Книга Темный аншлаг - Кристофер Фаулер

– Я слегка нервничаю перед этим, – заметил он. – Ну, знаешь, перед тем, как предъявить обвинение.

– Полагаю, придется тебя поддержать, – вздохнул Мэй. Гневом делу не поможешь. – Как твои легкие?

– Мне полегчало, спасибо. Так вот, у Ренальды есть прекрасный повод стремиться саботировать свою же постановку. – Брайант схватил напарника за рукав. – Подожди, сначала выслушай меня. Все началось с его брата Миноса. Что-то меня насторожило, когда я читал заметку Саммерфилда: если Минос убил жену Андреаса, почему он на этом остановился? Потому что мать внушила ему, что Андреас неуязвим. Она стремилась к тому, чтобы Минос осознал, что не сможет расправиться с Андреасом, не навредив самому себе.

– Не могу с тобой не согласиться, – ответил Мэй, поправив ему воротничок рубашки.

– Тем самым она вынудила и своего хромого сына поверить в это: иначе оба стали бы для него уязвимы. С того дня, как Сириус принял решение, что этот ребенок унаследует его империю, Диана заполняла воображение мальчика историями о древних богах, и Андреас вырос с верой в своих покровителей. Даже в театре «Палас» он возвел для них храм. И «Палас» выбрал благодаря статуе Евтерпы на крыше. Для него это был символ. Зданию покровительствовала богиня. Поначалу я не догадался, кого изображает эта статуя, да и никто в театре не мог вспомнить, и это сбило меня с толку, так как в ходе реконструкции была допущена ошибка. Вместо флейты Евтерпа держит в руке горящий факел. Оригинал статуи разбился, ее заново воспроизвели по наброскам, но изящный инструмент трудно увидеть снизу, к тому же он не так драматичен, и его заменили горящим факелом. Это все, что мне известно. Но сейчас мне стало ясно, как все сложить воедино.

– Ради бога, давай доскажешь в машине. Льет как из ведра. – Мэй снова сел на свое место и включил обогреватель. – Теперь валяй, излагай свою гипотезу.

– Каким богам поклонялась мать Ренальды? – В голосе Брайанта звучало волнение. – Евтерпа – одна из девяти муз в древнегреческой мифологии. Диана взывала к музам, чтобы те покровительствовали ее сыну. Эти девять духовных наставниц воспитывают и вдохновляют, способствуют процветанию и удаче. Но если тебе приходилось изучать мифологию, то ты поймешь, что каждая просьба имеет свою цену. За это покровительство он заплатил потерей своей жены Элиссы. Андреас верит, что все в его жизни решают богини, к благосклонности которых взывала его мать. Сейчас, когда Дианы нет на свете, Андреас изгоняет своих ангелов-хранительниц, избавляясь от каждой по очереди. Он больше в них не нуждается. Хуже того, они превратились в его тюремщиц.

– Что значит – в тюремщиц? Я считал, они ему помогают.

– Мне кажется, он больше не нуждается в их помощи. Хочет самоутвердиться, идти своим путем, как его отец. И что же он предпринимает? Во-первых, бросает вызов власти Евтерпы, осмелившись поставить кощунственный спектакль в ее храме – в театре, над фасадом которого возвышается ее искаженная копия. Затем выбирает легенду об Орфее в версии Оффенбаха. С одной стороны, это жестокая насмешка, а с другой – она открывает ему доступ к каждой из девяти древнегреческих муз. Мать Орфея – Каллиопа, одна из них, помнишь? После чего всерьез принимается истреблять своих кумиров. Отравляет Таню Капистранию болиголовом, ядом, пользоваться которым его научила мать, но паникует, когда не может понять, сработал ли тот. Он не уверен, что она умерла, и для надежности подсовывает ноги Капистрании под решетку лифта. Таня, жрица Терпсихоры, музы танца, лишается ног, понимаешь? Затем Ренальда протыкает насквозь Шарля Сенешаля – отличное живое воплощение Урании, покровительницы астрономии. Разве не лучший способ избавиться от него – придавить гигантской планетой? Обычно Уранию изображают с глобусом и циркулем в руках.

Мэй покачал головой, пытаясь отделаться от мысли, что Брайант сошел с ума.

– Но ведь Сенешаль не женщина! Как он мог воплощать музу?

– Да ладно, Джон, в греческой легенде пол практически взаимозаменяем. Итак, на чем мы остановились? Ах да. – Брайант решительно закивал головой. – Андреас наблюдает и ждет следующей возможности. Никто не знает, когда он появляется в театре, о чем он сам нам сказал. Он выслеживает Закарию Дэрвелла, сына исполнительницы роли Клио, покровительницы истории. Дожидается, пока Дэрвелл останется один, нападает на него с бритвой, которую прихватил из чьей-то гримерной, и сбрасывает с балкона. Почему Дэрвелл? Потому что в древнегреческой мифологии сына Клио убили. Ренальда чуть не получил двух по цене одного, поскольку мать Майлза Стоуна, исполнителя роли Орфея (а в мифологии мать Орфея – Каллиопа), главная из девяти муз – Рейчел, сидела внизу в бельэтаже. Но, падая, Закария закричал, и, взглянув наверх, она успела увернуться.

– И ты можешь хоть что-нибудь из этого доказать? – спросил Мэй, грустно качая головой.

– Готов поручиться: покопавшись, мы выясним, что Закария, скажем так, закоренелый холостяк. Сына Клио убил его любовник, и на том месте, где пролилась его кровь, вырос цветок. Помнишь окровавленную шелковую гвоздику в петлице? Тот, кто дал ее Дэрвеллу, тоже вовлечен в убийство, только мы не знаем, откуда он ее взял. Что подводит меня к чудом уцелевшей женщине, матери Стоуна. У нее хватило времени отскочить в сторону, и, по иронии судьбы, предупредил ее резкий звук флейты. Между тем, согласно греческой мифологии, именно игра на флейте всегда сопровождает Каллиопу. На этот раз Андреасу несколько не повезло, но остановиться он позволить себе не мог. Ведь его задача – сбросить с пьедестала каждую из муз, приближая день, когда он освободится ото всех. Талию, одну из трех Граций, символизировала Джен Петрович; ее, по-видимому, уже нет в живых. Мельпомене – в трагической маске, в облике Валери Марчмонт, Общественного Мнения, – раскроили череп. Итак, пять муз устранили, осталось убрать четырех – Эрато, Полигимнию, Клио и Каллиопу. Тогда он наконец освободится от своей матери и будет жить, как захочет.

– Он же калека, Артур. Он едва может встать со стула.

– Между тем неоспоримо, что этот человек, создающий при ходьбе такой шум, словно по лестнице катится куча кастрюль, посещал репетиции. Ему известен каждый дюйм в театре. Все мне твердят, что в здании полно укромных уголков. Это в буквальном смысле лабиринт кривых зеркал.

– Не знаю. Не похож он на того типа, которого видела Бетти Трэммел, когда ночевала в театре. Каким образом калека мог испариться с крыши прямо на глазах у добровольца пожарной охраны? И как умудрился незамеченным пробраться в квартиру Джен Петрович и выбраться из нее? В любом случае почему Андреасу Ренальде так чертовски важно отделаться от своих покровителей?

– Потому что они мешают ему осуществить то, к чему он больше всего стремится.

– А к чему он стремится?

– Отомстить своему брату за смерть жены. Месть, Джон, – самый классический мотив в мифологии. Он не может ничего предпринять, поскольку считает, что его по-прежнему охраняют музы. Поэтому демонстрирует им, кто хозяин положения. Унижает и теперь приносит в жертву. Весь спектакль был задуман только ради этого.

– А что если музы поразят его громом и молнией? И как насчет этого чудовища? С безобразным лицом? Его видят по ночам в театре.