечитываю написанное.

Кажется, я слегка вздремнула.

Вокруг было спокойно, музыка меня убаюкала, и вдруг раздались крики.

Похоже, во дворе ссорятся: кто-то кричит, плачет.

Сходить посмотреть? Не хочу. Мне нет дела до разборок в клане Идрисси. Снова надеваю наушники, делаю громче, очень громко.

Наверное, я снова засыпаю.

* * *

Он перевернул страницу.

Открыл последнюю.

Дальше только чистые.

52

23 августа 2016

10:00

Обстановка в здании жандармерии Кальви показалась Клотильде спокойной. Не похоже на генштаб во время войсковой операции. Судя по всему, здешние эксперты живут припеваючи, не то что спецы из «Майами»[178]. Капитан Кадна читал «Экип»[179], попивал кока-колу и искренне обрадовался Клотильде.

– Мадам Барон, мое почтение.

Хм… хм…

Красавица-адвокатша была явно не в настроении, и жандарм мгновенно отложил газету. Забыл о коле и попытался оправдаться:

– Вы здесь из-за Орсю Романн? Он в соседней комнате, в хорошей компании! Региональное управление уголовной полиции прислало этим утром двух инспекторов. Они забирают дело. У Червоне Спинелло были влиятельные друзья, и его убийство наделало шума. Мы, местная бригада, держим свечку, нет – шланг для полива, поскольку столичные штучки боятся пожара.

Молодой капитан счел, что этой тирады более чем достаточно, и потянулся за газетой, но Клотильда шагнула к двери допросной. И Кадна запаниковал:

– Нет, мадам Барон… – Чертыхнулся, отшвырнул газету и опрокинул стакан. – Туда нельзя входить! Они будут недовольны!