Книга Невыживший - Виктор Глебов

– Ладно, ты прав, – не стал больше спорить Коровин. – Так что, мне заняться?

– Нет, я возьму это на себя. Для вас у меня есть другие поручения. Кстати, одно можешь выполнить прямо сейчас.

– Какое?

– Я думаю, понадобится доступ к нашим базам.

– Не проблема. – Коровин сел за компьютер. – Объясни пока, что требуется.

Когда пришли Дремин и Морозов, Самсонов решил, что пора начинать (Рогожину он дал отгул, потому что опер после бессонной ночи все равно был никакой). Для начала он кратко ввел сотрудников в курс дела, пересказав недавние события.

– Таким образом, убийца явно психанул, сорвавшись на журналистке, – подвел он итог. – Теперь у нас есть еще одна зацепка, но этого мало. Нужно работать с подозреваемыми.

– Куда уж еще с ними работать?! – вздохнул Морозов.

– Мы зациклились на Симохине, – сказал Самсонов, – а есть и другие подозреваемые.

– Это кто же? – поинтересовался Дремин. – Мы вроде всех проверили уже.

– Нет, не всех. У Нестеровой, Ляпиной и Кремниевой тоже есть мужья. Если уж мы предполагали, что муж Симохиной может маскировать убийство своей супруги под действия маньяка, то почему обходим стороной других?

– Наверное, потому что другие не судятся с женами из-за общего бизнеса? – предположил Дремин.

– Мы с Женей кое-что проверили, – Самсонов кивнул Коровину, сидевшему со стаканчиком кофе в руках, – и оказалось, что Кремниева застрахована на шесть миллионов рублей, и страховку в случае чего получит ее муж.

– Серьезно? – Дремин явно заинтересовался. – И что, ему так нужны деньги, что он может пойти на убийство супруги?

– Неизвестно. Но проверить необходимо. Опять же Душицкий, жених Корчаковой. Надо выяснить, где он и что делает.

– У него-то какой может быть мотив? – подал голос Морозов. Он сидел на подоконнике и курил в приоткрытое окно. – Они даже не женаты с ней.

– То, что нам мотив неизвестен, еще не значит, что его нет, – назидательно ответил Самсонов. – Возьмешь его на себя.

Морозов закатил глаза.

– Валер, скоро у нас будет ордер, и мы узнаем, кто усыновил наших основных подозреваемых – мальчиков из приюта! – простонал он. – Зачем суетиться?

– Затем, что, во-первых, Корчакова ждать не может, а во-вторых, где гарантия, что имя одного из усыновленных – это имя убийцы?

– Я думал… – начал было рыжий опер, но Самсонов его перебил:

– Это просто одна из версий, не более того. Мы не можем все поставить на нее, а потом развести ручками и сказать, что, мол, ошиблись.

Морозов махнул рукой.

– Ладно, бог с тобой! Найду этого Душицкого, узнаю, чем он занимается, пока его невеста черт знает где.

– Только помни, что он, возможно, будет врать.

– Не учи ученого.

– Андрей, тебе достается муж Кремниевой, – сказал Дремину Самсонов. – Наверное, для начала стоит расспросить о нем его жену. Женя, ты берешь на себя мужа Ляпиной.

– Да это дохлый номер! – взбунтовался Коровин, выпучив глаза. – Что у нас на него есть? Только то, что он муж одной из потенциальных жертв?

– Этого вполне достаточно.

– О чем мне его спрашивать? – не унимался младший следователь. – «Уважаемый, не планируете ли вы убить свою жену? Если да, то почему?».

– А ты с его супругой пообщайся, – посоветовал Самсонов. – Может, она тебе о нем что-нибудь расскажет. Где был, где сейчас находится.

Коровин закатил глаза, но больше спорить не стал. Самсонов кивнул:

– Тогда на этом пока все. Я займусь конюшнями и мастерскими по изготовлению кнутов. Не думаю, что найдется много мест, где их делают, следуя старым традициям. Вперед, по коням!

* * *

Убийца сидел на диване. В комнате царил полумрак, горел только старый торшер, оставшийся еще, наверное, от дедушки с бабушкой. Его зеленый абажур придавал освещению нечто мистическое. Убийца обожал сидеть вот так, в одиночестве, и думать. Он погружался в особое состояние, которое с течение времени усиливалось, превращаясь в подобие транса.

Что ему приснилось сегодня? Какое-то жуткое видение, напоминавшее полотна Бексиньского. Гигантская женщина с кожей почти белого цвета, через которую просвечивали органы. Правда, постепенно становилось ясно, что на самом деле это скрюченные трупы, изломанные и изогнутые самым немыслимым образом.

Женщина появилась из моря, с нее стекала вода, а в воздухе распространялся запах рыбы, йода и водорослей. Ростом она была около тридцати метров, и с каждым шагом казалась все огромнее. От ее широких медленных шагов поднимались зеленые волны, выплескивающиеся на берег и выносящие на него обломки старых судов и мертвых чаек. Женщина начала поднимать руки, они были толстые и дряблые, казалось, что от них вот-вот начнут отваливаться куски плоти. А потом ее живот вдруг разошелся, и из него стали выпадать внутренности – вернее, те самые изуродованные трупы. Во время полета они оживали, открывали в ужасе бездонные черные рты и, растопырив конечности, падали в воду, взметая фонтаны брызг.

– Ты ничтожество! – говорила женщина, шлепая раздутыми лиловыми губами. – Я тебя ненавижу! Импотент!

А потом Убийца вдруг понял, что он – одно из вываливающихся из женщины тел, и он летел вниз, не смея дышать, охваченный ужасом, видя, как стремительно приближаются волны.

Но они исчезли за миг до того, как он должен был удариться о них и разбиться. Вместо моря появилось дерево. Его ветки пронзили тело Убийцы, прошли его насквозь, раздвинув кости, натянув и прорвав кожу на спине. Он повис, резко остановленный ударом, и захрипел, чувствуя, как кровь течет по веткам, покидая его вены. Он не мог шевельнуться, зато ему было отлично видно, как падают на землю капля за каплей красные рубины.

Это был один из очень редких кошмаров, но Убийца помнил их все. Эта женщина преследовала его с детства. Ее пронзительный, вечно недовольный голос пугал его, наверное, еще в колыбели. Она лишила его всего, но даже теперь не желала кануть в небытие, не хотела оставить своего сына в покое.

Убийца глубоко вздохнул и посмотрел по сторонам. Зеленый свет абажура рассеял наваждение ночного кошмара, и все вокруг снова стало реальным и материальным: фотографии на стене, модели кораблей на стеллаже, книги на полках.

Довольно предаваться воспоминаниям – впереди еще много дел. Убийца сел поудобнее и расслабился.

За окном настырно шумел дождь, его размеренный хаос действовал одновременно и убаюкивающе, и возбуждающе. Мозг Убийцы работал в ускоренном режиме – как всегда, когда он брал тайм-аут и садился вот так, чтобы обдумать произошедшее и предстоящее.

С мерзкой журналисткой он разобрался. Жаль, что перед началом экзекуции пришлось заткнуть ей рот: он бы с удовольствием послушал ее крики и мольбы о пощаде. Убийца на несколько секунд задержал дыхание, вспомнив, как по комнате разлетались окровавленные клочья мяса. И кровь, кровь повсюду… Он никогда раньше не видел такого. Зрелище оказалось просто упоительным. Он с удовольствием повторил бы такую экзекуцию. Может быть, потом, когда будет покончено с основным… делом.