Книга Если обманешь - Кресли Коул

На ступеньках не было пьяниц, которые большей частью подхватили болезнь и скоропостижно скончались. Два дня назад один заполз в дом за помощью и умер на лестнице.

Тот, на которого упала Мэдди. Она отерла пот с бровей. Теперь она тоже заразилась.

Итан как-то назвал ее лисой, но сейчас она не могла найти выход из этой ловушки. В любом случае предпринимать что-либо было уже поздно. И слишком поздно для Беа. У Мэдди снова полились слезы.

Примерно в ста метрах от нее молодой человек, которого она знала по местному рынку, рухнул на колени, издал сдавленный стон, царапая землю, и изо рта у него хлынула белая жидкость. Все, кто находился неподалеку, с воплями разбежались в разные стороны.

У Мэдди появилось импульсивное желание помочь ему, но она была не в состоянии оказать помощь всем, кого знала. Всем жившим по соседству. Холера безжалостно выкашивала жителей Марэ, словно выжигала пламенем.

На противоположной стороне улицы из дома вышла заплаканная Берта и тоже уселась на ступеньке. Мэдди догадалась, что и она больна.

Вернувшись в Марэ, Мэдди была готова к издевательствам со стороны сестер, но теперь их вражда казалась совершенно неуместной.

Их взгляды встретились, и Берта спросила:

— Как там Беа?

— У-умерла сегодня утром, — выдавила Мэдди, ощутив еще более сильную дрожь.

Берта мрачно кивнула:

— Я сожалею, Шалунья. А как Коррин, в порядке?

— Да, — ответила Мэдди. — Она спит. — После того как они сегодня утром обнаружили Беа мертвой в ее постели, Коррин не переставала плакать, пока не заснула. Мэдди содрогнулась, вспомнив об этом. — А Одетта? — Мэдди слышала, что Одетта была одной из первых заболевших и что Берта отказалась покинуть сестру ради собственного спасения.

— Одетта не протянет эту ночь.

— Я тоже сожалею.

Берта смахнула слезы с ресниц. Они замолчали, потом Берта сказала:

— О таком конце мы и не предполагали, верно? Мэдди покачала головой, грустно улыбнувшись ей сквозь слезы. Она находила удивительным то, как внезапно рушатся мечты и надежды под воздействием обстоятельств. На прошлой неделе ей хотелось, чтобы она действительно оказалась беременной, и чтобы Итан хорошо отреагировал на эту новость.

Сейчас Мэдди хотелось только еще раз пережить холеру. Если же не получится, хотелось, чтобы Итан не винил себя в ее смерти. При любом его проступке в прошлом такой комплекс вины был бы для него незаслуженным.

Помимо этого, ей не хотелось, чтобы ее сожгли на общем погребальном костре.

— Тебе, по крайней мере, удалось хоть кое-что повидать, кроме этой трущобы, — сказала Берта. — Британия и вправду так красива, как говорят?

— Да. — У Мэдди дрогнул голос, когда она представила себе Карийон. — И вправду красива.

Когда Итан поздней ночью добрался до Марэ, темные улицы района были совершенно пустынны. Слышались только звон церковных колоколов, низкий гул приближающихся барабанов и редкая пистолетная стрельба. Двери домов были широко распахнуты, на улицах валялась домашняя утварь.

Люди бежали отсюда, спасая жизнь. Мысль о том, что Мэдди осталась здесь одна, сводила Итана с ума.

Несмотря на все предпринятые Куином усилия, Итан вынужден был дожидаться парома. Из Парижа доходили невероятные слухи, и многие капитаны отказывались пересекать Ла-Манш.

Каждый лишний час вынужденного ожидания все больше изводил Итана. Терзаясь бессилием, он шагал взад-вперед, стараясь не зацикливаться на холере с ее коротким инкубационным периодом — от четырех часов до пяти дней. Он видел людей, которые цепляли заразу и умирали в течение нескольких часов с потрясающей скоростью физической деградации.

Мэдди находилась здесь уже, по крайней мере, два, а может быть, и три дня…

Затем, когда Итану удалось попасть во Францию, оказалось, что большинство поездов на Париж отменено. К тому времени, когда он добрался, наконец, до дома Мэдди, им владел только страх за нее. Итан вбежал в распахнутые двери, в кромешной тьме поднялся на шестой этаж и выломал запертую дверь в квартиру Мэдди.

Он нашел комнату такой же, какой они ее оставили, за исключением того, что на кровати Мэдди не было постельного белья. Матрац тоже отсутствовал.

Дверь в комнату Беа была широко распахнута. Когда Итан увидел, что ее кровать тоже без постельных принадлежностей, его прошиб пот. Здесь поселилась зараза.

Он вышиб ногой дверь Коррин. Ее комната выглядела нетронутой.

Ринувшись вниз по лестнице, Итан выбежал на пустынную улицу, совершенно не представляя, где искать Мэдди. Кружа по близлежащим улицам, он снова и снова выкрикивал ее имя, и эхо разносило его крики по округе.

— Ты ищешь Шалунью? — слабым голосом спросила какая-то женщина.

Он резко повернулся и увидел шаткой походкой направлявшуюся к нему от дома напротив фигуру. Итан узнал девушку из таверны, которая поставила подножку Мэдди. Вроде бы ее звали Бертой.

— Где она? — требовательно спросил он.

— Мэдлин заболела, — сказала Берта, хватаясь за бока. Лицо у нее было белое, как мел, и на нем резко выделялись характерные темные круги вокруг глаз. — Она оступилась на лестнице и упала на мертвеца. После этого у нее не оставалось шансов. Они забрали ее вчера, когда пришли за Беа. Забрали, хотя Коррин не отдавала ее.

У Итана в ушах отдавался стук сердца. Он не позволял себе даже думать о том, что осталось недосказанным. Нет. Это не должно было случиться.

— Кто ее забрал? Куда? — Увидев, что девушка нагнулась и сплюнула, он заорал: — Черт побери, Берта! Скажи мне!

Она рывком выпрямилась.

— Больница «Божье пристанище». Четырьмя кварталами ниже, потом на север. Но ей конец. Она уже на погребальном костре, наверное…

Итан уже бежал и ничего не слышал, кроме собственного дыхания.

Вход в больницу охранялся всего двумя солдатами — никто не мог предположить, что кому-нибудь захочется проникнуть внутрь, и никто не был в состоянии выйти наружу. Итан только замедлил бег перед встречей с охранниками. Он возник перед ними неожиданно, нанеся по лицам мощные боковые удары, в результате чего они свалились мешками перед входом.

В больнице, окуренной бесполезным, пропитавшим все внутри фимиамом, царил самый настоящий хаос. Помещения кишели истерически вопившими больными; куда ни повернись, взгляд натыкался на лежавшие вповалку тела, издававшие крики и стоны.

За столом, заваленным бумагами и коробками, снабженными ярлыками с вещами, принадлежавшими больным, Итан обнаружил злую монахиню.

— Я ищу свою жену, — выпалил он. — Мэдлин Маккаррик.

— Как вы попали сюда? — спросила она, подозрительно разглядывая его небритую, изуродованную шрамом физиономию. Вокруг глаз у нее были отчетливые круги, а на бровях и верхней губе виднелись капельки пота. Уже заражена. Итан огляделся вокруг — большинство монахинь были заражены.