Книга Случайные гости - Дарья Кузнецова

И все бы ничего, потому что процесс мне очень нравился, если бы действие не происходило в гостиной наших с родными апартаментов. Я напрочь забыла, что мы с Суром здесь не одни, а кое-кто имеет весьма смутное представление о такте.

– Ишь ты, шустрые какие, – раздался насмешливый голос Василича от двери, ведущей в коридор. – Молодежь!

Я тут же забилась, пытаясь вывернуться из хватки Сура, и отчаянно покраснела, а вот мужчина отреагировал значительно спокойней. Осторожно поставил меня на пол и, продолжая уверенно обнимать одной рукой, спокойно поинтересовался:

– Что-то не так?

– Да зечики с тобой, целуйтесь дальше, – весело отмахнулся штурман, проходя к столу. – Это я все от зависти. Эх, где мои семнадцать лет!

Собственно, на этом наши нежные отношения с Суром перестали быть секретом для моей семьи, так толком не успев им стать. Впрочем, это почти ничего не изменило, разве что у братца после отбытия Сургута на службу появился дополнительный повод позубоскалить и похихикать. И то у него это получалось достаточно неубедительно, и младшему так ни разу не удалось толком вогнать меня в краску или вывести из себя. По-моему, он просто недостаточно старался и прикалывался исключительно для галочки, потому что проникся к объекту насмешек (не ко мне, к Суру) уважением.

Несколько дней прошли в спокойном, уютном, размеренном режиме. Сур вечерами выгуливал меня, уже более детально показывая город, и эти прогулки вполне соответствовали моим представлениям о свиданиях. Разговаривали обо всем подряд – о любимых книгах и развлечениях, о музыке, об истории и природе.

Много целовались, и не только, причем это «не только» в основном происходило под открытым небом. Нельзя сказать, чтобы это меня сильно расстраивало, смущало или вызывало подозрения, но по меньшей мере казалось странным. По обмолвкам Сура сложилось впечатление, что живет он отдельно, и мне казалось логичным на его месте пригласить собственную девушку в гости. В конце концов, какая тут может быть неловкость, если он уже фактически сделал мне предложение руки и сердца, а я хоть и не сказала решительного «да», но всем своим поведением демонстрировала, что принципиальных возражений не имею.

Через несколько дней я все-таки не выдержала и спросила в лоб, а где, собственно, живет сам Сур. Ответ оказался достаточно неожиданным и сводился к тому, что мужчина просто опасался моей реакции на собственную холостяцкую берлогу. Сказал он это, понятно, в других словах – все-таки дипломат и умный человек, – но вывод я сделала и заверила, что после корабельной каюты младшего брата меня сложно чем-то впечатлить. А Сур выглядел гораздо более аккуратным, чем братец.

Мое предположение оказалось справедливым, ничего ужасного в этой «берлоге» не было. Наоборот, все по-военному чисто и аккуратно. Квартира состояла из двух комнат – гостиной с небольшим кухонным уголком (в предоставленном нам как пришельцам жилье такого не имелось) и спальни с уборной уже привычного вида – и выглядела не безликой гостиницей, а именно жилым помещением, несущим отпечаток вполне конкретной личности.

Это было… поучительно. Оказывается, мужчина на досуге увлекался сборкой миниатюрных макетов кораблей. Корабли эти имели очень странные и непривычные очертания, и я вскоре сообразила, что они просто очень старые. Видимо, те самые, о которых у здешних людей сохранилась память. Похоже, интерес Сура к ЗОР носил гораздо более личный характер, чем могло показаться на первый взгляд, и корни имел очень глубокие. Почему-то у меня это увлечение Сургута вызвало приступ неконтролируемого умиления. Может, потому, что я тоже с детства интересовалась кораблями, и было приятно обнаружить у нас еще один общий интерес?

Собственно, на прямой вопрос мужчина спокойно ответил, что – да, древней историей интересовался с детства, особенно – Землей.

После прогулки на спине обезумевшей от боли петы бояться этих животных представлялось уже неприличным, да и сомневаться в своей способности ими управлять не приходилось, так что я неожиданно для себя самой получила возможность самостоятельно перемещаться. Полеты на местных транспортных скатах оказались даже менее страшными, чем пилотирование родного корабля.

Вскоре приобретенный навык мне пригодился: Сур, как и обещал, помог с устройством на учебу, и теперь я потихоньку втягивалась в местную общественную жизнь. Более того, мужчина умудрился как-то договориться об индивидуальных занятиях; то ли воспользовался связями, то ли это в самом деле было частью программы адаптации. На этот вопрос мне не ответили ни сам Сургут, ни преподавательница: первый отмахнулся, а вторая просто не знала.

Преподавательница женского пола, кстати, оказалась наглядным примером еще одного специфического отличия моей новой специальности от прежней. Если среди механиков на десять парней попадалась одна девушка, то здесь соотношение было… не обратным, но примерно пять к восьми, то есть женщины-воспитатели преобладали. Но меня этот вопрос, правда, пока коснулся чисто теоретически: для совместного обучения с будущими коллегами сначала требовалось дорисовать в голове картину окружающего мира.

Оказалось, специальность я выбрала более чем удачную. Дрессировка ездовых животных здесь куда сильнее напоминала программирование, чем именно дрессировку. Разве что перед началом обучения приходилось налаживать контакт со зверушкой и только потом внушать ей новые поведенческие нормы.

На первом вводном занятии я наконец-то посмотрела на «космические корабли» и осталась под огромным впечатлением. Прежде я встречала их изображения, но даже очень качественные картинки не могли передать живой красоты этих существ.

Средний кит раза в четыре превосходил размеры нашего «Лебедя», а внешним видом эти создания не походили ни на пет, ни на привычных китов. Скорее это были огромные серебристо-синие медузы, только непрозрачные и покрытые прочной, почти твердой на ощупь, но при этом неожиданно эластичной кожей. Вытянутый узкий зонтик либо туго сжимался, придавая существу аэродинамически идеальную форму, либо широко раскрывался, и странный зверь выпускал радужную бахромчатую юбку не то плавников, не то щупалец. Выглядело потрясающе красиво, как огромный цветок гвоздики, каждый лепесток которой выполнен из искристого стекла. На изломах и сгибах плясали радуги, и отвлечься от этого завораживающего зрелища казалось невозможным.

Мне, конечно, потом объяснили, что это действительно аналог щупалец, совмещенных с солнечными батареями, и именно ими кит запасал пищу, воду и солнечную энергию перед дальними перелетами, но увязать функциональность этого органа с изумительной красотой никак не получалось. Ну максимум он мог так приманивать самку, честное слово!

Кроме того, объяснили, откуда в теле кита полости, в которых, собственно, и жили люди: именно в них хранились все запасы.

А еще оказалось, что способность пет к полету – побочное свойство их защитного механизма, посредством антигравитации эти напоминающие скатов существа спасались от сокрушительных бурь. Нырнуть на достаточную глубину, которой не касались удары стихии, они могли, но находиться там продолжительное время не были способны. Собственно, они такие не одни, летучими амфибиями являлись многие здешние животные.