Книга Читающая по цветам - Элизабет Лупас

– После чего мой настоящий муж не преминул бы всадить кинжал между ваших ребер за вашу дерзость.

Все это время я избегала его. Это было нелегко – королева то и дело призывала его к себе: за советом, ради беседы, ради его приятного общества, и в то же время постоянно держала при себе меня – так близко, что я чувствовала: еще немного – и я задохнусь. Может быть, она жалела о том, что со мною сделала, и хотела как-то загладить свою вину? Но какова бы ни была причина внезапного возвращения ее милости, мне вовсе не хотелось беседовать с Никола де Клераком. Мне было гадко и невыносимо стыдно при одной мысли о том, что он будет смотреть в мое лицо, в мои глаза и при этом представлять меня в постели с Рэнноком Хэмилтоном.

– Ваш муж вышел из здания вместе с графом Роутсом, – сказал он. Его голос звучал мягко и непринужденно, как будто он понимал, о чем я сейчас думаю. Что ж, вероятно, он действительно понимал. – Так что в настоящее время мне ничего не угрожает. Чего хотел от вас Лорентен?

– Ничего. Я должна найти королеву и остальных фрейлин. Скоро она меня хватится.

– Если бы вы были ей нужны, она бы уже вас хватилась. Лучше останьтесь здесь и подождите, пока она вернется для продолжения судебных заседаний. Она так раздосадована и расстроена всей этой возней с лишением всех прав состояния, что она и думать забудет обо всем остальном.

Разумеется, он был прав. Но я ничего не ответила.

– Давайте поднимемся на галерею, – продолжал он. – Мне бы хотелось минутку с вами поговорить.

– Нет.

– Прошу вас. Это не то, о чем вы думаете.

Мне хотелось ударить его. Мне хотелось хорошенько встряхнуть его. Нетвердым голосом я вымолвила:

– Вы не знаете, о чем я думаю.

– Простите меня. Конечно же не знаю. Но послушайте, эта история с Лорентеном беспокоит меня, и вы сами знаете, почему. Я хочу знать, что он вам сказал. Если хотите, просветите меня. Вокруг полно галантных горожан, которые вступятся за вас, если я стану вам слишком докучать.

– Не говорите глупостей, – сказала я. – Хорошо, пойдем на галерею.

Мы поднялись по лестнице. Он приложил немало усилий, чтобы даже ненароком не коснуться меня. Даже украшенная разрезами и вышивкой материя его коротких, до колен штанов ни разу не соприкоснулась с моей юбкой. Он был прав – галереи были почти пусты. На них осталось как раз достаточно зевак, чтобы всякому, кто бросит взгляд вверх, было видно, что мы там не одни.

Мы мгновение постояли молча, потом он наклонился и положил руки на деревянное ограждение. Не глядя на меня, он очень тихо произнес:

– Ринетт.

Как одно лишь это слово могло вместить в себя столько горя, столько боли, такой неистовый накал чувств? Оно поразило меня в самое сердце. На миг мне стало дурно, закружилась голова, я почувствовала жар, потом холод. Я чувствовала… такую острую горечь утраты… утраты. Словно я сейчас умру здесь, на галерее Ратуши от разверзшейся в моей душе пустоты и безысходного горя.

Я не смогла бы вымолвить ни слова, даже если бы сумела придумать, что сказать.

Мгновение спустя он выпрямился. Черты его лица обострились, и оно ничего более не выражало. Я подумала: именно так он будет выглядеть, если его когда-нибудь смертельно ранят.

– Ответьте мне, что вам сказал Лорентен. – Он говорил тихо и церемонно. – Скажите мне, что именно он намерен делать?

– Это вас не касается.

– Он считает, что серебряный ларец все еще у вас, не так ли?

– Да, считает.

Хотя это и не было ложью – Лорентен и впрямь считал, что ларец у меня, – говоря это, я не могла смотреть Нико де Клераку в глаза.

Мгновение помолчав, он сказал:

– Но ведь его у вас нет, верно?

Я опустила взгляд на свои руки. Мое обручальное кольцо показалось мне тяжелым, точно кандалы, хотя оно и было сделано из полированного золота.

– Он у меня, – сказала я. – Морэй был прав – я надеялась, что если я покажу им пустую нишу в потайном подвале, они поверят, что кто-то его украл, и отпустят меня домой.

Он посмотрел мне в лицо. Взгляд его глаз, золотисто-карих, так похожих на глаза королевы, что если бы я смотрела только на них, мне могло бы показаться, будто я гляжу в глаза Марии Стюарт, был ясен и прям.

– Итак, – сказал он. – Вы говорите, что он у вас. Вы предложили Лорентену купить его у вас?

Я почувствовала, что краснею.

– Нет, – вымолвила я. Мне было тяжело ему лгать – мне было больно говорить неправду и страшно оттого, что я знала: он видит меня насквозь.

– Лорентен – человек опасный. Он почти наверняка принадлежит к Летучему отряду. Если вы каким-либо образом попытаетесь оставить его в дураках, вы можете очень дорого за это поплатиться.

– Вы не обязаны беспокоиться о моей безопасности.

Его руки еще крепче стиснули деревянные перила. Он отвел от меня взгляд, потом сказал:

– И все равно я беспокоюсь.

Я не могла этого вынести. Я должна была как-то положить этому конец, прежде чем в моей груди разорвется сердце.

– Оставь меня в покое, Нико. – Я изо всех сил старалась говорить тихо и твердо. – Ты мне уже ничем не можешь помочь. Я должна справиться сама.

Я почувствовала, как он передернулся, потом, немного погодя, сказал:

– Стало быть, тебе нужна свобода и твое поместье. – Его голос зазвучал по-другому, жестче. – А как насчет наказания убийцы Александра Гордона – ты отказываешься от поисков, несмотря на всю ту любовь, которую ты, по твоим уверениям, к нему питала?

– Я любила его. А он меня предал.

Он снова замолчал. Почему, почему он не может просто уйти и оставить меня наедине с моей болью?

– Я продолжу поиски убийцы, – проговорил он наконец. – Ринетт, прости меня. Я не смог помочь тебе спастись от этого брака, но кое-что я все-таки могу для тебя сделать – я найду того, кто убил твоего Александра.

Я ничего ему не ответила. Я не знала, что сказать.

– Члены Парламента и остальные начинают возвращаться в зал. Тебе лучше спуститься, чтобы королева и твой муж тебя не хватились.

Я сошла вниз на одну ступеньку, потом на другую. Не оборачиваясь, чтобы снова посмотреть на него, я сказала:

– Нико, я знаю, что ты ничего не мог сделать, чтобы спасти меня от этого брака, раз уж королева твердо решила, что он должен состояться…

– Я бы отдал жизнь, – сказал он, – если бы мог ему помешать.

– Я знаю.

– Я бы и сейчас мог увезти тебя во Францию вместе с Майри и всеми твоими близкими. Я бы…

– Перестань.

Он замолчал.

Я почувствовала полынную горечь и во рту, и в сердце. Когда я снова смогла заговорить, я сказала: