Книга Где ночуют боги - Дмитрий Владимирович Иванов

Однажды в церковь пришли дауншифтеры – Адель и Наденька. Бабушек здесь в тот момент не было. А священник во дворе храма пилил дрова двуручной пилой. Заготавливал запасы на зиму. Это непростое дело – пилить двуручной пилой одному. А что еще делать? Когда священник увидел Аделя и Наденьку, он обрадовался – они молодые, а молодые прихожане – это хорошо. Дауншифтеры спросили его, можно ли им побыть в храме, и он их с радостью в церковь пустил и сказал:

– Конечно можно. Для чего же храм тогда.

И опять пошел пилить дрова. Когда через полчаса решил заглянуть в храм, посмотреть, как там молодые прихожане, – обнаружил их на полу. Адель и Наденька сидели в позе лотоса и покачивали головами – познавали дзен. Священник был шокирован и спросил их:

– Вы что делаете?!

– Плывем в розовой реке, – сказали Адель и Наденька.

– В чем плывете? – уточнил священник.

– В потоке чистой энергии, – пояснили они. – Мы, батюшка, дзен-ислам проповедуем с христианскими нотками, – сказали Адель и Наденька и улыбнулись, как кришнаиты. – Мы любые религии приемлем.

– А я – нет, – сказал священник.

И дзен-исламистов из храма вежливо попросил «на выход».

Антон долго смотрел на бабушек, подпирающих своды своими молитвами, и сутулыми спинами, и поклонами с тихими охами. Антон даже один раз вместе с ними встал на колени и тоже опустился головой к полу и коснулся его лбом. В нос дохнул запах сырого холодного камня.

Потом Антон встал. Бабушки не обернулись на него. Помощи от кого-то они явно не ждали.

После этого Антон пошел обратно. Он хотел пойти к старой груше на вершину Аибги. Но без Сократа пройти туда было невозможно, поэтому он просто дошел до леса на южном склоне горы, на которой жил теперь. Присел там, у каштана, и стал смотреть в небо. И думать.

Антон стал думать, что хорошо было бы все-таки вспомнить, кем он был, что делал, как жил. Потому что, получалось, он зря прожил жизнь, раз все забыл. Гнев титанов стер память. Он улавливал только обрывки. Бабушку, реку. Педали велосипеда, которые он крутит ногами в сандалиях. Все. Воспоминания были приятными, но их было слишком мало, чтобы решить, как он прожил жизнь. Предположить, что всю жизнь он только и делал, что ездил на велосипеде или купался в реке, тоже было нельзя – так мог делать только душевнобольной, а Антон – это признал даже врач, который приходил и прописал ему чай с каштаном и липой, – был вроде бы душевноздоровым. Потом Антон вдруг подумал – а что, если он сможет вспомнить, кто он и как жил, но окажется, что он – человек плохой и жил он ничтожно и жалко. Антон испугался и решил, что, может быть, даже хорошо, что он ничего не помнит, и не стоит пытаться. Потому что лучше ничего не знать, чем чтобы было стыдно.

Антон тогда еще немного посидел у каштана, просто глядя в небо. Там все быстро менялось. Южный ветер, сухумец, как пастух Артуш, гнал пятнистые серо-белые облака, как коров, куда-то в сторону вершины Аибги. Антон подумал, что тоже хотел бы, как Артуш, ходить над землей, и коров пасти тоже хотел бы. И подумал, что, по крайней мере, последнему надо научиться у Артуша.

Потом Антон пошел домой. Домом теперь он называл «военный санаторий», маленький дом со старой черепичной крышей, в котором поселила его Ларис. По пути Антон стал свидетелем беседы Сократа с почтальоном. Человека этого, маленького сердитого армянина, Антон уже видел и знал, что он – Агоп, разносит письма. В деревне Агопа уважали, потому что он раздавал почту, Ларис всегда его поила кофе. Но почтальон даже на кофе у Ларис оставался сердитым. Потому что у него часто ломался его «уазик». Машина у Агопа была старая и очень необычного цвета – перламутрово-золотистая. Цвет был редкий, для «уазика» – просто уникальный. Почтальон сам покрасил его: он любил свою машину и много времени, денег и души вкладывал в нее. Но «уазик» не отвечал взаимностью Агопу и постоянно ломался. Почтальон всегда обвинял в поломках кого угодно, только не сам автомобиль – обвинял мастеров автосервиса, ямы на дорогах, иногда даже свою работу, из-за которой ему много приходится ездить по плохим дорогам. Однажды обвинил Агоп в поломках даже армян, живущих на Аибге, – на воротах у них нет номеров домов, и поэтому Агопу приходится ездить взад-вперед, искать нужный дом, из-за этого ломается коробка передач. Агоп однажды мстительно заявил Ларис, что скоро приедет Путин и заставит всех армян сделать номера домов. Ларис на это сказала:

– Оф, так не скажи, Агоп, я тебя очень прошу.

В этот день сердитый Агоп возле своего неблагодарного золотистого «уазика» разговаривал с Сократом. Мальчик вручил Агопу конверт и что-то сказал. Почтальон его выслушал, конверт принял. Сократ ушел. Агоп хотел уехать, но машина не хотела заводиться. Как раз в это время мимо проходил Антон. Почтальон сказал Антону:

– Идеально сделал машину и вот к вам приехал, и опять воняет – сцепление воняет, и стартер не крутит. Ну что такое? Что вы делаете? Вы думаете, я буду еще к вам приезжать? Вы мне сцепление будете менять? Вы мне стартер будете чинить? Или я должен сам поменять, за свой счет опять? Я что, похож на миллионера?

Антон сказал:

– Не похож.

Агоп сказал:

– А знаешь, почему я не похож? Потому что я замучился уже машину чинить после того, как к вам сюда поднимусь. Вы пониже жить не могли?

Антон подумал и ответил:

– Наверху красиво.

Агоп посмотрел на Антона сурово и спросил:

– Что – красиво?

Антон указал на пейзаж вокруг и сказал:

– Все.

Агоп тоже сердито осмотрел пейзаж и сказал:

– Я не спорю. Но почему я должен стартер менять за свой счет?

Антон пожал плечами неопределенно, и Агоп заключил:

– Вот видишь. Ты мне стартер не купишь. Вот так. А получать письма хотите. И отправлять письма хотите. Слушай, а ты что, не помнишь, кто ты, Ларис сказала?

– Не помню, – признал Антон.

– Вот хорошо тебе. А я вот должен всех помнить. Кто живет, где живет. Ну ладно, тут я знаю всех. А в Америке – ну откуда я знаю всех? Сколько тут на горе народа живет, и сколько в Америке. И что мне делать с пацаном этим? Как я узнаю? А как скажу, что узнать не могу? Он скажет: «Что ты за почтальон, Агоп, если не можешь адрес узнать».

– Какой адрес? – улыбнулся удивленно Антон.

Тогда почтальон рассказал ему, что уже год Сократ отправляет в Америку письма для Скарлетт Йохансон. Сократ знает имя и даже страну получателя, но не знает адрес. Агоп имел неосторожность сказать мальчику, что проблем нет, конечно, письмо он отправит. Сказал – всё, «заднего давать» перед пацаном уже стыдно, а адрес узнать как? Поэтому Агоп вынужден принимать у Сократа письма и дальше и врать, что отправляет их. А что делать?

А на обратном пути, в пробке в Сочи, на Курортном проспекте, у Агопа сломался «уазик» – перегрелся двигатель в пробке. Чинить его пришлось почтальону за свой счет.