Книга Сибирская одиссея - Александр Свешников

Видя, что с вещами на поле остались только он да Николай, у Андрея возникла идея попросить начальника аэропорта помочь. Он подошёл к нему и, протянув руку для приветствия, сказал:

— Михаил Саломонович, а не подбросите вещички, хоть куда-нибудь?

Саломоныч уставился на Андрея удивлёнными круглыми глазами, будто никак не мог вспомнить, где его видел, потом окинул взглядом внушительную кучу рюкзаков и без энтузиазма воскликнул:

— Оперный театр, откуда ж столько?

— С Удокана, — произнёс Андрей, не уверенный в том, что Саломоныч его узнал. Похоже, что, изменившись сам, он вычеркнул из памяти всё, что было с тем человеком в помятом костюме и со старенькими «Жигулями».

— Ну да, с Удокана, — задумчиво сказал Саломоныч и, не глядя на Андрея, предложил: — Могу только до автобусной остановки, извини, дела…

— И на том спасибо! — обрадовался Андрей и начал вместе с Николаем загружать вещи в джип.

Николай, оказавшийся в какой-то момент рядом, тихо прокомментировал:

— Начальничек-то сегодня при параде, наверное, в мэрии будут отмечать успешное завершение спасательной операции.

В ответ на слова Николая Андрей рассмеялся и, захлопнув багажник, сказал Саломонычу, что можно ехать. Машина взвизгнула тормозами и рванула к воротам. Андрей с Николаем пошли следом.

— Он у нас артист! — сказал таёжник, махнув головой вслед джипу. — То прибедняется, то выпендривается. Но благодаря ему аэропорт существует, в других посёлках давно уже всё разворовали и позакрывали!

На остановке обнаружилась вся компания в сборе. Туристов встретили двое товарищей, которые, как оказалось, только сегодня днём прибыли из Наледного. Саша и Настя, громко смеясь и жестикулируя, оживлённо рассказывали о своих приключениях. Сергей и Валера стояли в стороне и со снисходительной улыбкой слушали их. Не было только Анатолия. Его забрал на своей машине сам мэр посёлка.

Вскоре подъехал рейсовый автобус, и народ начал в него садиться. Андрей сразу отдал Николаю обещанную лодку, договорился с Настей, чтобы она дождалась его у гостиницы, и, когда автобус уехал, он остался один с кучей рюкзаков, не совсем понимая, что ему делать дальше.

Турист, прибывший с Наледного, угостил спасателей пачкой сигарет, и поэтому Андрей сел на рюкзаки и закурил, с тоской глядя на пустынную улочку посёлка. Наверное, надо было уговорить водителя впустить его с вещами в автобус, но как-то он не сообразил, а теперь уже было поздно, и Андрею осталось надеяться только на попутку.

Между тем начинало смеркаться, с неба вдруг посыпался мелкий мокрый снежок, а никаких машин мимо остановки так и не проехало. Он представил себя со стороны — обросшего, чумазого, в поношенной энцефалитке и с грудой рюкзаков. Шансов уехать в Новую Чару с каждой минутой, проведённой тут, становилось меньше. Если уже сейчас никто не ехал по этой дороге, то ночью точно никого не будет. И Андрею сделалось так невыносимо грустно от своего неожиданного одиночества, так обидно, что его все бросили, все забыли, что захотелось просто свернуться калачиком на ненавистных рюкзаках и заплакать.

«Это опять нервы! — думал он. — Я сам себя накручиваю, а теперь вот и жалость постыдная навалила, хоть волком вой! Ничего, сейчас кто-либо, да проедет. А если никого не будет, брошу тут вещи и пойду по посёлку — смотреть, у кого во дворах стоят машины, другого ничего не остаётся».

Так прошёл целый час. За это время мимо два раза пролетел джип Саломоныча и проехало две легковушки с правым рулём, которые даже не подумали притормозить, несмотря на активные недвусмысленные жесты Андрея.

Часы показывали начало девятого. Скоро наступит ночь. Неужели придётся провести её здесь? Эта перспектива совсем не радовала. И Андрей, прихватив с собой лишь маленький рюкзачок с документами, пошёл по пустынной улочке в сторону виднеющихся вдалеке жилых домов — в надежде попытать счастья там.

Как только он дошёл до первого дома, сзади раздались настойчивые сигналы. Андрей оглянулся и увидел, что старенький «Жигулёнок» подъехал к остановке. Он побежал обратно. Каково же было его удивление, когда из машины вылез Валера, а следом человек в милицейской форме.

— Я так и знал, что ты не уедешь! — сказал Валера, улыбаясь. — А ты отсюда и не уехал бы. Хорошо, я друга встретил, правда, у него машина маленькая, к тому же багажник занят.

— Спасибо, Валер! А я уж загрустил — все бросили, никому я не нужен, — и Андрей выпятил нижнюю губу, изображая маленького обиженного ребёнка.

Погрузка в «Жигули» была поистине фантастической. Валера на заднем сиденье обложил себя пятью огромными рюкзаками, сев на один из них, отчего голову пришлось согнуть в виде вопросительного знака, а Андрей сел спереди и принял ещё два рюкзака сверху. Милиционер долго утрамбовывал вещи, лежащие на Андрее, но потом всё же ухитрился захлопнуть дверь, и машина тронулась.

Так Андрей не ездил ни разу в жизни. Всё пространство до лобового стекла было занято расплющенными вещами, на ногах лежало, по крайней мере, килограммов семьдесят груза, какими-то жёсткими предметами передавившего мышцы с такой силой, что уже через пять минут Андрей, не выдержав, начал выть от боли. Валерке было не легче, но на нём хотя бы не было рюкзаков!

— А можно чуток побыстрее, — попросил Андрей сдавленным голосом, боясь закричать. — А то я тут просто не могу…

Милиционер попался весёлый и всё время улыбался и приговаривал:

— В тесноте — да не в обиде! Тише едешь — дальше будешь!

Андрей, уже не зная, что сделать, чтобы не заорать, прорычал в духе весёлого милиционера:

— Посади свинью за стол — она и ноги на стол! — но имел в виду он, конечно, не милиционера, а себя, поскольку в действительности его правая нога оказалась в районе дверного стекла чуть выше уровня головы.

Но весёлый милиционер, любитель русских народных поговорок, почему-то не воспринял его шутку, насупился и замолчал. На самом деле Андрею было на это абсолютно наплевать, и он даже молил Бога, чтобы водитель обиделся и высадил бы его из машины к чёртовой матери! Это было бы избавлением от пытки — уж лучше ночевать на улице!

Через полчаса машина подъехала к зданию гостиницы в Новой Чаре. Андрея пришлось вытаскивать вместе с рюкзаками. Ног он не чувствовал, и когда его под руки вынули и поставили на асфальт, он рухнул на лежащие рядом вещи и минут десять растирал мышцы, чтобы хотя бы попытаться подняться.

У входа в гостиницу стояла группа туристов. Они вместе с Валерой помогли перетащить рюкзаки в номер, Андрей переоделся, умыл лицо и руки и отдал ключи Насте.

— Когда помоешься — сдашь внизу администраторше, — попросил он девушку. — А я пойду звонить.

Потом они до завтра попрощались с Валерой, и Андрей направился в сторону переговорного пункта.

Постепенно ноги обрели чувствительность, с души схлынул ужас поездки, и Андрей наконец ощутил себя среди людей, в большом посёлке, он понял, что больше не будет тайги, речек и холодных ночей, что закончился не только этот летний сезон, но и целая жизнь, и теперь наступает другая — новая, неизвестная и чужая…