Книга Аттила. Бич Божий - Морис Бувье-Ажан

Гунны, франки и другие союзные им варвары ворвались в поверженный город. Резня мужчин и детей, изнасилование и убийство женщин. История сохранила память о некоей Дигне, молодой жене одного из городских сенаторов. Преследуемая этими бандитами, она закутала голову платком и бросилась в ров с крепостной стены.

Грабеж, дележ добычи и разрушение ради удовольствия разрушать. От Аквилеи не осталось ничего.

Почему снова проявилось это безумие? Откуда эта ярость? Почему Аттила вернулся к варварству, пагубность которого сознавал и пытался побороть?

Дело в том, что, возвращаясь на Дунай после поражения на Каталаунских полях, Аттила решил пересмотреть свою политику в ущерб гуманизму.

Нельзя заставить людей сражаться только ради идеи создания империи, ради лучшего будущего. Им не объяснишь военной необходимостью стратегическое отступление, не сопровождающееся захватом добычи. Людей надо принимать такими, каковы они есть, и вести за собой не обещаниями будущих благ, но удовлетворением их сиюминутных желаний. Их можно поставить на службу высоким идеалам так, что они даже не осознают этого. Так уж устроен человек, и все гениальные умы умеют пользоваться этим, заставляя людей бессознательно служить своим целям.

Итальянские города опустели. Жители бежали, чаще всего морем. Выходцы из Алтинума — сегодня Альтино — заселили острова Торчелло и Мурано. Жители Падуи укрылись на Риальто. Обитатели Виченцы, Местре, Арколя, Эсте, Ровиго и даже Феррары, расположенной к югу от По, бежали, куда глаза глядят, главным образом, в лагуны.

Оставшиеся покорно открывали ворота почти обезлюдевших городов, но, за редчайшим исключением, избиения им избежать не удавалось, несмотря на обещание сохранить жизнь. Бич Божий!..

Опустошительное шествие через Ломбардию, Пьемонт и Лигурию. Но почему Аттила не спешил идти на Рим? Не к спеху, полагал он. Аэций не перейдет По, а если Марциан и вторгнется в Мезию, то натолкнется на сопротивление паннонийцев. Время есть. Посеем панику, пусть у римлян с равеннцами поубавится спеси.

Победоносный марш продолжался. Мантуя, Верона, Кастильо, Кремона, Брешиа, Бергамо, Лоди, Павия, Милан, Комо, Новара, Трекате, Верчелли, Чильяно, Мортара, Маджента, Виджевано… Войска под личным командованием Онегеза без особого труда форсировали По между Кремоной и Пьяченцей! Линия обороны Аэция оказалась не такой уж непрерывной и плотной, как казалась!

Аттила сконцентрировал войска к югу от Мантуи у слияния По и Минчио, на широком тракте, который вел в Рим через Апеннины. Собрать воедино воинство, кто куда разбежавшееся в поисках добычи, оказалось нелегким делом, но это было сделано. И вот теперь, любуясь на свои когорты, Аттила заявил, что не намерен идти дальше!

Эдекон и Орест ничего не понимали.

Это был гениальный ход. Аттила держал задуманный маневр в большом секрете, разработав его вместе с Онегезом. То, что он не раскрыл карт другим своим приближенным, совершенно не означало недоверия к ним, просто он хотел, чтоб они действовали естественно, хотел поразить их, еще больше укрепить их веру в мудрость и провидческий дар вождя. Он не мог отказать себе в удовольствии удивить своих друзей и заставить их вопить от восторга!

Это было не азартной игрой, а продуманной стратегией. Онегез перешел По, значит, Аэций решит, что переправился авангард армии Аттилы, и снимет значительную часть своего оборонительного заслона, чтобы отбросить гуннов за реку. Аттила же не пойдет вслед за Онегезом, а спокойно переправится через По совсем в другом месте, где оборона будет ослаблена.

Эдекон и Орест и вправду были поражены провидческой мудростью своего императора и шумно восторгались его гением.

В подтверждение правильности своего плана Аттила сообщил им последние новости: узнав о прорыве Онегеза, Аэций спешно снял часть войск, чтобы сосредоточить значительные силы к югу от Кремоны и Пьяченцы и отбросить гуннов на другой берег. Но покуда войска соберутся, Онегез уже уйдет дальше к югу. План таков: пока Аэций рыщет по берегам реки, выискивая армию Аттилы, Онегез со своим войском нападет на его тылы, и Аэций будет вынужден отражать нападение, оставив часть легионов как заслон против ожидаемого приближения Аттилы. Силы римлян будут распылены. Онегез, обратив в бегство арьергард Аэция, направится к Пизе, откуда по побережью ведет в Рим Аврелианова дорога. Аэций должен будет поспешить преградить гуннам путь к столице и еще больше ослабит свою линию обороны. И тогда Аттила перейдет По, дойдет до Мантуи и Флоренции и оттуда, по Кассиевой дороге, достигнет Рима!

Таков был план, и поныне восхищающий стратегов. План был обречен на успех, и в той части, которая зависела от Онегеза, результаты даже превзошли ожидания. Однако — воистину чудеса! — главная часть «гениального плана» так и не была реализована, потому что его разработчик передумал!

Большой полководческий талант Онегеза позволил решить основные задачи с учетом реальных условий и обеспечил гуннам стратегическое преимущество.

И действительно, Аэций, обшаривая берега реки в поисках гуннов, не имел ни малейшего представления, какой дорогой ушел Онегез, поскольку тот приказал войскам отходить самыми разными путями, отдельные из которых сознательно уводили в сторону от главной цели.

Аэцию пришлось преследовать эти отряды и разрозненные группы, веером рассыпавшиеся по множеству направлений. Успех не всегда сопутствовал римлянам, ибо гунны были мастера устраивать коварные засады. Аэций оказался втянутым в своего рода изнурительную партизанскую войну, для которой мало подходили тактические приемы, усвоенные дисциплинированными тяжеловооруженными легионами. Воины не могли использовать приобретенные навыки, а громоздкая поклажа мешала маневрировать. Аэций призвал к себе практически всю имевшуюся в его распоряжении конницу, еще более ослабив заградительный кордон войск по реке По. Римская кавалерия с трудом поспевала за прирожденными наездниками-гуннами, и, конечно же, даже речи не могло быть об окружении противника или создании условий для фронтального сражения. По приказу Онегеза отряды то группировались, то снова разделялись, исчезая из-под самого носа у римлян, не расставшихся еще с тщетной надеждой поймать гуннов в мешок.

Наконец, Онегез произвел концентрацию сил и взял направление на Каррару, Массу, Пистою и Пизу. Аэций был вынужден перевести в Этрурию лучшую часть своих сил. Войска Онегеза сосредоточились между Массой и Каррарой. Аэций полагал, что разгадал замысел врага: из Луны армия противника двинется по короткой и широкой дороге, ведущей от По к долине Тибра, а оттуда — к Риму. Этого нельзя было допустить. Онегез сделал вид, что последовал по этому пути, затем распустил войска во всех направлениях от Массы и Каррары до Пизы и Флоренции, снова их собрал и вновь распустил, создавая видимость, будто грабит страну, прежде чем выйти на военную дорогу, приковавшую к себе бдительное внимание патриция, который не хотел допустить к ней Аттилу, тогда как все это было лишь игрой в прятки и отвлекающим маневром, а большая армия Аттилы и не покидала Мантуи.

Что же произошло? Почему Аттила отказался от своего плана, который его соратники нашли превосходным, и почему, пока Онегез водил за собой Аэция, он не форсировал, воспользовавшись случаем, По и не пошел через долину Тибра осаждать Рим?