Книга Юлий Цезарь - Роберт Этьен

Глава III

ИСТИННЫЕ МОТИВЫ БЕСПОЛЕЗНОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Что древние историки, что сами заговорщики мало чем помогли в нашем расследовании. Не будем переживать из-за этой двойной неудачи и обратимся к главному действующему лицу, стоявшему на авансцене и вынесенному оттуда ногами вперед после того, как ему были нанесены 23 удара кинжалами. Какой же панический страх должен был он внушать, чтобы люди, обязанные ему всем, осмелились в свою очередь перейти Рубикон и решиться на одиозное убийство, похожее на отцеубийство? Скорее именно Цезарь и его образ правления, революционный с точки зрения республиканских традиций, а не его стремление к царской власти заставили заговорщиков броситься в безумное предприятие, целью которого должно было стать устранение диктатора.

Ложное обвинение в стремлении к царской власти

Хотел ли Цезарь стать царем? Не было ли это обвинение придумано для пользы дела, чтобы придать видимость законности действиям убийц, будто бы избавивших государство от того, кто был воплощением Зла? Это обвинение вписывается в логическую схему. Принимая все новые почести, Цезарь возбуждал зависть и ненависть тех, кто опрометчиво предоставлял их ему, надеясь возмутить общественное мнение и настроить его против популярного вождя. Такой логической схеме хронология ни к чему: историки изображают все эти почести, свалив их в кучу, не уточняя дат и последовательности событий. Дион с некоторой наивностью дважды признается в этом: «Решение об этих отличиях принималось не за один раз, а скорее следуя случайному стечению обстоятельств: одно — в один день, другое — в другой»[782]; «Я расскажу здесь сразу обо всех, хотя решения эти предлагались и принимались не одновременно»[783]. Однако это пренебрежение хронологией приводит к противоречиям, которые лишают аргументы убедительности.

Ходили слухи, что Цезарь готовится к войне с парфянами. Согласно Плутарху, речь идет о периоде между 1 и 26 января 44 года. Парфян же якобы мог победить только царь. Согласно Аппиану,[784] этот план Цезаря оформился после Луперкалий, то есть после 15 февраля, и тогда же стало распространяться предсказание «Сивиллиных книг». Согласно Светонию[785], именно 15 марта внучатый племянник диктатора квиндецемвир Л. Аврелий Котта должен был внести в сенат предложение провозгласить его царем перед его отъездом, намеченным на 18 марта. Таким образом была бы удовлетворена потребность в реванше за памятный разгром Красса при Каррах и одновременно была бы сделана уступка традиции культа Аполлона, отправляемого коллегией квиндецемвиров. Однако Цицерон[786] опроверг существование подобного оракула: «Мы сохраняем и чтим стихи Сивиллы, которые она, как говорят, изрекла в исступлении. Недавно, если верить ложным слухам, их хранитель и толкователь намеревался выступить в сенате и объявить, что если мы хотим быть спасены, то должны провозгласить царем того, кто на деле уже был царем. Если это даже и есть в «Сивиллиных книгах», то о каком человеке идет речь? К какому времени относится? Уж очень хитро автор этих стихов сочинил их, что бы ни произошло, это будет выглядеть как предсказание, вследствие того, что в них определенно не указаны ни человек, ни время».

Таким образом, что бы ни утверждал по этому поводу Ж. Каркопино, идея о существовании предсказания в пользу Цезаря лишена всяких оснований. «Сивиллины книги» в этом смысле значат не больше, чем центурии Нострадамуса.

Распространялся и другой слух: Цезарь хочет перенести столицу империи в Александрию в первую очередь потому, что Цезарион — сын Клеопатры и Цезаря. Однако Николай Дамасский[787] первым (при Августе) опроверг отцовство Цезаря, и, как мы видели[788], аргументация Каркопино вполне убедительна. Цезарион, родившийся 20 апреля 44 года, не мог быть сыном Цезаря. Избавившись от этой двойной легенды, следует уточнить хронологию событий первых месяцев этого года, ибо эту хронологию каждый автор представляет на свой лад, часто внося путаницу.

26 января Цезарь вернулся из Альбы в Рим после того, как председательствовал на Латинских играх на Монте Каво, где почитался Juppiter Latiaris — покровитель Лация. Согласно Плутарху[789] и Аппиану,[790] именно тогда его впервые приветствовали титулом «царь». Напротив, Светоний[791] относит это событие к тому моменту, когда сенат торжественно преподнес Цезарю свои постановления об исключительных почестях: неясно, случилось это в конце 45 года или после 14 февраля следующего. По мнению как Светония, так и Диона Кассия[792], именно лавровый венок, возложенный на статую Цезаря, заставил действовать двух трибунов — Г. Эпидия Марулла и Л. Цезетия Флава, что и вызвало ответную реакцию Цезаря, сместившего их с должности.

Однако у Плутарха,[793] как и у Николая Дамасского[794], этот эпизод происходит после Луперкалий, а у Аппиана — еще до 26 января. Со своей стороны Дион Кассий удваивает эти инциденты, разводя их по времени, — титул царя и царский венок, но в порядке, обратном тому, который мы находим у Николая Дамасского, и дело трибунов — сначала, а затем, 26 января, по возвращении из Альбы — реакция Цезаря против Эпидия Марулла и Цезетия Флава.

Так поднес ли сенат Цезарю пресловутые постановления до или после Луперкалий? Произошло ли это в храме Венеры-Прародительницы, как говорят Светоний и Дион Кассий, или на Рострах, как считают Плутарх и Аппиан? Не спутали ли они это событие с помещением перед Рострами золотой статуи Цезаря, которую, по мнению Николая Дамасского, первой увенчали диадемой? Путаница могла произойти и в связи с церемонией Луперкалий, на которой 15 февраля Цезарь председательствовал, восседая на Рострах на золотом кресле.

Кто первым протянул диктатору лавровый венок? По мнению Николая Дамасского, — Лициний, по мнению остальных историков, — Антоний. После того как Цезарь от него отказался, был ли этот венок возложен на его статую, как это представляет Николай Дамасский, или на статую Юпитера Капитолийского на Капитолии, в чем единодушны остальные историки?