Книга Не отпускай мою руку - Мишель Бюсси

Он не останавливается, продолжает с удвоенной нежностью водить губами и языком по телу жены. Между ног вся кожа у Лианы облезла. Марсьяль целует ее там, и от каждого поцелуя по телу женщины пробегает дрожь.

Лодка останавливается в открытом море. Грациелла поднимает пистолет.

— Хочешь поиграть, Марсьяль? Хорошо, давай поиграем! Правило будет одно и очень простое: я буду целиться в то место на теле твоей милашки, которого ты коснешься. Если это будет рука или нога, она проживет на несколько минут дольше. А вот если…

Марсьяль на мгновение замирает, прикидывая, достаточно ли решимости во взгляде Грациеллы. Потом вспоминает про три пули, выпущенные в упор по одеялу, в которое, как предполагалось, была завернута спящая Софа.

И отодвигается от Лианы.

Лодка плывет дальше.

С каждой секундой они удаляются от берега.

16 ч. 41 мин.

— Ты что, рассчитываешь в надувной лодке добраться до Маврикия?

Грациеллу вопрос Марсьяля забавляет.

— До Маврикия всего сто семьдесят километров, здесь плыть-то часа три, не больше. Море спокойное, сводка погоды самая что ни на есть утешительная. Это будет приятнейшая прогулка. Единственная серьезная проблема — мне пришлось запасаться бензином, чтобы можно было заправиться в пути. Мне и так уже из-за тебя пришлось вчера, как только ты сбежал, смотаться туда и обратно. Когда объявили о начале плана «Папанг», я поняла, что полицейские явятся на Маврикий, чтобы меня допросить. Три часа плавания… Я назначила встречу с ними на поздний вечер, чтобы у меня было время добраться, потому что лететь самолетом означало бы себя выдать, дала показания полицейскому из консульства, а потом, несколько часов спустя, вернулась и ночью была на месте. Машина ждала меня в бухте Каскадов. Я не хотела надолго оставлять вас одних, когда за вами гнались полицейские, а главное, мне надо было перевести твою жену в другую тюрьму, из моего сен-пьерского дома в камеру с видом на море, в двух шагах отсюда… Мы с тобой договорились о встрече… Для того чтобы заманить тебя сюда, мне надо было как можно дольше сохранять приманку живой.

Марсьялю страшно думать о том, какие адские муки вытерпела Лиана. Теперь она старается держаться от него подальше, прижимается к борту лодки. Ее потемневшая, вздувшаяся волдырями кожа, лоснящаяся от пены, похожа на чиненую пластиковую оболочку куклы для взрослых.

Грациелла всматривается в горизонт, как будто уже различает вдали берег Маврикия.

— Разумеется, персоналу «Голубой лагуны» неизвестно, где я, но им приказано переводить все звонки на мой мобильный. Не имеет никакого значения, где я, на Маврикии или на Реюньоне, обычного айфона вполне достаточно для того, чтобы переслать любой официальный документ. Жандарм, который мне недавно звонил, похоже, поумнее того, что приходил из консульства, а главное — он более любознательный, но я и ему рассказала такую историю, какую ему хотелось услышать. Зореи обожают истории про креолов, которых преследует жестокая судьба, эти сказки затрагивают их давнюю патерналистскую струнку. Он, должно быть, рванул по следу несчастной Алоэ Нативель… Ты помнишь ее, Марсьяль, помнишь Алоэ Нативель? Еще одна твоя жертва. Если бы ты не встретился на ее пути, сегодня у нее был бы ласковый муж, хорошенький домик с цветником и полдюжины детишек…

Алоэ?

Еще одна жертва?

Марсьяль не отвечает, он старается отогнать мысль о своей бывшей любовнице.

Не отвлекаться…

Он должен защитить Лиану и Софу.

Он всматривается в горизонт. Они все еще меньше чем в километре от берега. Очертания вулкана ясно видны.

— Что ты с нами сделаешь?

Грациелла тоже смотрит на бесконечный горизонт.

— Марсьяль, помнишь, я проводила целые недели в одиночестве, пока ты занимался подводным плаванием? А потом ты рассказывал мне про глубочайшие ямы, иногда больше ста метров, всего в нескольких десятках метров от берега, и полные рыб. Я слушала твои рассказы, Марсьяль… И запоминала… Я подожду еще немного, пока мы окажемся над океанической впадиной. Я не могу рисковать, если я хочу заботиться о малышке Софе, надо, чтобы ваших тел не нашли никогда…

Грациелла с притворно сокрушенным видом смотрит на окровавленный висок Марсьяля и на открытые раны на теле Лианы.

— Если только спуск не окажется короче, чем предполагалось… Акулы вершат правосудие быстрее людей.

Марсьяль старается контролировать каждое движение своего тела, ничем не выдать страха. Незачем доставлять Грациелле такое удовольствие. Он еще немного придвигается к Лиане, между ее голой кожей и его промокшей одеждой остается всего несколько сантиметров. Они выполняют распоряжения Грациеллы, они друг к другу не прикасаются, но глаза каждого из них растворяются в глазах другого, цвета радужных оболочек смешиваются, как на палитре художника, души сливаются воедино, никакой ласке не соединить людей так, как соединились сейчас они.

Пока они живы, Грациелле не разрушить эту связь.

Лодка летит по гладкому океану. Остров отдаляется.

Все кончено. Они остались одни, и ничего уже не изменить.

16 ч. 44 мин.

Секунды текут под однообразный рокот лодочного мотора. Лиана медленно, осторожно меняет положение тела. Она упирается ногами и, мучительно напрягая мышцы, садится, прислонившись спиной к наполненному воздухом борту, как будто лежать уже больше не может.

Грациелла только улыбается с видом снисходительного тюремщика и продолжает смотреть на воду.

Марсьялю довольно одного взгляда, чтобы понять. Он опускает глаза и видит руки Лианы, связанные у нее за спиной и слегка приоткрытые.

И старается не показать изумления.

В кулаке у Лианы зажато базальтовое острие около десяти сантиметров длиной.

Лиана снова взглядом спрашивает согласия у Марсьяля. Безмолвно делает предложение.

Соединиться навечно.

Быть вместе в несчастье, только в несчастье.

Он всматривается в горизонт — вулкан уже скрылся за полосой тумана. И кивает. Лиана морщится, мускулы на ее руках напрягаются, раны снова начинают кровоточить, но теперь это уже неважно.

Грациелла немедленно замечает непорядок.

Слишком поздно.

В следующее мгновение раздается взрыв, перекрывающий шум мотора, и тут же из баллона с бесконечным пронзительным свистом начинает выходить воздух.

Грациелла с воплем выключает мотор, хватается за пистолет и с яростью отталкивает Лиану.

Разрыв длиной сантиметров десять, но он быстро растет под напором вырывающегося наружу воздуха. Еще несколько секунд — и от лодки останется только кусок обмякшего пластика, который тут же пойдет ко дну под тяжестью мотора и двух канистр с бензином.

— Идиоты несчастные, — шипит Грациелла.