Книга Первая советская атомная подлодка. История создания - Леонид Осипенко

Еще одной охранительной мерой стало введение на Северном флоте должности главного радиолога, который на специально оборудованном судне осуществляет радиационный контроль за акваторией. Под его наблюдением проводится и захоронение в море радиоактивных отходов. По результатам официальных исследований, влияние радиоактивных веществ на месте сбросов перестает сказываться через пять суток. Но ведь на первых порах и один чадящий заводик не наносил существенного ущерба земной атмосфере.

Для хранения и выдержки отработанного ядерного горючего подводных лодок были сооружены специальные бассейны. В них помещали отработанные каналы урана-235, теперь уже содержащие плутоний. Чтобы радиоактивность каналов снижалась до значений, позволяющих их транспортировку в контейнерах, в частности по железной дороге, их необходимо выдерживать в течение трех лет. Таким образом хранятся десятки тысяч отработанных каналов, причем эти сооружения обслуживаются специально обученным персоналом, включающим, как правило, офицеров, служивших на атомных подводных лодках.

В 1982 г. одно из этих хранилищ дало течь, и радиоактивные воды проникли в грунт и в Кольский залив.

«Неизвестная авария в хранилище радиоактивных отходов Северного флота» — под таким заголовком сообщила об этом происшествии спустя 10 лет газета «Известия». Эта публикация состоялась только потому, что норвежская экологическая организация «Беллона» каким-то образом получила доступ к архивам Северного флота, а газета «Афтенпостен» опубликовала сенсационную статью с картами, обозначающими места баз флота, хранилищ и других объектов. Между СССР и Норвегией существовала договоренность о непременном обмене информацией в случае подобных инцидентов, однако в 1982 г. этого не произошло.

Еще об одном происшествии на Северном флоте сообщили «Известия» 1 апреля 1993 г.: «В районе базы самых больших в мире атомных лодок (типа „Тайфун“) на Кольском полуострове, в 50 км от границы с Норвегией, в 1989 г. произошла серьезная утечка радиоактивности». Действительно, утечка радиоактивности была в губе Андреева на Северном флоте, но в 1983 г.

В начале 1983 г. матрос-дозиметрист из службы береговой базы доложил командованию, что обнаружил на задней стене здания, где хранятся отработанные урановые каналы от реакторов, наледь, на которую бурно реагирует счетчик Гейгера. Командование запретило ходить туда личному составу. Приказом заместителя министра обороны СССР по строительству и расквартированию войск маршала инженерных войск Н. Шестопалова была назначена комиссия, в которую вошел и я. Комиссия установила наличие течи бассейна хранилища. Предстояло определить место, причину течи и возможность ее устранения, но, главное, надо было решить, где и как хранить каналы, поступающие от перезарядок реакторов подводных лодок. Флот напряженно плавал, перезарядки реакторов стояли в очереди на потоке, а тут потребовалось приостановить эту операцию. Но комиссию интересовали прежде всего причины образования течи и виновники, а не изыскание возможностей для строительства нового хранилища. В дальнейшем флот остался один на один с этой проблемой, и было принято решение о сухом хранении отработанных каналов.

Для производства физических расчетов и осмотра условий хранения прибыли на флот представители Института атомной энергии им. И. В. Курчатова, которые одобрили наше решение. Происшествие с хранилищем отработанных каналов впервые реально показало наличие огромной проблемы в системе эксплуатации атомных энергетических установок на флоте — отсутствие достаточных возможностей для хранения радиоактивных отходов.

К сожалению, мне больше не пришлось заниматься делами флота. Через несколько месяцев я был арестован. Дело против меня было сфабриковано прокурором Северного флота А. Ф. Катусевым. Он возбудил на флоте более 120 уголовных дел против офицеров, которые позже были прекращены по несостоятельности. Так как виновным я себя не признал, меня протащили через психушку, пять тюрем, камеру сифилитиков, лагерь и «химию». Вышел я на свободу через пять лет, четыре месяца и пять дней, идеологически раскрепощенным, и смог написать эту книгу.

Кстати, позднее главный военный прокурор А. Ф. Катусев прославился своими расследованиями событий в Карабахе и Тбилиси. После августовского путча 1991 г. он был отстранен от должности, но сейчас вновь трудится на ниве «правоохранения».

Подводные кладбища отходов

Захоронение радиоактивных отходов на дне морей и океанов практикуется с момента появления атомных реакторов на судах. Первыми это сделали США в 1946 г., затем Великобритания — в 1949 г., Япония — в 1955 г., Нидерланды — в 1965 г. Первый морской могильник жидких радиоактивных отходов появился в СССР не позднее 1964 г., официальных данных об этом, естественно, нет.

Радиоактивные отходы замуровывались в специальные контейнеры, которые теоретически не разрушаются морской водой и глубинным давлением. По выработанным МАГАТЭ рекомендациям хоронить их полагается на глубине не менее 4000 м, на достаточном удалении от континентов и островов, в стороне от основных морских путей и в районах с минимальной продуктивностью моря, то есть там, где не ведется промышленный лов рыбы и других морских животных.

На Западе информация о местах захоронения с указанием точных координат, глубины, массы, числа контейнеров и т. п. доступна не только специалистам, но и независимым исследователям. Расчеты официальных экспертов достаточно оптимистичны: в течение 500 лет даже при существующих уровнях сбросов на одной площадке индивидуальные дозы облучения не должны достигнуть значительных величин. Однако это мнение разделяют далеко не все специалисты, и на IX консультативном совещании членов Лондонской конвенции в 1985 г. единый подход к проблеме захоронения на дне морей и океанов выработать не удалось.

К этой конвенции СССР присоединился 15 лет назад. Ответственным за выдачу специальных и общих разрешений на сброс радиоактивных отходов был определен (по согласованию с Минрыбхозом) Госкомгидромет СССР.

Депутатская комиссия Верховного Совета СССР попыталась узнать, сколько же таких разрешений выдано и кому. Вот цитата из официального ответа на ее запрос: «Руководствуясь материала МАГАТЭ, Госкомгидромет СССР с момента подписания Конвенции не выдавал разрешений на сбросы радиоактивных отходов их владельцам. Положения Конвенции не применяются к судам, которые пользуются иммунитетом в соответствии с международным правом. По разъяснению МИД такими судами являются корабли ВМФ».

В ответе государственной организации, призванной осуществлять контроль в области, от которой непосредственно зависит здоровье людей, содержится и горькая правда, и откровенное лукавство.

Правда состоит в том, что для ВМФ никакие межгосударственные соглашения не указ и он мог распоряжаться радиоактивными отходами, как сочтет нужным. Положение дел в этой области регламентировалось приказами главкома ВМФ и указаниями третьего Главного управления Минздрава СССР. Эти правила запрещали захоронение в море отходов, содержащих ядерное горючее, стержни аварийной защиты и автоматического регулирования, ионизационные камеры и ионообменные смолы, то есть элементы и конструкции, облученные мощными нейтронным и гамма-потоками и, следовательно, обладающие сильной наведенной радиацией. ВМФ в принципе следовал этим строгим правилам, однако случались отступления, которые санкционировались высшими инстанциями и разрешались Минздравом СССР.