Книга Витязь. Содружество невозможных - Наталия Нестерова

Она пошла в подсобку за специальной палочкой с рогулькой на конце, покачивая бедрами. Не пошла, а поплыла, словно баркас на волне Белого моря в умеренный шторм…

Мастер Войны не стал дожидаться девы и прыгнул, легко и красиво, прошелестев алым по стеллажам. Бросил сапоги Тайтингилю, тот схватил на лету и затем осмотрел обувь. Запах доказал — Маруська не врет. Сапоги были, ежели оттереть от пыли, высший класс.

— Спасибо, дева. — Эльф чуть поклонился.

— Давай я тебя хоть портянки научу мотать, — баском хохотнула Маруська и, врубив душевные страдания Ирины Аллегровой, занялась обуванием эльфа.

— Еще курртки, спальники, палатка, — мурлыкал Котов.

— Ты не боись, городской… ты у меня голым не останешься… надолго-то. А вы что, на Пашку идете? — спросила Маруська.

— Да что за Пашка? — Котов изучал пропыленные банки со сливовым соком 1983 года укупорки. — Восемьдесят трретий? Серрьезно? Это съедобно?

— Это на маринад берут, особенно когда медведя завалят, — сказала Маруська. — Пашкой зовут дракона нашего, ну, или змея. И в озере он живет в Змеином. По крайней мере, так у нас в народе бают. Озеро как раз ему под стать. Узкое, длинное, одни мысы и заливы.

— Дракона, — задумчиво сказал Тайтингиль. — Дракон — это хорошо. Мудрые змеи многое могут. Скажи, дева, а не слышали ли у вас о падении звездного корабля?

Маруся хохотнула, глядя на него с задором; по загорелой коже век прорезались смешливые морщинки.

— Вот чудик городской! Космонавт, ишь ты! Придумал тоже! Нам и змея-то с избытком, а ты говоришь — корабль.

Мастер Войны тем временем уже вовсю гуглил, вцепившись в айфон, висящий на зарядке.

— Барахло вам найду, — пообещала Маруська. — А насчет транспорта — вон, с мужиками поговорите. Они туда едут на рыбалку.

— Цель — пятнадцать километров за озером Змеиным, — выговорил Мастер Войны. — Ничто для пешего маршброска. Если до Змеиного добраться на транспорте…

Котов шумно сглотнул и затравленно заводил глазами.

— Никаких больше пеших походов. Никаких. Никогда. — Желудок Котова страдал от прямого попадания двух бабкиных пирожков, и орк размышлял, надо ли усугублять ситуацию сливовым соком. — Где твои мужики… красавица?

— Да вон. Сюда идут, — довольно отозвалась Маруська. — Как раз за шоколадом для Пашки. Вон, Василич первый. Евсеич, Юрка. Ну как тебе, ушастый?

— Отличная обувь, — одобрительно сказал Тайтингиль.

— Каким… шоколадом? — растерянно мявкнул Котов, но его не услышали.

Теперь, в хроме под колено, наполированном Маруськой духмяным барсучьим жиром, в мятых брюках со стрелкой и оптимистичной флиске, он производил совершенно иное стилистическое впечатление, нежели в жилете и туфлях.

— Маруськ! Открыта?

— Заходите… вот по вашу душу туристы. Москвичи. Хотят на Змеиное.

— На Змеиное? — вошедший первым мужичок тут же хитро прищурился. — А чего бы не взять! Возьмем. Тока это дорого! Дорого будет! Очень!

Со стороны Мастера Войны донесся глуховатый металлический звук, и Тайтингиль грозно нахмурил брови. Просто. Нахмурил. Инопланетный воитель выудил из-за уха сигарету и прикурил, демонстрируя показное равнодушие.

— Сколько? — дрогнул Котик.

Василич пожевал полупустым ртом.

— Полторушка!

— Долларов? — Котик присел.

— Хренолларов! — усмехнулся мужик. — И все макароны с твоей башки. Мы тут только русские деньги понимаем.

— И три бутылки водки, — добавил Евсеич, — чтобы, значит, полбутылки на брата аккурат. Ну, примерно. Вас же двое? И… девка?..

— Василич, я с вами же, — встряла Маруська, обнимая Котика жарким взглядом. — Я давно на Змеиное хотела, хоть поглядеть. А то собираю-собираю туда турье… простите… дурное… а сама не видела. Там грибов знатно, да для грибов рановато еще…

— Две бабы. На пятерых, — хозяйственно посчитал Евсеич. — Ты, городской. Тогда водки-то ящик. Осилишь?

— Полторы тыщи рублей, — деловито уточнил пришедший в себя орк, — и ящик водки? Загнул ты, Василич.

— Так на «витязе», не на говновозе, — убедительно сказал рыбак.

Тайтингиль просиял. Наконец он увидит машину с воинским именем! Добрый знак, добрый…

— Хорошо, — веско произнес он. — Это хорошо.

— Договорились, ладно, — выдохнул орк.

— И эта, — подал голос молчавший доселе Юрка, — шоколаду тогда уж берите. Много, Пашку накормить.

— И — шоколаду, — объявил Василич. — Ну и вам чего пожрать. И нам с вами.

— Нам с пожрать не так сложно, — муркнул орк. — Воду эльф сам найдет, красной жабе хватит пачки сахара, а мне… ну, мне…

— Ну, ты у меня не проголодаешься, — проворковала Маруся. — Да только что ж ты… жабой… чеченочку-то вашу?

Мастер Войны полоснул Котова лютым взглядом, но смолчал.

А Василич сказал матом, не одобряя большое и очевидное чувство Маруськи, самой знойной дамы Чопы и самой завидной невесты, к городскому. Но сердце, знамо дело, красавицы, как известно, склонно к измене. А потому препятствовать Маруське открыто в ее новой любви никто не решился.

Даже сам модный и гламурный Дима Котов.

Ее объект.

Выйдя из магазина, Тайтингиль увидел «витязя» — того самого. Двухсоставный плоский и приземистый болотоход, густо заляпанный грязью, идеально гармонирующей с его собственной покраской, хмуро поглядывал мутными глазками фар. Во всей его грузной осанке читалась первобытная мощь.

— Витязь… — проговорил эльф. — Действительно старый, но могучий витязь… и он поможет нам.

— Достойная техника, — одобрил Мастер Войны. — Панцирники бы оценили.

Котов пыхтел, затаскивая в кузов ящик шоколада, ящик водки, полкоробки папирос и прочий скарб, которым его снабдили мужики, — мешок сахару, мешок хлеба.

— Змей… дракон… — хрипел он, потея. — Сами вы… драконы… когда ж это все кончится, а?

Маруська хозяйской рукой одобрительно огладила его сзади.

— Ничего, тебе полезно, городской!

Лавчонка сельпо закрылась и украсилась амбарным замком, ключ от которого Маруся положила тут же под камень. Написала записку: «Пиреучет. 3 дн. Ждите автолавку».

И после часа суеты, сборов и размещения «витязь» с негромким для своих статей ревом двинулся с места.

Эльфа порадовала возможность ехать на воздухе; в открытый кузов, не зачехленный сейчас брезентом, которым накрыли припасы и скарб, порхнул и Мастер Войны. Марусе, как даме наиболее ценной, было отдано место рядом с Юркой, влипшим в руль; в привилегированные особы попал и Котик, ограничивший Марусину плоть с другого бедра.