Книга С тобой навсегда - Лиза Клейпас

– О чем ты подумал в первую очередь, когда проснулся сегодня? – спросила Мира, повторяя вопрос, который он когда-то сам задавал ей.

– Я подумал, что мне наплевать, есть рай или нет, потому что у меня есть ты, а о чем ты подумала?

– О многом, теперь и не вспомню.

– Я уверен, что все твои мысли были обо мне, – сказал Алек, как всегда, самоуверенно.

– Да. О том, какой ты красивый, когда улыбаешься…

Как чудесны твои поцелуи…

– Только лишь поцелуи? – Он приник к ее губам в глубоком страстном поцелуе. Казалось, между ними пробежала искра. Мира прервала поцелуй чувственным стоном, когда ощутила всю силу страсти Алека.

– Не только поцелуи. – Она прерывисто вздохнула, и их губы снова слились. Мира наградила его ответным страстным поцелуем. Алек прижал ее к себе, продлевая головокружительный поцелуй.

– Господи, когда же будет наша свадьба? – спросил он. – Мы уже назначили день?

– Нет, но Розали считает, что самый подходящий срок для помолвки – шесть месяцев…

– Шесть месяцев?! – удивился Фолкнер. – Скажи ей…

Нет, я сам скажу… Я и шесть недель не хочу ждать.

– Но она считает, что такой срок просто необходим для соблюдения приличий.

– Я не считаю, что нас должны волновать какие-то надуманные приличия. Леди Беркли хочет, чтобы мы шесть месяцев предвкушали нашу первую брачную ночь?

– Она говорит, что у невесты такого человека на лбу должно быть написано «лишенная невинности».

– А мужчина, который сможет устоять перед твоими чарами, должен быть святым или евнухом.

– Просто нам надо помочь ей изменить мнение о тебе, – серьезно сказала Мира.

– Не вижу в этом никакой необходимости.

– Розали намерена очень строго опекать нас. Она чувствует за меня ответственность.

– Бедняжка… – Алек опять привлек ее к себе. – Неужели ты думаешь, что кто-то способен препятствовать мне, в желании быть с тобой?

– Тогда ты… – Мира улыбалась от радости.

– На самом деле я согласен с твоей подругой. Нам надо подождать, пока мы не поженимся.

– Ты шутишь! Почему? Почему ты согласен с Розали?

Для того чтобы досадить мне или у тебя есть какая-то причина, может быть, ты потерял ко мне интерес?

Фолкнер прервал ее тираду долгим поцелуем.

– Скажи, это похоже на разочарование? Я думаю, моя любовь к тебе никогда не ослабеет. Но учти, в следующий раз мы будем заниматься любовью, только когда я стану твоим законным мужем.

Мира согласилась с Джулианой. Да, она была права, утверждая, что Фолкнеры упрямы и сентиментальны.

– Есть еще одна причина, дорогая, – добавил он мягко. – Мне надо ненадолго уехать по делам…

– Куда?

– В Лондон. Ты все равно будешь очень занята в мое отсутствие, составляя свадебные планы с Розали и Джулианой.

Мира молчала. В ее голове теснилась тысяча вопросов которые рвались наружу. Ей не хотелось показывать, как сильно расстроило ее известие об отъезде Алека. Он полюбил сильную и независимую женщину, и она не хочет превратиться в беспомощное создание, нуждающееся в постоянных утешениях.

– Ты прав, – спокойно согласилась Мира, – я буду очень занята.

– У меня в Лондоне несколько важных дел.

– Да, понимаю. Несколько последних свиданий. – Мира не хотела так говорить, но слова сами сорвались с языка.

Боже, как стыдно. Она ведет себя как ревнивица… Что только делает любовь с женским характером!

– Что ты хотела этим сказать?

– Ничего. Совсем ничего.

– Ты думаешь, я собираюсь в последний раз погулять по чужим постелям, прежде чем навеки привязаться к твоей?

– Для помолвленных мужчин это не такая уж большая редкость.

– Черт побери, Мира, что ты такое говоришь?! Ради Бога, перестань. Вместо того чтобы бездоказательно обвинять меня, могла бы спросить, зачем я туда еду?

– Зачем же ты едешь в Лондон? – спросила она без всякого интереса, так как ответ был ей не важен.

Алек не отвечал. Он смотрел на нее, задумавшись о чем-то своем, и Мира поняла, как глубоко задела его своими неосторожными словами. Фолкнер был убежден, что она верит в него больше, чем кто бы то ни было, но предположила худшее. Вчера он обещал ей, что никогда не осудит ее, и уже сегодня Мира несправедливо осудила его, как и все остальные.

– Алек, – мягко произнесла Мира, кладя руку на его плечо. Она чувствовала, как напряглись его мышцы от легкого прикосновения ее пальцев, выдавая волнение и нежность, идущую из самой глубины души. – Я сказала не подумав.

Конечно, я доверяю тебе. Но когда дело касается тебя, я становлюсь ужасно ревнивой… Ты должен понять, что все это для меня так же ново, как и для тебя. Я никогда раньше никого не любила, мне еще предстоит многому научиться. – Говоря это. Мира еще ближе придвинулась к нему. – Мы так мало времени проводим вместе… Не обижайся на мою глупость. – Она поцеловала Алека в пульсирующую жилку на шее. – Скажи, зачем ты едешь в Лондон и оставляешь меня одну?

Нежность Миры, ее беззащитность, проникновенные слова смягчили Алека. Безусловно, она обладала талантом рассеивать его злость; она очаровывала, убеждала так вдохновенно, что он не мог возражать.

– Это касается Холта. – Алек положил ее руки себе па плечи. – Есть надежда, что мы с Карром сумеем найти убийцу или по крайней мере узнаем причину странной гибели…

– Нет! – испугалась Мира. Конечно, было глупо страшиться будущего, но она слишком хорошо знала, сколь мимолетно бывает счастье, как легко потерять его. Так случалось раньше, и на душе у Миры было нелегко. А что, если и на этот раз счастье оставит ее? – Алек, прошу тебя, не уезжай.

Ты хочешь отомстить за то, что навсегда осталось в прошлом.

– Я не хочу мстить. Мне нужны ответы на волнующие меня вопросы – только и всего.

– Ты не можешь вернуть Холта, даже получив самые исчерпывающие ответы. Они ничего не изменят. Конечно, с моей стороны эгоистично так говорить, но сейчас ты нужен мне, а не ему. Я знаю, он был твоим лучшим другом, но все же…

– Мы были как родные братья, – спокойно сказал Алек. – Ты не поймешь, как много он значил для меня. Ты еще не знаешь, что чувствуешь, когда умирает самый близкий тебе человек… Умирает так недостойно, так неожиданно.

Мира побледнела, в ее глазах заблестели слезы. Странное чувство охватило ее: смесь страха и безысходного гнева.

Ей было знакомо это чувство. Ее мать умерла более недостойно, чем Холт Фолкнер… Впрочем, она прожила всю свою жизнь столь же отвратительно.

– Ты прав, мне неизвестны такие чувства. – Мира отошла в другую часть комнаты. – Я не имею ни права, ни возможности препятствовать тебе. Единственное, о чем я прошу, не ввязывайся в опасные истории.