Книга Пожарский - Дмитрий Володихин

Воеводой ему пришлось быть и позднее — в менее «престижном» Переяславле-Рязанском, но по обстоятельствам чрезвычайным.

Середина 1630-х годов — время, когда русское правительство и русская армия находились в постоянной готовности отбивать масштабные нашествия крымцев. Центральные области России после Смуты весьма часто оказывались мишенью для татарских вторжений. Летом 1633 года татарского нападения ждали в самой Москве! «По вестем для приходу крымских людей» Пожарскому с помощниками и отрядом дворян приказано было занять оборону в Заяузье.[349] Разорение России, ведение войны на два фронта отрицательно сказывались на обороне южных границ. Оборону налаживали с трудом: каждый год выводить в поле и разворачивать полноценную полевую армию, как делалось в XVI веке, — сил не хватало. Ратных резервов вообще катастрофически не хватало на фоне обезлюживания целых волостей… Правительство приняло здравый курс, правда, стоивший огромных расходов, зато позволявший справиться с чудовищной нехваткой бойцов: оно строило бесконечные линии «засечных черт»,[350] ремонтировало их и строило новые. Татары прорывались раз за разом, пока их не научились останавливать на засечных чертах, бить, опираясь на опорные пункты. Значит, следовало обратить самое пристальное внимание на защитные сооружения.

Во второй половине 1630-х Пожарскому дважды поручалось следить за строительством укреплений: в 1637 году князь занимается возведением Земляного города в Москве, в 1638-м — уже осматривает оборонительные сооружения на Рязанщине. А Рязанщина числилась среди районов, куда крымцы вторгались особенно часто.

Весной 1638 года ждали большого нашествия крымцев. Тогда правительство разослало испытанных воевод по крупнейшим городам юга России. Главнокомандующим назначили боярина князя И. Б. Черкасского. Дмитрий Михайлович получил рязанский участок обороны — опаснейший. Воеводам приказали: «Со всеми ратными людьми у засек стоять и государевым… и земским делом над крымским царем и над царевичи, и над воинскими людьми промышлять, сколько милосердый Бог помочи даст, чтоб крымского царя и царевичей, и больших воинских людей через засеки не пропустить и поиск над ними учинить».[351] В первую очередь правительство уповало на мощь оборонительных сооружений. Дмитрию Михайловичу с его вторым воеводой Ф. Бояшевым поручили «…как приедут в Переславль Рязанской, тотчас ехать к рязанским засекам. А ныне те засеки по государеву указу для береженья от приходу воинских людей велено укрепить. И у засек боярину и воеводам Дмитрею Михайловичю и Федору Бояшеву с русскую сторону осмотрить, в которых местех у засек… доведетца устроити острог или земляную крепость».[352]

Пожарский отнесся к порученному делу со всей ответственностью. Он осмотрел засеки и пришел к выводу о запущенном их состоянии. Князю пришлось тогда заняться масштабными фортификационными работами, собрав для них тысячи людей.

Вернувшись из Новгорода, Дмитрий Михайлович оказался в самой гуще подготовки к новой войне с Речью Посполитой.

Ему поручили спешно «разбирать» дворян, служащих, главным образом в западных областях России. Иными словами, приводить в порядок их пестрое собрание перед новым большим наступлением — определять численность «служилых людей по отечеству», степень их боеготовности, размер их жалованья. 15 января 1631 года вслед за дворянами к нему отправили и служилых татар: «…а ныне государь… указал Романовских татар для службы и для денежнаго жалованья розобрати на Москве боярину, князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому, да дьяку Федору Панову, и быти Романовским татаром… на государеве службе в Вязьме… И по государеву… указу Романовских татар списки отослати к розбору к боярину, ко князю Д. М. Пожарскому, да к дьяку Федору Панову тотчас, чтоб им за разбором на Москве не измешкать и на государеву службу в Вязьму к сроку поспеть». Весной 1631 года под начало Пожарскому отдали Приказ сбора ратных и даточных людей. Его задача — набрать людские ресурсы для строительства укреплений и пополнения новых полков, формируемых по европейским образцам.[353]

Работать приходилось быстро: словами «спешно», «наспех», «не измешкать» пестрят документы тех лет.

Когда-то Дмитрий Михайлович всеми доступными способами собирал пополнения для земской армии. Ему приходилось туго. Теперь опять пригодился этот его трудный опыт. Фактически перед началом Смоленской войны князь сыграл роль «менеджера для кризисных ситуаций». Российская экономика находилась в плохом состоянии, людей катастрофически не хватало. Вновь, как полтора десятилетия назад, ратников буквально выжимали из городов и областей.

Но Дмитрий Михайлович всё, что ему поручалось, выполнил.

Дмитрий Михайлович не просто «отслуживал» положенный срок в том или ином учреждении, но и выходил в Боярской думе с крупными законодательными инициативами. Иными словами, князя по-настоящему интересовала административная деятельность, он имел к ней вкус. Всерьез подходя к делу, он не раз добивался согласия царя и Думы с его предложениями, а значит, имел значительное влияние на курс внутренней политики.

В конце 1620 или 1621 году Пожарский, возглавляя Ямской приказ, восстановил действие старого закона о защите государевой ямской службы от злоупотреблений.[354]

Осенью 1624 года Дмитрий Михайлович «провел» через Боярскую думу решение о порядке взыскивания ущерба по уголовным делам, совершенным людьми, зависимыми от бояр, дворян и дьячества. «Боярский приговор» приняли по докладу Пожарского, сделанному 14 октября.[355]

В феврале 1625 года, опять-таки по его докладу, Дума ввела закон о возмещении за убийство крестьян и холопов.[356] Ему принадлежит также инициатива по введению законов об ответственности за неумышленное убийство и торговлю краденым имуществом.[357]