Книга Комната воды - Кристофер Фаулер

– И он вляпался в такую историю из-за несуществующего предмета?

– Все не так просто. Представь на минуту, что сосуд существует. Это ведь не какой-то непостижимый поиск подлинных фрагментов Креста. Ты можешь сделать углеродный анализ древесины, но при этом не докажешь, что это куски распятия. Керамику трудно копировать, потому что нужна глина из того же месторождения, что и оригинал. Литые металлы легче подделать. Каменные статуи почти все подлинные.

– Как такое может быть?

– Чтобы их подделать, надо приложить слишком много усилий. Иногда наступает момент, когда действительно искусная подделка превращается в оригинал. Но сосуд – керамику – можно датировать с помощью термосвечения, позволяющего измерить дозу природной радиации, полученную глиной со времени обжига. Эту технологию используют только для очень больших объектов, потому что она довольно разрушительна. Но независимо от того, существует интересующий Гарета артефакт или нет, причины его притягательности вполне симпатичны.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Сосуд занимает ключевое место в мифологической истории, его происхождение загадочно, и он несет в себе необходимый романтический заряд. Когда эти факторы сочетаются, человеческая природа берет свое и вызывает такой предмет к жизни.

– А ты не думаешь, что Гарет попытается подсунуть Убеде подделку?

– Такого я не предполагаю, но ставки высоки. Что касается выгоды, то рынок предметов искусства удобно устроился прямо за рынком наркотиков и оружия. Трофеи из Ирака появились у европейских и американских дилеров сразу же после ввода войск. Проблема в том, что твой муж очень хочет найти такой предмет. Если бы каким-то чудом ему удалось достичь своей цели сегодня, он попытался бы спрятать это чудо света от других. Столь ценная вещь уже никогда бы не всплыла на поверхность.

– Значит, Гарет в любом случае окажется в дурацком положении, – сказала Моника, осушив бокал, – и ты не в силах его остановить.

– Боюсь, мы не сможем наблюдать за ним после сегодняшней ночи, – согласился Джон. – Но, может, в этом и не будет нужды.

– Что ж, тогда не стоит терять время даром.

Она нежно прикоснулась к его плечу, но не спешила убирать руку. Мэй хотел было ее остановить, но слишком устал поступать правильно, постоянно отдавая предпочтение долгу перед чувствами. В кои-то веки осуждающая физиономия Брайанта не маячила перед ним, чтобы укорить его. Он обвил Монику руками и стал целовать ее, ища тех запретных удовольствий, от которых они оба так силились отказаться.

Это был вопрос преданности – если не Гринвуду или его жене, то уж наверняка Джону. За все годы их совместной работы напарник ни разу не просил об услуге. Самое меньшее, что Брайант мог сделать сегодня, – это довести дело до конца.

В десять вечера Артур и Мира отправились по Паддингтонскому рукаву Гранд-Юнион-канала, дошли до «Маленькой Венеции», где он соединялся с Риджентс-каналом, и проследовали мимо ярких эмалированных ведер и просмоленных веревок на красных и синих экскурсионных судах. Будь у Брайанта побольше энергии, они могли бы, из чистого удовольствия, пойти в обход через кладбище Кенсал-Грин, но Гринвуд с Убедой шли впереди, и детективы не могли себе позволить потерять их из виду.

Мэй убедил Монику положить датчик мужу в карман, чтобы избежать осечек. Устройство принадлежало Бэнбери и размером было с монету в пять пенсов, а батарейки в нем хватало на шесть часов. Они рассчитывали, что этого будет достаточно до самого конца истории с Гринвудом, с которой пора было завязывать: на первый план вышло расследование убийств на Балаклава-стрит, оттеснив спасение репутации ученого.

– Так много внутренних садов, – заметила Мира. – Это целый тайный мир.

Они прошли мимо покатых газонов и ивовых деревьев вблизи старых викторианских вилл. Благодаря постоянному дождю тропинки стали безопаснее: уменьшилась опасность наткнуться на кровопролитное сражение алкоголиков, облюбовавших этот маршрут. Мангешкар посмотрела на крошечный красный огонек приемника, выданного ей Мэем.

– Они направляются к Риджентс-парку и зоопарку. Это ведь не обычный их путь, правда?

– Нет, – подтвердил Артур, останавливаясь возле истекающего водой зеленого моста.

Он оперся на палку, переводя дух. Брызги дождя, барабанящего по поверхности канала, отражались на изогнутом кирпичном потолке пульсирующими искаженными тенями.

– Конечно, они могут пройти и аж до самого Хэкни, но что-то я в этом сомневаюсь. Думаю, они остановятся в Кэмдене.

– Почему вы так думаете?

– Это единственное место, куда впадает любой из западных притоков Флита. С самого начала всей этой экспедиции территория их поиска сужалась. Убеда торопится, а мест для обследования все меньше. Не могла бы ты взять меня под руку? Похоже, здесь скользко.

Они продолжили путь по перекошенным булыжникам и грязным лужам.

– Значит, теперь мы уже отошли от Гранд-Юниона? – спросила Мира.

– О да. Это был главный водный путь между Лондоном и Мидлендз,[49]построенный больше двухсот лет назад и сливающийся с Темзой в Брентфорде. Он обеспечивал доступ к западу. Двадцать лет спустя был открыт Риджентс-канал, чтобы соединить Гранд-Юнион с доками. Этот канал протекает из Паддингтона в Лайм-хаус, прямо через зоопарк. Дюжина шлюзов, два туннеля, неплохие тропинки на всем протяжении канала и несколько забавных домиков возле шлюзных ворот, напоминающих старые железнодорожные станции, разукрашенные цветами. Правда, здесь уже не так безопасно, как раньше.

– Да, я тоже заметила, что Риджентс-канал часто фигурирует в обвинительных документах: здесь то и дело случаются убийства. Всплывшие в канале трупы, изнасилования, пьяная поножовщина. Бродя по этим неосвещенным туннелям, прямо-таки напрашиваешься на неприятности.

– Жаль, – огорчился Брайант, – ведь здесь, где каналы изгибаются и завершаются резервуарами, можно найти весьма приятные архитектурные сюрпризы. В детстве я бегал сюда куда охотнее, чем в королевские парки. Не так многолюдно, только трава и деревья, фабричные задворки и мерцающая зеленая вода. Теперь тут вовсю строят «апартаменты на берегу канала», бок о бок с муниципальными зданиями. Дешевые забегаловки, пошивочные цехи и склады-рефрижераторы должны потесниться перед хорошенькими домиками, чтобы бедняки могли поглазеть на гостиные богачей. Никогда этого не одобрял.

– А на что еще канал может сгодиться?

Миру бесило, что ее начальник тратит столько времени, рассуждая о малопонятных лондонских историях. С ее точки зрения, со славным прошлым города было покончено, все, что оставалось сделать, – это найти применение его останкам.

– Не спорю, баржи непрактичны в нынешних условиях массового производства, но Лондон растет, и, может статься, они снова понадобятся. Дороги, по которым ездили телеги, превратились в шоссе, земля и камень сменились бетоном и сталью, но эти каналы остаются там же, где и всегда.