Книга Аборигены галактики - Игорь Минаков

– Лук не нужен, – ответил вместо девушки Осьминог. – Обезьяны не умеют летать.

– А если меч сломается?

Осьминог коротко, без размаха рубанул по лежащему рядом с вигвамом каменному валуну, величиной с бычью голову. Валун развалился надвое, блеснув свежим сколом. Осьминог поднес меч к лицу Тимура, демонстрируя. Ни единой зазубрины на костяном лезвии не наблюдалось.

– Понял, не сломается, – кивнул Коршунов. И прикинул, что ручному бластеру понадобилось бы не меньше секунды, чтобы разрезать камень такой толщины.

– Не сломается, – тоже на чистом русском подтвердил Осьминог. – Идем. Время охоты.

О способностях медеанцев к языкам Тимур знал прекрасно. Но одно дело слышать правильную речь из уст вполне цивилизованной Росянки где-нибудь в Москве или Екатеринбурге. Совсем другое – от первобытных дикарей, никогда на Земле не бывавших, и других людей, кроме Хилес, прежде не видевших. Когда и где они успели так превосходно освоить чужой язык? Хилес научила? Вряд ли. Русский для нее не родной, говорит она на нем с заметным акцентом, гораздо хуже дикарей.

«Может, они вытащили знание языка из моей головы? – спросил он сам себя. – Со всем словарным запасом, фонетикой, правилами построения фраз». Это было плохим объяснением. Честно говоря, никаким объяснением. Тимур вздохнул, оставляя поиск правильных объяснений на потом, и поспешил за Старейшинами.

* * *

Идти пришлось долго. Да что там идти – бежать! Индейцы, Росянка в том числе, усталости не испытывали ни малейшей, зато Тимур быстро понял, что такого темпа не выдержит, никакие спортивные тренировки не спасут. Но едва он решил, что больше бежать не может и пора просить пощады, Росянка оказалась рядом, протянула маленький бурдючок:

– Выпей. Один глоток. Это высвободит твою силу. Станешь, как мы. На время.

– Что там? – Коршунов понюхал. Из бурдюка не пахло ничем.

– Вишневое вино, – ехидно ответила Росянка.

Тимур удивленно взглянул на нее. Подумал: «А ведь она и в самом деле очеловечилась. Может, сказать ей правду?»

Он сделал глоток. Вкуса у напитка тоже не было. Но желудок, а за ним и все тело, сковал холод. Потом на смену холоду пришло тепло. Усталость исчезла, словно и не было, мускулы твердели, наливаясь силой.

«Наркотик, – предположил Коршунов. – Сильный. Не хватало наркозависимость заработать. Ладно, с этим потом разбираться будем…»

Его поили еще дважды. А затем местность вокруг начала меняться. Они спускались в глубокую долину. Туман здесь стал гуще, среди деревьев все чаще появлялись каменные россыпи. «Да ведь мы к Холодным пещерам идем!» – догадался Тимур. И присвистнул мысленно, сообразив, сколько километров они отмахали пешком, не делая привалов.

Это в самом деле были Холодные пещеры. Из тумана начали выступать скалы с темными провалами входов. Старейшины остановились, окружили Тимура. Росянка озвучила их распоряжение:

– Ты и я заходим в пещеры здесь. Мы должны убить всех, кого встретим.

Ход был узкий, извилистый и круто уходил вниз. Несколько поворотов, и серый медеанский день сменился полумраком. Коршунов поежился невольно, – расщелин вокруг было в достаточном количестве, и в любой могли прятаться обезьяны. Свалятся на голову раньше, чем ты их заметишь! Оставалось уповать, что глаза Росянки справляются с темнотой лучше человеческих или у нее имеются иные органы чувств, неизвестные земным ученым.

Подземный коридор, стены которого уже нельзя было увидеть, а лишь угадать по приклеившимся к ним там и сям светящимся слизням, крутился змеей, разветлялся и соединялся вновь. Несколько раз Тимуру казалось, что они ходят по кругу. Но нет – они все время шли вниз. Значит, не круг, а спираль. Холодные пещеры – настоящий лабиринт, людьми почти не изученный. А ведь это только верхний ярус! Что за пустоты под ним засек орбитальный интроскоп, оставалось в области догадок и фантазий.

Обезьяны напали, когда мозг устал ждать нападения и непрерывно держать тело настороже. Откуда они выскочили, Тимур не понял. Сверху? Из боковых проходов? Из незамеченных ниш в стене? Они навалились на Росянку со всех сторон, и подземелье взорвалось дикими воплями. Она вскинула меч, завертелась ужом, пытаясь дотянуться до всех одновременно, на пол посыпались отрубленные головы, руки, части торсов. Горячая кровь плеснула Тимуру в лицо, и он попятился невольно. На него никто не нападал.

Первыми на Росянку кинулись полдесятка самцов. Она убила их почти всех. Но вслед за самцами на нее посыпались самки и детеныши, и этих было куда больше. Девушку сбили с ног, придавили к полу, не позволяя поднять оружие. Обезьяны рвали когтями и грызли все, до чего могли дотянуться, не разбирая, одежда это или тело медеанки.

– Тимур, бей их! Бей! – взмолилась она.

Коршунов шагнул к ворочающейся, орущей и верещащей куче. И закричал:

– А ну прочь! Пошли отсюда!

Он пинал обезьян ногами, жалил в спины и тощие ягодицы кончиком меча, заставляя отцепиться от девушки. Ничего из этого не выходило. Обезьяны огрызались, скалили зубы в ответ. И не нападали.

Росянка рванулась из-под груды тел, попыталась встать на четвереньки. И опрокинулась на бок, сбитая натиском обезьяньих тел.

– Помоги! – прохрипела.

Самый проворный детеныш дотянулся до ее горла, вцепился зубами. Зубы у него были кривые и острые. Черная в полумраке кровь брызнула фонтанчиком, смешиваясь с кровью обезьян на полу пещеры.

– Ах ты гаденыш! – рассвирепел Тимур, ткнул мечом. Но мгновением раньше детеныша заслонила вдруг вставшая перед Коршуновым самка с выпирающим вперед животом.

Костяной меч проткнул ее большой живот насквозь, словно не встретив сопротивления. Самка обреченно охнула, забилась в агонии и повалилась вперед, насаживаясь глубже, до самой рукояти. Вернее, до ладони Тимура.

На секунду в пещере повисла тишина, все обезьяны словно замерли. А потом, завизжав вдвое громче прежнего, бросились наутек, растворились во тьме пещер.

Коршунов выдернул клинок, позволяя обезьяне упасть, шагнул к лежащей в груде искромсанных тел Росянке. От горла у нее ничего не осталось, плоть содрали до самого позвоночника. Кровь толчками выплескивалась из тела.

Коршунов присел, не зная, что делать. Тронул девушку за плечо.

– Роса? – позвал. – Росянка?! Ты… меня слышишь?

Что-то шевельнулось. Тимуру показалось, – привиделось в полумраке пещеры? – что кончики лент, вытатуированных на спине девушки, медленно поползли к ее шее. Обвили раз, другой, третий, словно бинтуя. Кровь перестала хлюпать.

Росянка села, потрогала снова целое и невредимое горло рукой. Укоризненно посмотрела на Тимура:

– Почему ты позволил им меня загрызть?

Коршунов растерялся. Не ожидал он такого вопроса. Вообще не ожидал вопросов от мертвой минуту назад девушки.