Книга Цветы к сентябрю - Николай Станишевский

Во входную дверь постучали. Милли открыла рот, но Николас предупредительно поднял кверху указательный палец.

Стук повторился. Тот, кто стучал, явно не старался проявлять агрессию. Он делал это мягко, не торопясь, можно сказать, со вкусом.

— Кто-то хочет войти в наш дом, — в ужасе прошептала Милли. Николас понимающе кивнул.

В дверь постучали в третий раз.

— Надо идти открывать, — вздохнул Николас. — Вдруг ко мне кто-нибудь приехал?

— Но ведь ворота заперты!

— Тоже верно. Тогда я думаю, что это — Она. Та, которая может проникнуть куда угодно. Но не будем же мы сидеть и ждать, пока Она вышибет дверь?

— Но… тогда возьмите с собой что-нибудь!

— Что я возьму? У меня даже нет ружья!

— Возьмите кочергу!

Николас гневно сверкнул глазами.

— Перестаньте молоть чепуху! — жёстко отчеканил он. — Вы что, хотите выставить меня на посмешище? За дверью стоит маленькая хрупкая женщина, а я выйду к ней, вооружившись кочергой?

— Но ведь это не женщина! — опять завизжала Милли. — Это призрак! И потом, вдруг она там не одна?

Николас смерил её презрительным взглядом, безнадёжно махнул рукой и вышел в коридор.

Милли постояла с секунду, затем осторожно двинулась следом.

Николас приблизился к входной двери и остановился. Теперь от Неизвестного его отделяла лишь тонкая деревянная перегородка. Стоит повернуть ручку, открыть дверь, и… ему, наконец, откроется смысл многих, ставших тайными вещей.

Сзади послышалось шумное сопение. Николас обернулся и чуть не расхохотался. У Милли был такой воинственный вид, словно она собиралась штурмовать бастион.

— Я с вами! — патриотично прошептала она.

Николас понимающе кивнул, шумно вдохнул, осторожно повернул ручку и… распахнул дверь.

25 августа. Ещё позже

За дверью никого не было. Туман сгустился сильнее, все вокруг напоминало пейзаж неизвестной планеты.

— Чёрт! — сжав кулаки, прошипел Николас.

— Никого? — удивлённо спросила Милли, выглядывая из-за плеча.

— Никого, — он внимательно вгляделся в клубящийся белый дым. — Впрочем, погодите. Вон там вроде что-то виднеется. Пойдёмте на крыльцо.

— Пойдёмте, — Милли судорожно вцепилась ему в руку.

Николас улыбнулся. Вполне понятно, от страха душа у этой женщины ушла в пятки… А он?.. Не сказать, чтобы он испугался, нет. Наоборот… у него появился… охотничий азарт, что ли? Только теперь охотился он. Преследуемый и преследующий поменялись местами.

Николас и Милли вышли на крыльцо. На улице туман уже не казался таким густым, каким виделся из дома. Метрах в двух от них стояла высокая тёмная фигура. Длинный чёрный плащ полностью скрывал её очертания, равно, как и капюшон прятал её лицо.

— Душа моряка! — ахнула Милли.

— Она ждёт, — тихо произнёс Николас.

— Чего ждёт? — пальцы женщины сильно сжали его локоть.

— Ждёт, когда я к ней подойду. Она меня приглашает.

— И что вы думаете?

— Если зовут, надо идти.

— А если… если она сделает вам что-нибудь плохое?

— Хуже, чем сейчас, уже не будет, — Николас скрипнул зубами. — Поймите, Милли, нельзя все время жить в постоянном страхе. Я пошёл.

— Да хранит вас Господь! — перекрестила его женщина.

Николас сделал несколько шагов по направлению к фигуре. Та стояла, не шевелясь, но вдруг неожиданно повернулась и двинулась вглубь туманной взвеси. Николас не испугался и даже не удивился — он предполагал, что будет именно так.

— Карта Отшельника, — негромко произнёс он. — Лицемерие и вероломство. И, как конечный фактор — измена. Ты изменила мне, Дженни. Изменила посредством Джины.

Чёрная фигура удалялась. Николас следовал за ней, не торопясь, он знал, что в нужный момент сможет догнать её.

Они пересекли двор, и вышли за ограду.

— И ворота открыты, — пробормотал Николас. — Чудеса, да и только.

Чёрная фигура словно услышала его слова, остановилась и даже обернулась. Постояв какое-то мгновение, она двинулась вперёд. Плащ, развеваемый встречным потоком ветра, колыхался у неё за спиной, и Николасу показалось, что это крылья гигантской летучей мыши призывно машут ему, увлекая в последний путь.

«Всё равно я пойду за тобой», — упрямо подумал он.

Обогнув окружающий дом забор, они вышли на скалистый обрыв. Теперь Николас услышал, что море внизу действительно беснуется и ревёт.

«Всё вокруг пронизано печалью и злобой», — мелькнула знакомая мысль.

Туман на обрыве был ещё плотнее, чем во дворе. Николасу показалось, что он попал в какое-то полужидкое, вязкое вещество, которое сейчас засосёт его и оставит здесь навсегда, как затягивает неосторожных мух паутина, искусно сплетённая хитрой паучихой в углу старого, давно немытого окна.

Похоже, что жертва — всё-таки я…

Туман закончился. Он просто оборвался, словно кто-то обрезал его ножом. Николас посмотрел вперёд и… остановился, как вкопанный. Берег заканчивался через пару шагов — ещё немного, и он бы сорвался со скалы. Полетел бы вниз, чтобы найти свой конец среди острых, избитых временем и морем камней.

Чёрной фигуры нигде не было. Николас удивлённо огляделся — у него была твёрдая уверенность, что все это время она шла впереди и никуда не сворачивала. И тут он неожиданно вспомнил, что перед тем, как выйти из тумана, он слышал глухой, тяжёлый всплеск.

26 августа. Глубокой ночью

Я проснулась, почувствовав, как нестерпимо заныло сердце. Кое-как встав с кровати, я достала из туалетного шкафчика таблетку и положила под язык. Физическая боль постепенно затихала, зато душевная нарастала с каждой минутой.

Мне показалось, что Ник начал меня забывать, что я ему больше не нужна.

Подойдя к окну, я долго всматривалась в тёмное марево тумана, который появился ночью. Ощущение присутствия кого-то чужого не отпускало.

Бедный, дорогой мой Ник, неужели я теряю тебя?

Я этого не переживу!

Мне необходимо, чтобы ты постоянно был рядом, чтобы ты НАВСЕГДА остался со мной!

Так мне будет спокойнее!

Я делаю все, чтобы чудо произошло, ты ведь не раз говорил, что чудеса хоть и редко, но всё равно случаются.

И самое главное — я не хочу тебя ни с кем делить.

Ты должен быть моим.

И ради этого я пойду на все, чего бы мне это ни стоило!

26 августа. Днём

— Милли! — громко крикнул Николас, выглянув из кабинета. — Милли!