Книга Отравительница - Виктория Холт

Неудивительно, что она внушала им страх, как никто другой на земле.

После радостной вести о победе под Ярнаком странная печаль воцарилась при дворе. Король, ревновавший к брату больше чем к кому-либо на свете, погрузился в меланхолию.

— Теперь, — сказал он юной Мари Туше, — мать будет прославлять его пуще прежнего. Она жаждет увидеть Генриха на троне. О, Мари, мне страшно; она — необычная женщина, все ее желания осуществляются. Она хочет моей смерти; говорят, что если моя мать хочет смерти какого-то человека, его можно считать мертвецом.

Но Мари обняла короля и заверила его, что это не так. Он должен сохранять спокойствие и мужество, не думать о смерти, помнить, что он — король.

Карл пытался следовать совету Мари, но он ненавидел брата. Он отказал ему в пушке, которую просил Генрих; это было глупым поступком, сулившим неприятности. Карл знал, что военные осложнения ухудшат его положение, и смутная опасность, преследовавшая короля, приблизится к нему.

Марго волновалась. Генрих де Гиз сражался с армией католиков; девушка боялась, что его постигнет участь Конде. Теперь, когда Генриха не было при дворе, она могла, причем не рискуя, признаться себе в том, что ее любовь к нему сильна, как прежде. Если Генрих умрет, она не захочет жить. Она часами молилась о том, чтобы он вернулся живым домой, пусть даже к своей жене.

Катрин столкнулась с проблемами. Она окончательно поправилась, но ее мучил Альва, испанский посланник. Он упрекал королеву-мать в том, что она пренебрегла его советами и проявила излишнюю мягкость к гугенотам. Его католическое Величество был недоволен Катрин.

— Мой господин, — с ироническим отчаянием в голосе говорила она, — что я могла сделать? У меня нет былой власти. Мои сыновья становятся мужчинами, а я — всего лишь слабая женщина.

— Мадам, вы управляете вашими сыновьями; вы сами дали Колиньи время собрать армию.

— Но что я моту предпринять сейчас? Я такая же ревностная католичка, как вы… и ваш господин… что я могу сделать?

— Вы забыли, мадам, беседу, которую вы имели с герцогом Альвой в Байонне?

— Ни слова об этом, умоляю вас. Этот замысел будет обречен, если о нем пойдут слухи.

— Его следует осуществить, и весьма срочно. Убейте лидеров… всех. Колиньи должен умереть. Королева Наварры должна умереть. Их нельзя оставлять в живых. Мадам, до меня дошло, что вы располагаете средствами для этого. Вас считают мастером по части устранения людей. Однако самые опасные мужчина и женщина вашего королевства — самые опасные для вас и для трона — живы и околачивают армию, чтобы сражаться с вами.

— Но, мой господин, Колиньи здесь нет. Он в военном лагере. Королева Наварры не приедет сюда, если я приглашу ее. Я избавилась от двух братьев Колиньи — Одета и Анделота, причем последний умер в Англии. Это было проделано ловко, правда? Он скончался внезапно в этой суровой стране. Об этом знают немногие. У меня были друзья в его свите.

— Да, это чистая работа. Но какая польза от уничтожения пескарей, если лосось резвится на воле?

— Мы поймаем лосося, мой друг, в свое время.

— Его Католическое Величество хочет знать, мадам, когда придет это время. Это случится, когда у вас отнимут королевство?

Она приблизила свою голову к испанцу.

— Мой сын Генрих едет ко мне. Я дам ему кое-что… приготовленное лично мной. Он пошлет своих шпионов в лагерь адмирала, и вскоре вы перестанете слышать о господине Колиньи.

— Надеюсь, это произойдет, мадам.

После этой беседы, а также разговора с сыном Генрихом, Катрин принялась ждать известия о смерти адмирала. Она дала Генриху коварный яд, который приводит к смерти через несколько дней после его использования. В операции участвовал капитан гвардии, знакомый с лакеем Колиньи. Щедрая мзда — и дело будет сделано.

Катрин ждала очередного видения. Она хотела увидеть смерть Колиньи, как это произошло с Конде. Но она ждала напрасно.

Позже она узнала, что план был раскрыт.

Колиньи пользовался большой популярностью, многие обожали его; ликвидировать такого человека — задача нелегкая.

Катрин начала бояться Колиньи. Она не понимала его. Он дрался всерьез; он привлекал на свою сторону людей. Адмирал обладал качествами, находившимися за пределами разумения Катрин; поэтому она хотела заключить с ним мир. Она подготовила сентжерменский договор; чтобы помириться с человеком, набожность которого была чужда ей, она уступила многим его требованиям. Ей пришлось предоставить свободу вероисповедания всем протестантским городам; протестанты получали равные с католиками гражданские права; четыре города передавались Колиньи в качестве гарантов безопасности — Монтабан и Коньяк на юге, Ла Шарите в центре страны и Ла Рошель для охраны морских границ.

Гугеноты радовались этой победе, и Катрин почувствовала себя спокойно, она обрела возможность заняться домашними делами.

Переговоры относительно женитьбы Карла сдвинулись с места. Походившая на фарс попытка заключения брака между Элизабет Английской и Карлом была завершена, но Катрин не отказывалась окончательно от идеи союза с Англией. Она сделает другого ее сына претендентом на руку королевы-девственницы; поскольку удовлетворительное соглашение относительно Карла и Элизабет Английской не было заключено, он получит Элизабет Австрийскую.

Карл рассматривал портреты своей будущей невесты; ему нравилась ее бледность, кроткое выражение лица.

— Думаю, такая женщина не доставит мне повода для волнений, — сказал он.

Катрин тоже могла не беспокоиться из-за этого брака. Становилось ясно, что Карл не способен произвести на свет здорового ребенка. Эта женитьба и сопутствующие ей обязанности не продлят жизни истеричного, неуравновешенного Карла; поэтому в туманный ноябрьский день 1570 года Карл Девятый Французский женился на Элизабет Австрийской.

В Ла Рошель состоялась другая, весьма романтическая свадьба. Жанна Наваррская, готовясь к церемонии, с дружеской завистью думала о свеем дорогом соратнике Гаспаре Колиньи; она молилась, прося Господа даровать ему счастье, которое он заслуживал. Она была уверена, что это произойдет. Он создан для подобного счастья. Его первый брак был идеальным. Жена боготворила его; Колиньи принадлежал к той категории мужчин, о которых мечтают женщины, подобные Жанне.

Он тяжело переживал смерть жены, но его жизнь была насыщенной, полной; Жанна знала, что в ней присутствует более важное, чем жена, семья и личное благополучие; речь шла о чести, долгой, изнуряющей борьбе за дело, в которое он верил вместе с Жанной — за единственную истинную религию французов.

По традициям гугенотов, это была скромная свадьба. Как великолепен и благороден был жених в своей зрелости и мужественной красоте, которой мог обладать лишь человек праведный и достойный! Глаза Жанны заполнились слезами, когда она сравнила Колиньи с другим женихом — возможно, более красивым по светским стандартам, облаченным в богатые одежды, придворным законодателем мод Антуаном! Это было давно, но она всегда помнила его.